Планета Багровых Туч ( Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.) - Стругацкие Аркадий и Борис (электронная книга TXT) 📗
— Помнишь, неделю назад Лидин вылезал наружу. Кажется, это было в поясе астероидов.
— А может быть, они с Титана?
Туммер пожал плечами.
— Малышев говорит, что на Титане нет восьминогих мух. Да не все ли равно? Скажи спасибо, что это не осы.
Туммер ушел, снова прыгнув через комингс, и захлопнул за собой дверь. Виктор Борисович сел у пульта. В спецкостюме и спектролитовом колпаке он чувствовал себя в безопасности и даже принялся что—то напевать себе под нос. Под потолком уже носились десятки мух, некоторые крутились перед телеэкраном и ползали по лентам записи контрольной системы. Но их гудения не было слышно: спецкостюм обладал хорошей звукоизоляцией. Виктор Борисович оглядел пульт управления. На пульте у его локтя сидела муха. Виктор Борисович прицелился и крепко прихлопнул ее ладонью в силикетовой перчатке. Муха перевернулась, пошевелила лапками и замерла. Виктор Борисович, наклонившись, с любопытством оглядел ее. Дохлая черная муха. Восемь ног… Пакость, конечно, но почему они опасны? Ни одно насекомое не опасно, опасны инфекция или яд, а инфекции может и не быть и яда тоже. Впрочем, если представить, что несколько этих космических мух попало на Землю…
Штурман обернулся. Листок бумаги, лежавший на столе, соскользнул на пол и, крутясь, полетел к двери. Дверь в коридор была приоткрыта.
— Эй, кто там? — крикнул Виктор Борисович. — Дверь!
Он подождал немного, затем поднялся и выглянул в коридор. В коридоре ползали и летали мухи. Их было так много, что стены казались черными, а под потолком висела как бы траурная бахрома. Виктор Борисович передернул плечами и закрыл дверь. Взгляд его упал на листок бумаги у комингса. Какое—то смутное подозрение, тень догадки мелькнула у него в голове. Несколько секунд он стоял, соображая.
— Чепуха, — сказал он вслух и вернулся к пульту.
В рубке стало заметно темнее. Плотные мушиные тучи вились под потолком, заслоняя голубые осветительные трубки. Виктор Борисович поднес к глазам часы. С начала биологической атаки прошло полтора часа. Он поглядел на дохлую муху на пульте, почувствовал тошноту и зажмурился. И зачем я ее раздавил? — подумал он. Гадость все—таки, ядовитая или нет — все равно. Сквозь полусомкнутые веки он увидел, что лента идет неровно. Он поправил ее, потом невольно поискал глазами раздавленную муху.
Сначала ему показалось, что она исчезла. Но он снова увидел ее. Раздавленная дрянь шевелилась. Штурман пригляделся и проглотил слюну. Он стал весь мокрый. Останки мухи были покрыты мельчайшей черной мошкарой. Мошкара суетливо ползала по расплющенному брюху — крошечные черные мошки с черными растопыренными крыльями. Их было штук тридцать, и они копошились, расползаясь в стороны по гладкой светлой поверхности пульта. Они еще не могли летать.
Это продолжалось минут десять, не меньше. Голубая лента ползла из вычислителя и ленивыми витками ложилась на пол. Вокруг нее вились большие черные мухи. Штурман сидел наклонившись, сдерживая дыхание, и глядел не отрываясь на дохлую муху. На бывшую дохлую муху. Было видно, как шевелится черная голая нога мухи. Если присмотреться — она вся покрыта мельчайшими порами, и из каждой поры торчит головка микроскопической мушки. Они вылезали прямо из тела. Вот почему они так быстро размножаются, подумал Виктор Борисович. Они просто вылезают друг из дружки. Каждая клетка несет в себе зародыш. Эту муху просто нельзя убить. Она возрождается стократно повторенная.
Мошкара ползала по пульту, по кнопкам и верньерам, по прозрачной пластмассе приборов. Мошек было много, и некоторые уже пытались взлететь. От дохлой мухи остался мелкий черный порошок, и штурман смахнул его с пульта, как на Земле смахивают со стола табачный пепел.
— Штурман проветривает рубку, — раздался в наушниках голос Туммера.
В рубку вошли четверо в блестящих силикетовых костюмах и серебристых шлемах.
— Зачем вы открыли дверь, Виктор Борисович? — спросил капитан.
— Дверь? — Виктор Борисович оглянулся на дверь. — Я не открывал ее.
— Дверь была открыта, — сообщил капитан.
