Испытание на зрелость - Витич Райдо (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
— Я люблю тебя, — тихо сказала девочка, и я вздрогнул, внутренне похолодев. Мой взгляд устремленный на малышку стал совсем другим — в нем не было ни холода, ни равнодушия — пытливость и осознание.
Моя дочь превзошла меня.
Она безошибочно почувствовала чего мне остро не хватает в этот момент и щедро отдала.
Это маленькое, хрупкое существо, дитя двух разных рас и иного мира, пошла дальше отца и матери и стала истинной дочерью этой планеты, познав глубинный смысл Х-7 и моей эйши.
Я обнял девочку и зажмурился от невольно обуявшего меня тепла и радости, сметающей без следа ту грусть, что стала почти второй моей натурой, и опротивела до омерзения.
Любовь стала моим лекарством и встряхнула, вернув и суть и смысл моего существования, сняв всякую вину и очистив от скверны ее подруг — печалей и тяжких дум.
Любовь. Именно любовь была истиной сутью моей эйши. А я глупый, никчемный Оша все блуждал в поисках очевидного ответа.
И только сейчас, услышав столь незатейливое признание из уст ребенка, понял, зачем все это было.
Любовь — редкий дар, но выше него ничего нет, и воистину блажен, кто его познал, кто хоть краем прикоснулся к нему.
Любовь — высшее искусство, и велик тот, кто им наделен.
И мне довелось коснуться, быть окрыленным и согретым любовью.
Только вот, поздно. Если б я испытал любовь раньше, осознал, гордыня не толкнула бы меня на проступок, и не запустилась бы цепь плачевных событий.
Моя эйша оказалась особой и дала мне больше, чем могла — она принесла мне не только этот мир, но массу миров, в частности тот, что я держал в своих объятьях, и слышал как бьется маленькое солнце — сердце. Как энергия тепла — кровь, кружит по венам, омывая своим светом органы и даря тепло окружающим. И этот мир я готов был сохранить ценой своей жизни — без раздумий. И этот мир был прощением мне и высшим даром для любого другого.
Он был бесценен.
— Твой отец уникально глуп, — прошептал я. Эви-йна покачала головой.
— Адан. Я слышала, как мама называла тебя Адан.
Я улыбнулся, впервые улыбнулся губами, и ими же коснулся теплой щеки дочери. И мне было приятно ощущать энергию дочери и отдавать ей свою.
— Я буду звать тебя Ефа — первая и особая.
Девочка засмеялась, задорно, как могут смеяться лишь дети, но взгляд был мудр, как у старика.
— Ты скоро уйдешь, — посерьезнела она.
Да. Скорей всего. Если я правильно понял — эйша закончена, значит, я пришел к финалу.
Но какое это имеет значение? Я познал то, ради чего стоило и рождаться и умирать.
— Ты останешься, — погладил ее по щеке, впитывая тепло и нежность кожи, тот безумный в своей открытости фон, ту уникальную энергию, что готова была укутать и окутать, питать и отдавать, ничего не прося в замен кроме одного — будь, просто будь.
Мне было жаль лишь одного — я не смогу взять ее с собой, не смогу быть рядом и уберечь от бед и ошибок. Одно грело — она была сильной и умной, более прозорливой чем отец, и более чувствующей чем мать. И видела, слышала, знала много больше нас обоих.
Эви-йна обвила мою шею руками, обняв сильнее. Крепче, прижалась щекой к моей щеке: "я буду помнить тебя и все что ты мне говорил. И мои дети. И дети моих детей, и внуки детей — все будут помнить тебя".
"Главное, не забудьте себя", — подумал я.
Мне было грустно. Я впервые сталкивался именно с грустью. Глубокой и безбрежной, неутолимой, как жажда знаний.
Я четко понимал, что на этот раз прав на счет сути эйши. И не странно ли, что сколько не гадал, сколько ответов не искал, а нашел не сам — нашла малышка, маленькая девочка, рожденная на огромной планете, столь же случайно, сколько она приняла нас. И обе были капканами, и обе имели дар любить безоглядно.
В тот момент я понял, что планета простила меня и я свободен. Но тогда я еще не осознавал насколько глубоко и сильно то чувство, что обозначила Эви-йна, тот подарок эйши и Х-7 мне.
