Оппант принимает бой - Никитин Юрий Александрович (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Он опять замолчал, дав старцам возможность нарисовать себе картину, как в туннели их Мира врываются голодные, свирепые звери, рвут на части и пожирают встречных солдат, строителей, наконец врываются в подземные галереи, где находится молодь, камеры с яичками… самые быстроногие сминают символическую охрану у палат Царицы Основательницы и жадно бросаются кромсать самое сердце их Мира…
– Не исключено, – закончил Итторк мрачно, – что в том Мире с ними все-таки произошло Осознание, хотя шанс ничтожно мал. Но все равно нет уверенности, что мы с ними поладим. У каждого Мира свои законы. Вполне возможно, что после Осознания эти лютые звери стали еще опаснее, хитрее!
Оппант держался тихо. Черные Старцы – самые древние, они помнят многое, у них готовы ответы на многие случаи жизни. Итторк – самый талантливый, самый яркий, самый разносторонний ум среди термов. Даже присутствие панцирников оправданно, хотя они права голоса не имеют, только слушают то, что им положено слушать: панцирники начинают играть важную роль в Мире, ибо ранее застывший Мир расширяется быстро, панцирники необходимы в каждом новом туннеле для схваток со зверьем, среди которого бывают очень лютые…
Панцирников на совете было двое. Трэнг и его безгласный помощник по имени Тирраг. Трэнг сидел как каменная глыба, его маленькие глазки, защищенные роговыми наростами, осматривали всех зло и недоверчиво. Он был ветераном многих боев, в которых погибли лучшие воины, он был первым среди тех, кто ворвался в первую камеру вормов, огромных злобных чудовищ, он же затем очищал остальные камеры от вормов, был много раз ранен, но поле битвы не покидал, и теперь дети даже высших стазов пели о нем песни и старались ему подражать.
Оппант с неловкостью отводил глаза от Трэнга, когда их взгляды встречались. Панцирники принадлежали к низшим стазам, ниже были только мэлы, совершенно неразумные животные, которых использовали как скот, тягловую силу, и поэтому панцирники понимали только язык феромонов, наиболее древний и примитивный, где было не так уж много символов. На Совете пользовались лишь идеографическим языком, который позволял в считанные секунды передать массу информации. Этот язык был труден даже для высших стазов, а все средние стазы пользовались звуковым языком, удобным и достаточно емким для повседневных нужд.
Мир меняется, подумал он потрясенно. Многие эоны лет было просто: термы жили на поверхности вселенной, свободно бегали по деревьям и камням, но постепенно вселенная менялась, воздух стал суше, вместо мягких деревьев, переполненных водой, пришли на смену твердые и очень сухие… Исчезали многие виды огромных, как горы, животных, им на смену приходили другие, которые затем снова исчезали…
Когда вселенная стала сухая настолько, что пришлось либо перестраиваться, приспосабливаться, как делали другие животные, или погибать, как получилось с некоторыми упрямцами, тогда-то и пришло Великое Осознание. У термов, нет, не у самих термов, а в племени термов зародилась искра разума, и они нашли третий путь: не приспосабливаться к природе, как делали неразумные твари, а приспосабливать ее к себе!
Они ушли в землю, где в туннелях и пещерах, наглухо замурованных от поверхности, удавалось поддерживать самый лучший тепловой и влажный режимы. Так шли миллионы лет. Их подземный мир стал всем Миром для низших и средних стазов. По-прежнему весной рабочие открывали верхние туннели, оттуда вылетали тысячи крылатых – надежда племени! – встречались в воздухе с крылатыми из других Миров, спаривались, затем юная Основательница поспешно спускалась на землю и торопливо рыла норку. Сверху заделывала плотной земляной пробкой и так зимовала… А весной появлялись первые крохотные мэлы, начинали углублять и расширять норку, что становилось для них Миром…
Тысячи крылатых поднимались в воздух, но считанные единицы опускались на землю. Хищники к этому времени уже ждали момента, и едва открывались подземные туннели, как крылатых еще на взлете перехватывали, пытались даже ворваться в туннели… Большая часть крылатых гибла в воздухе, потому что там стремительно носились огромные монстры, на лету хватали крылатых сразу десятками. Но даже уцелевшие, которые опускались на землю, чаще всего становились добычей наземных хищников… Но даже те, кому удавалось зарыться в норку и даже начать строить свой Мир, нередко погибали от вторжения хищных чудовищ, которые тоже рыли туннели…
И тогда появился Великий Пророк Анака. Принято считать, что с его появления началось Второе Осознание. Он доказал Племени, что нет необходимости каждую весну отправлять на верную гибель тысячи, даже десятки тысяч сыновей и дочерей, цвет Мира. Распространяться можно не таким кровавым и мучительным способом… И объяснил, как! С той поры рабочие постоянно роют один нескончаемый туннель, и через равные промежутки там остается молодая пара, будущие Основатели. Силы племени резко возросли, потому что не требовалась ежегодная кровавая жертва. Можно было позволить роскошь увеличить количество высших стазов…
Только высокоразвитый Мир может иметь высшие стазы. Сначала, когда изнуренная пара Основателей откладывала первые яйца, из них появлялись бледные слабые мэлы – самый низший стаз. Эти животные пригодны только для рытья туннелей и переноски грузов. Правда, первые мэлы даже для перевозки грузов не годятся. Они вымирают через два-три сезона. Где-то на четвертую весну в потомстве появляются первые панцирники. Это второй стаз, панцирники уже обладают зачатками сознания, понимают простейшие сигналы, даже владеют языком феромонов, в котором содержится несколько десятков символов.
Лишь на пятый-шестой сезон появляются фуражиры, и Основатели с этой минуты полностью передают управление растущим племенем, переходят к основному своему делу, которое становится их единственным навсегда. Они перестают сами добывать пищу, строить новые туннели, направлять мэлов и панцирников. Фуражиры уже способны взять на себя эти функции.
Если в растущем племени все благополучно, появляются стазы все более и более высокого порядка, пока не приходит очередь высшего стаза ноостеров, из которых формируются мыслители, управители племенем. Если у панцирника в головном мозгу насчитывается всего десяток ганглий, то у ноостеров их несколько тысяч. Ноостеры почти не пользуются даже довольно богатым звуковым языком, предпочитая изографический, ибо на обеих сяжках по двенадцати члеников, изгибая которые можно в кратчайший срок передать в десятки раз больше информации, чем звуковым кодом. А если подключить еще движение челюстей, шести ножек, туловища?