Виктор Борисович пожал плечами. Он все еще видел, как черная мошкара вылезает из дохлой мухи.
— Я не открывал дверь, — повторил он.
Он снова оглянулся на дверь. Он увидел клочок бумаги у комингса, и снова смутная догадка мелькнула у него в голове. Лидин сказал нетерпеливо:
— Давайте решать, что делать дальше.
— Штурман не в курсе дела, — сказал капитан. — Товарищ Малышев, повторите ваши выводы.
Малышев покашлял.
— Аппаратура у вас неважная, — сказал он. — Микротом, например, в полном запустении…
Он замолчал, и стало слышно, как Лидин втолковывает вполголоса кому—то, вероятно Туммеру: «…взять баллон со спиртом, ходить, поливать их и тут же поджигать…»
— Словом, так, — сказал Малышев. — Состав у них странный — кислород, азот и в очень малых количествах кальций, водород и углерод. Я делаю вывод, что это не белковая жизнь. И тогда, во—первых, опасность инфекции сомнительна; во—вторых, это открытие высокого класса. Я это подчеркиваю, потому что вот товарищ Лидин только и думает, как их уничтожить. Это неверный подход к проблеме.
— Пауков бы сюда, — сказал Лидин, — старых матерых крестовиков…
— Совершенно неясно, — продолжал Малышев, — чем они питаются. Совершенно неясен механизм их размножения. Я считаю, что есть основания полагать…
— Я все—таки не понимаю, — сказал Туммер. — Я убивал их, давил ногами, но покажите мне хоть одну дохлую муху.
— Не ищи, — сказал штурман, — даже не пробуй.
— Это почему же?
Виктор Борисович увидел, что дверь снова тихо приоткрылась. Бумажка на полу взлетела, словно пытаясь перепрыгнуть через комингс, и снова бессильно опустилась на пол.
— Я потом расскажу. Потом, когда все кончится.
Виктор Борисович подошел к двери, закрыл ее и вернулся к столу. Капитан легко хлопнул ладонью по столу.
— Слушать меня! — сказал он. — Я решил очистить корабль от мух.
— Каким образом? — осведомился Малышев.
— Мы наденем пустолазные костюмы, поднимем в корабле давление — можно использовать запасы жидкого водорода — и откроем люки…
— Мама моя! — пробормотал штурман.
— …Впустим Пространство в корабль. Вакуум и абсолютный нуль. И ток сжатого водорода выбросит эту гадость.
— Идея, — сказал Лидии. Туммер сел в кресло и вытянул ноги.
— Все равно мы так не избавимся от спор, — сказал он.
— Спор, я думаю, на корабле не осталось, — сказал Малышев. В голосе его слышалось сожаление. — Они все развились.
— Мы избавимся от мух, — сказал Лидин. — От этих омерзительных, проклятых, чертовых…
— Слушайте, — сказал Виктор Борисович, — я, кажется, понял.
Он подошел к двери, нагнулся и зачем—то потрогал пальцами клочок бумаги у комингса.
— Что ты понял? — спросил Туммер.
— Так, — сказал Станкевич. — Пойдемте за вакуум—скафандрами. Лидин, поможете Малышеву надеть скафандр.
— Мушки повымерзнут, — сказал Лидин, хихикая. Ему ужасно хотелось, чтобы мушки повымерзли.
Виктор Борисович огляделся. Стены были черными. Под потолком висели бархатистые фестоны. Пол был покрыт сухой шевелящейся кашей. Сгущались сумерки — кучи мух облепили осветительные трубки.
— Слушайте, — сказал Виктор Борисович. — Вы знаете, почему открывалась дверь?
— Какая дверь, штурман? — нетерпеливо спросил капитан.
— Которая дверь? — спросил Туммер.
— Вот эта, дверь в коридор. А теперь она больше не открывается.
— Ну?
— Вот в чем дело, — торопливо сказал Виктор Борисович. — Дверь отворяется наружу, так? В коридоре падает давление, так?
— Избыток давления в рубке выталкивает дверь. Все очень просто. А теперь избытка давления нет.
— Ничего не понимаю, — сказал капитан.
— Мухи, — сказал Виктор Борисович.
— Ну, мухи, — сказал Туммер. — Ну?
— Мухи жрут воздух. Вот откуда они берут живой вес. Они жрут воздух, кислород и азот.
Биолог издал неясное восклицание, а капитан повернулся к приборам циркуляционной системы. Несколько минут он вглядывался в приборы, яростно смахивая мух. Все молчали. Наконец капитан выпрямился.