Спустившись с гор, мы вернулись домой и застали двух мужчин. Я с трудом узнал в одном из них Стива Сандерса. Другой был молод, подросток, и совершенно неизвестен мне. Эва кормила их, изможденных, обросших, худых, как жерди, и плакала.
— Ты был не прав — они выжили, — укорила меня.
Я сел за стол и обнял дочь, что тут же прилипла ко мне, ища защиты от незнакомой и тем пугающей ее энергии чужаков.
— Не бойся, это Стив, мой напарник, — успокоил я ее.
Мужчина оттер губы от каши и исподлобья уставился на меня. Во взгляде жила дичинка, что он приобрел за годы скитаний на незнакомой планете, и она вытеснила ту надменность, самоуверенность и насмешливость, что всегда присутствовала в Стиве.
— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, — тихо и с трудом выговорил он.
Я бы мог сказать в ответ — я тоже рад видеть тебя, рад, что жив.
Но это было бы неправдой. Я не был не рад, ни печален встречей, я просто знал, что появление человека из далекого прошлого всего лишь знак того, что моя эйша действительно закончена и мне пора. Расставание занимало меня больше, чем встреча.
— Выжил?
Стив горько усмехнулся.
— Только не спрашивай как и зачем. Это Герт, — кивнул на друга. И тот кивнул уже мне в ответ, одарив дичливым, почти в точности как у Стива взглядом.
— Его тоже не спрашивать?
Стив улыбнулся и качнул головой то ли насмехаясь над собой, то ли надо мной, то ли умиляясь встрече вообще, как и моим вопросам.
— Ты не изменился.
— Могу поспорить.
— Не надо. Я… В общем, извини меня за тот случай.
Я не помнил и не понимал о чем он, нахмурился.
— Я тогда наехал на тебя, ты порезался, — напомнил.
— Ты помнишь об этой ерунде? — не скрыл я удивления. Стив смущенно улыбнулся:
— Все эти годы мне только и оставалась память… И она оказалась неприятной. Мне было в чем каяться. Я всегда думал, что силен, умен, что карьера главное в жизни и я достоин ее высот. А обернулось вон как. Оказалось, что я не знаю элементарного, а что знаю, мне не поможет. Оказалось, что шел к пустым и тупым целям, к обманке, и обманывался себя, обманывался, как многие и многие… В общем, извини, старик.
Я не хотел его извинений, как и покаяний — глупо и не к чему. Его вина была его выдумкой.
— Как ты нашел нас?
— Никак. Это Герт нашел меня. Я был плох. Совсем. Обожжен, переломан. А он мальчишка совсем. Выходил. Их двое было. Заблудились, второй так и не нашелся.
И не найдется, — смекнул я о ком речь, но промолчал.
— Короче, выжили. Как-то жили. Что-то ели, где-то спали. В пещере жили, потом нас выгнали звери. Повадились и мы убрались. Силы неравны. Скитались. Наткнулись на скелет в пещере — голубая форма. Тоже кто-то из наших, но не различить кто, сгрызли его… Паршиво было… Потом дымок увидели и глазам не поверили. Вышли на вас. А вы хорошо устроились.
— Неплохо.
— Мы… можем остаться? — высказал главное, к чему шел разговором. Я кивнул — это было ясно при первом взгляде на гостей. Они останутся.
Со временем Стив заменит Эве меня и у них все сложиться лучше, чем у нас. Они одного покроя, и то непонимание, что всегда стояло как стена меж мной и женщиной, рухнет.
Герт… Его взгляд на Эви-йну, искоса, робкий, но заинтересованный, сказал мне, кто будет парой моей дочери.
Только одно мне было неясно, потому что в этом я был бессилен — как я уйду.
Вернусь ли в клан или уведет хана — частности. Это будет, потому что эйша закончилась, но как случиться — мне трудно было рассчитать.
На следующий день родился Ави-йн. И не было не ливня, ни урагана, только далеко в небе полыхала молния, да эхом докатывался гром, напоминая, но не грозя.
Мы построили еще один дом для Стива и Герта. И все чаще я замечал с каким трепетом Стив относится к Эве, с какой улыбкой она смотрит на него. Никогда она не смотрела так на меня, разве только на детей. В ее глазах поселилась любовь, та самая, что сияла в глазах и улыбке моей дочери и грела меня, питала как вода ростки пшеницы.
