Счастье - это теплый звездолет (Сборник) - Типтри-младший Джеймс (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Брюс, этот трос, которым привязана шлюпка, — он тянется по прямой? Я не инженер. Я хочу сказать, корабль вращается — что делает шлюпка? Отстает от него?
— Ненамного. Трос образует трактрису очень малой глубины. Ведь когда шлюпку выпихнули наружу, у нее была та же угловая скорость, что и у корабля.
— Значит, эта инопланетная тварь — прямо под ногами у людей, которым привиделся Тиге.
— Да. Не считая вас. Мы сейчас в Бете. И конечно, Ольстрем далеко от нас, почти на носу.
— Но сам Тиге здесь, — говорит Соланж. — В Бете, с нами.
— Да, но послушайте… — Аарон откидывается на спинку стула. — Мы с вами не ударились в шаманство? Есть ведь и другие общие факторы. Во-первых, мы все долго жили в состоянии стресса. Мы находимся в довольно жутком месте. Потом, мы испытали два потрясения: найденная планета и эта тварь, на которую никому нельзя смотреть. Брюс, ты видел, что делается с экипажем, — люди как будто под током, словно рождественская гирлянда. Надежда — ужасная вещь; по сути, она — страх, что желаемое не сбудется. Подави страх, и он вылезет наружу в виде символов. А ведь бедняга Тиге, по сути, официальный символ неудачи. Верно ведь? Раз уж мы заговорили про общие факторы. Удивительно, что нам всем не являются зеленые страшилы из космоса.
Аарон приятно удивлен тем, что верит собственным аргументам; его речь прозвучала весьма убедительно.
— Более того, Тиге теперь связан с инопланетянином.
— Ну, если вы так утверждаете… — небрежно говорит Брюс.
— Да, я это утверждаю. Я говорю, что у нас достаточно причин, способных вызвать это явление. Бритва Оккама: лучшее объяснение — то, которое требует меньше всего необоснованных постулатов, или как там.
Брюс хихикает:
— На самом деле это называется «принцип экономии».
Он вскакивает с места и принимается разглядывать телескопическую металлическую трубку, лежащую на столе у Соланж.
— Не забывай, Аарон: старина Уильям в конце концов доказал, что Бог нас всех любит. Я буду считать и дальше.
— Обязательно. — Аарон ухмыляется.
Брюс подходит к Аарону вплотную и тихо говорит так, что слышно только ему:
— А что ты скажешь, если я скажу, что видел еще и… Мейлинь?
Аарон молча смотрит на него. Брюс кладет металлическую трубку наискосок ему на клавиатуру.
— Я так и думал, — сухо говорит он и выходит. Появляется Соланж и забирает трубку. Ее лицо автоматически подстраивается под жалость, отраженную на лице Аарона. Брюсу видится Мейлинь? Ничего, подходит. Это тоже укладывается в теорию Аарона.
— Соли, что это за штука?
— Надставка для манипулятора, чтобы брать биопсию. — Соланж с трубкой становится в позу фехтовальщика. — Нужна куча проводов, мы запутаемся.
— Ох, Соли… — Наконец-то Аарон хватает ее в объятия; впервые за много времени он чувствует, что у него есть руки. — Ты красива и умна, умна и красива. Ты такая здравомыслящая. Не будь тебя, что бы я делал?
Он зарывается нездравомыслящим носом в ее благоуханную плоть.
— Навещал бы пациентов, — нежно говорит она.
Он смакует руками ее бедра:
— О боже. А это обязательно? Прямо сейчас?
— Да, Аарон. Сейчас. Зато подумай, как приятно будет потом.
Он с огромным сожалением выпускает ее из объятий — думая, что отборочная комиссия была права. Он достает врачебный чемоданчик и, пока Соланж сверяется с записями, сует туда две литровые фляжки.
— Номер один — Бустаменте, — сообщает Соланж. — Мне кажется, он очень напряжен.
— Как бы мне хотелось притащить его сюда и сделать ему кардиограмму.
— Он не пойдет. Сделай все, что в твоих возможностях. — Она помечает еще двух человек, которых Аарон навестил бы за эту неделю, если бы не карантин. — И к сестре зайди, ага?
— Да.
Он захлопывает чемоданчик и в тысячный раз задается вопросом: знает ли Соли о лежащих в нем фляжках? А Коби? Господи, Коби не может не знать, он видел дистилляционный аппарат с первого дня. Вероятно, приберегал эту информацию для шантажа, кто его знает. Но ведь я делаю совсем не то, за что осудили самого Коби? Или то же самое? Смогу ли я найти убедительные слова?
