Волчья натура. Зверь в каждом из нас - Васильев Владимир Николаевич (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
Правда, у альянса имелся жирный козырь: рассекреченные европейские штурмовики. Да только ведь и на них существует управа, причем не где-нибудь, а именно в штабе Черноморской пограничной охраны, потому что больше ей существовать негде. Ну разве что в Туране, в КСИР и в Америке с их маниакальным стремлением защититься от любой воображаемой и любой вообразимой напасти.
В общем, впервые в жизни Сулим Ханмуратов ощутил себя втянутым в игру, которую понимал не до конца, и оттого игра эта казалась ему то безнадежной, то многообещающей. Хотя безнадежной больше.
Но и это не смогло бы его принудить к отступлению. Кто работает на Варгу — тот не отступает. По крайней мере без приказа.
Вяло дилинькнув, проснулся селектор.
— Шеф? — узнал Сулим голос Лэснера.
— Да.
— Доложиться?
— Давай.
Селектор закрыл канал и снова погрузился в извечную дрему.
Сулима Ханмуратова некоторые тоже называли шефом…
Лэснер явился спустя три с небольшим минуты, отметил Сулим машинально, причем для этого ему было совсем не обязательно глядеть на часы.
«Что-то слишком быстро, — обеспокоенно подумал Сулим. — Случилось что?»
— Ну как?
— Сначала результаты или ощущения?
— Как хочешь.
— Ладно. Тогда сначала результаты. Яхта «Вадим», в экипаже двое, аморф вроде и лабрадор. Шастают вдоль побережья уже с месяц, а то и больше, появились даже раньше, чем мы. Летом лабрадор на борту возникал только от случая к случаю, а с начала сентября стал жить на яхте. Аморф — все время на ней жил. Летом у него матросили разнообразные типы, теперь все поразъехались, потому, наверное, лабрадора он и подрядил. Они явно старые приятели. По всему видно, что это чистые яхтсмены. Поход в Одессу их не испугал, запросили тысячу. Я сказал, что найду их, когда понадобится. Так что с этим — порядок. Теперь об ощущениях.
Лэснер нервно дернул ушами, а это был скверный признак.
— Шеф, я не обнаружил присмотра. Но чувствовал его все время, до самого схрона. Понимаете, как-то подозрительно много стало на пляжах крепеньких мускулистых парней. И рыла все как на подбор — ризены, ротвейлеры, овчары-немцы, доберманы…
«Европейский спецназ… — сразу оценил Сулим. — Четыре роты… Неужели обнаружили?»
— Нас либо аккуратненько передавали по цепочке, либо следили оптикой. Но этот чертов взгляд в спину я всегда почувствую… В прошлый выход такого не было.
Сулим жестом остановил Лэснера и вновь разбудил селектор. Вызвал спеца из внешнего наблюдения.
— Хаким? Глянь-ка статистику, у ос и шершней выводки не возрастали последнее время? Что? Незначительно? А когда? Три недели? Ладно, спасибо.
«Незначительно, — подумал Сулим. — Экое обтекаемое слово. Мол, сие возможно и при естественных причинах. Но возможно, и что осы усиленно охотятся на чьих-нибудь комариков и потому быстрее выдыхаются, и их приходится чаше заменять. А отсюда и возросшие выводки…»
Вторым касанием Сулим вызвал снабженца.
— Нилаш? Наше вам… Слушай, с подвозами последнее время перебои были? Ни единого? Это здорово. А экипажи проверяете? Ну как на предмет чего? На предмет посторонних жучков-паучков… Я понимаю, что это тоже «Чирс», но мало ли. Чисто? Ладно, спасибо.
Ну тут, слава богу, совсем чисто. Сулим слабо верил, что разини из альянса, обнаружив базу, не попытались бы перехватить экипажи с оружием, селектурой и продовольствием. Водитель и охрана такого экипажа — слишком лакомый кус для вражеской разведки, чтобы от него отказываться. Или воздерживаться, оставлять на потом.
Осталось внешнее охранение. Но у этих глупо спрашивать — не случилось ли чего. Если бы случилось, Сулим узнал бы об этом первым. В принципе и наблюдатели, и служба хитроумного венгра-завхоза мгновенно известили бы Сулима при малейших подозрениях. Но — мало ли, расслабились после бестревожного месяца, поленились… Такого быть не должно, но такое сплошь и рядом случается. А вот за свою епархию Сулим был абсолютно спокоен.
Шеф-безопасник вновь обратился к подчиненному:
— Вроде бы никаких предпосылок, Лэснер. Все тихо. Ос, правда, и шершней стало больше рождаться, но, с другой стороны, жара ведь спала, попрохладнее, а они к этому чувствительнее нас. Из схрона до шлюза шли спокойно?