— И, Аарон, пожалуйста, запиши все аккуратно.
— Обязательно, Соли. Для тебя.
— Ха-ха-ха.
Он хочет эффектно уйти, заставляет себя подняться бодрым шагом по случайно выбранному трапу — и обнаруживает, что снова направляется к каюте Лори. Дон наверняка давно ушел — но Аарон все же осторожно заглядывает в кают-компанию, прежде чем войти. Видна рыжая голова Лори… Боже милостивый, Дон все еще там! Аарон отступает — но успевает заметить плечи, которые, несомненно, принадлежат Тиму Брону.
Аарон в отчаянии — почти смехотворном, как рогатый муж из пошлой комедии. Он идет через другие кают-компании в жилом секторе, где обитают и мужчины, и женщины. Смутно замечает в полутьме парочки. Черт побери, что, Лори у нас теперь Мисс «Центавр»? Они не имеют права ее так осаждать, сердито думает он. У нее еще язва не зажила. Неужели они не понимают, что ей нужен отдых? «Я врач…» Внутренний голос напоминает, что у Лори достаточно внутренних ран и помимо язвы желудка. Но Аарон не слушает. Если Тим не уберется оттуда через полчаса, Аарон его выгонит, и… и что?
Он смиренно признается самому себе в намерении… ну да, допросить сестру, хотя вот прямо сейчас почему-то не может вспомнить, что такое важное он хотел у нее узнать. Впрочем, облегчить душу исповедью — это и от язвы помогает.
Аарон сворачивает за угол и оказывается у каюты первого пациента — подчиненного Тима Брона. Когда группа Броня вернулась ни с чем, Игорь впал в глубокую депрессию. Аарон потратил на него немало сил и до сих пор с гордостью вспоминает, что уговорил его играть в шахматы — по переписке, потому что Игорь заперся у себя и больше не выходил. Сейчас замок, всегда запиравший каюту изнутри, оказывается открытым, каюта пуста. Неужели Игорь пошел в кают-компанию? Сборника шахматных задач тоже нет на месте. Еще один повод поблагодарить новую планету, думает Аарон и бодро отправляется к каюте Андре Баччи.
Андре поднялся с постели, изящное латинское лицо стало почти прежним, несмотря на уродливую одутловатость, типичную при проблемах с гломерулами.
— Подумать только, что я до этого доживу, — говорит Андре. — Смотрите, у меня тут настоящая вода с той планеты, Ян прислал. Девственная вода, Аарон! Вода иного мира, не бывавшая в человеческом теле. Может быть, она меня излечит.
— Почему бы нет?
Надрыв, звучащий в словах Андре, рвет сердце и Аарону. Проживет ли Андре еще два года? Это если предположить, что они все же полетят на планету Лори. Может, и проживет… Андре пока что остается единственной ошибкой отборочной комиссии. Синдром Мерхана — Бриггса. Чрезвычайная редкость. Блестящая диагностическая догадка Коби.
— Теперь я могу умереть счастливым, — продолжает Андре. — Это рай для химика-органика!
— А что, в этой воде есть жизнь? — Аарон показывает на микроскоп.
— О да. Просто фантастическая. Так похожа и так непохожа! Здесь хватило бы работы на всю жизнь десятку ученых. Я пока сделал только два препарата. Я работаю медленно.
— Ну тогда не буду вам мешать. — Аарон берет у Баччи анализы слюны и мочи и прячет в чемоданчик.
Выйдя из каюты Баччи, Аарон не возвращается к Лори; он идет по средней части корабля к капитанскому мостику. Капитанский мостик «Центавра» находится в большом, особо защищенном носовом модуле, который теоретически может в аварийной ситуации вместить весь экипаж. Теоретически. Аарон не верит, что его товарищи по экспедиции захотят туда утрамбоваться даже под страхом смерти. Здесь располагается самое важное «железо». Компьютеры Ольстрем, астронавигационное оборудование, запасные генераторы, а также система из гироскопов и лазеров — единственное средство связи с Землей. Йелластон, Дон и Тим расквартированы прямо у капитанского мостика, с его кормовой стороны. Аарон сворачивает, не дойдя до мешанины панелей, закрывающих компьютерные контуры «Центавра». Он останавливается перед дверью каюты главного связиста. На ней глазок, а вот видеопанели нету.