— Совершенно, шеф. Как в схроне заперлись, я чужой взгляд ощущать сразу перестал. Ну а в темноте уже все просто — там слежку не скроешь, как ни напрягайся.
— А до разговора с яхтсменами было что?
Лэснер неуверенно дернул головой и сжал губы.
— Вроде бы не было.
Сулим ничуть не сердился на своих людей за подобные «вроде бы». Чутье в их деле занимает далеко не последнее место. Иной раз доверишься ему, презрев рациональные доводы, а потом только спасибо остается сказать. Наоборот, Сулим даже поощрял подобные нелогичные источники сведений. Что-то в них кроется. Определенно.
— Ладно. А что Фарид?
— Говорит, что особого беспокойства не чувствовал и, понятно, ничего не заметил, иначе сообщил бы. Но говорит — дважды было неуютно. Словно на доске между небоскребами, и ни перил, ни страховки. Вроде и опора под ногами есть, а не то что-то.
«Черт, — подумал Сулим озабоченно. — Хреново. Когда чутье начинает вопить: „Ты обнаружен! Тревога!“, а с виду ничего особенно не заметно, всего оказывается, что положение — хуже некуда. Переключаться, что ли, в состояние „экстра“?»
В состоянии «инит» они пребывали уже больше месяца. «Инит» подразумевал жесткое ограничение контактов с внешним Миром, поставки с двумя промежуточными звеньями, усиленную охрану и двойное наблюдение. «Экстра» — вещь похлеще, контакты вообще прерываются, а к охране и наблюдению вообще привлекаются все наличествующие силы.
«Или не спешить? Все равно запаса продуктов на такую ораву нет, объявляй „экстра“, не объявляй — а с кухней санатория обмен придется поддерживать. Какая, к чертям, тогда „экстра“? А вот наблюдение усилить — не повредит. Тем более время „Ч“ на носу, Варга того и гляди вызовет. Вон, Ицхака Шадули вздумал эвакуировать заранее со всеми его высоколобыми ученичками, пока горячо не стало. Правильно в принципе: когда жарко станет — будет не до них. Здесь Шадули все равно пока не нужен, материала для клонов больше нет и не подвезешь втихую, а с насущными проблемами без труда справятся и простые лимфотологи. А кто знает — понадобится „Чирс“ в дальнейшем ученый такой величины или не понадобится? Возможно, и понадобится. Так не лучше ли его загодя убрать в безопасное место?»
— Ладно, отдыхай. — Сулим отпустил Лэснера. Тот кивнул и убрался; Сулим еще некоторое время размышлял. Потом тяжко вздохнул и потянулся к селектору.
Настала его очередь вопросительно произносить: «Шеф?»
Вызов на частоте старого мобильника прорвался из эфира часа за два до сумерек. Колли-связист, дежуривший у селектуры, разбужено встрепенулся. Он прекрасно знал, что по этому каналу может прийти только информация исключительной важности. И он немедленно скоммутировал вызов на горячую генеральскую линию.
— Господин генерал? Вызов по вашему старому мобильнику!
— Подключай, — сухо велел Золотых и внутренне подобрался.
В трубке тихо клацнуло. Одновременно включилась запись.
— Генерал?
— Расмус?
— Добрый вечер. У вас ведь вечер?.
— Совершенно верно.
— У меня есть предложение, генерал, от которого, как мне кажется, трудно будет отказаться.
— Я вас внимательнейшим образом слушаю, — совершенно искренне заверил Золотых.
— Вы ведь сейчас ломаете голову: как без неизбежных потерь и жертв среди гражданского населения взять базу Саймона Варги? Я прав?
— Ну, допустим, — неохотно согласился Золотых.
— Сочли бы вы возможным принять от нас помощь? Просто как жест доброй воли?
— Помощь какого рода?
Расмус выдержал небольшую паузу и пояснил:
— Вспомните, как ваш агент проникал в Ашгабат и как другой ваш агент покидал Ашгабат.
Золотых мгновенно сориентировался. Прибор волчьего камуфляжа все еще действовал. Его использование в деле разведки всего, что кроется под донецким санаторием, всесторонне обсудили и признали нецелесообразным. Можно было, конечно, заслать человека поближе к базе… Но в одиночку весь персонал не спеленаешь. Да и камуфляж мог отказать в любую минуту; а если и не откажет — визиты одиночки неизбежно будут отслежены службой безопасности, Сулимом Ханмуратовым, в котором руководитель операцией альянса признал искушенного профессионала. Придумают что-нибудь, тот же распылитель в конце концов, и все, прощай секретность заодно с волчьим прибором. Рисковать же потерей секретности генералу Золотых совершенно не хотелось, равно как и волчьим прибором.
