Желтая зона - Лаумер Джон Кейт (Кит) (мир книг .TXT) 📗

– Вы пропели «убедительную» песню, генерал, – парировал я. – Как насчет НАШЕГО жизненного пространства? И ведь в конце концов, мы, как вы говорите, люмонги, ЯВЛЯЕМСЯ законными владельцами территории, о которой идет речь.

– По КАКОМУ закону? – отозвался он, как будто ожидал именно такого ответа.

– По закону рождения, первого заселения и разработки места для потребностей человечества, – сообщил я ему.

– Первого заселения… – задумался он. – По-моему, ваши местные «крысы», как вы называете этот скромный народец, имеют по крайней мере столь же древнее право.

– Только не на наши амбары! – ответил я ему. Мне уже немного приелись его невозмутимые глупости.

– А почему это нет? – парировал он. – Земные плоды не имеют «естественного» потребителя. Растения произрастают для всех, кто может их собрать.

– Мы сажаем их, – сказал я, – и собираем их тоже. Мы построили наши города и храним в них продукты, и это слишком очевидно, чтобы еще и обсуждать!

Он кинул на меня странный взгляд.

– Вы говорите, что «сажаете» их. Боюсь, что мы коснулись области, едва затронутой в моем курсе ознакомления. Это еще одно любопытное понятие, связанное с манипуляцией Волей.

– Вы хотите сказать, что не занимаетесь растениеводством? – недоверчиво спросил я.

Он ответил, чуть поколебавшись:

– Конечно, мне знаком этот термин, но я не могу его понять. «Заставлять растения расти концентрированно в определенном районе»… Это уму непостижимо! Растения растут, где хотят.

Я проговорил с ним еще полчаса, но без заметного успеха. Он по-прежнему придерживался взгляда, что человечество должно убраться с дороги Благородного Народа, и на этом прекратятся военные действия.

– Вы утверждаете, что ничего о нас не знаете, – напомнил я ему, – и тем не менее прибыли сюда прекрасно проинструктированным, владея английским языком. Как вы это объясните?

– Я, – ответил он чопорно, – не обязан вам ничего объяснять. Однако, – продолжил он, – я не вижу никакого вреда для моего дела в том, чтобы объяснить вам то, что, как я вижу, остается для вас тайной. Прекрасно.

– Мы разработали методы передачи информации в глубокую память – развив в действительности способность наших предков помнить местоположение зарытых орешков. Мой первоначальный контакт с вашей плоскостью, как я уже объяснил, не выявил никаких признаков обитания, поскольку я прибыл, как нам теперь известно, в большую пустыню – я узнал, что вы называете ее «Сахара». У нас дома эта площадка расположена на мелководье. Последующие разведывательные команды, однако, обнаружили примитивные временные поселения вашего народа, принадлежавшие, как выяснилось, кочевым племенам. Естественно, последующие отряды провели более широкую разведку. Именно они и собрали материалы для брифинга, за исключением лингвистических данных по двум родственным диалектам, существующим здесь, в отведенном мне месте входа, которое совпадает, конечно, с местонахождением Благородного Города. Эти данные были, разумеется, поспешно собраны в самый последний момент перед нашим плановым прыжком, вот почему в моем владении этими языками отмечаются недостатки.

– У вас прекрасно получается, – ободрил я его.

Он бросил на меня высокомерно-неуверенный взгляд, если я научился правильно читать ограниченное число выражений его лица, похожего на крысиную морду.

– Наша ошибка, – провозгласил он, – заключалась в том, что мы не обследовали избранную нами в качестве цели плоскость более тщательно. Но вы не должны забывать: мы находились – и находимся – в отчаянном положении, и фактор времени был очень важен. Менее щепетильный народ, такой как вы, просто послал бы подавляющую численностью силу, не принимая во внимание то, какие возможные последствия могут возникнуть из-за унижений.

– Господи! – ахнул я. – Так, может, нам следует поскорее прямиком отправиться отсюда в Разрушение?

– Таких уж крутых мер не надо, – поправил он меня. – Вполне адекватной была бы массовая эвакуация на один из островов Разрушения. Мы позволим и даже будем содействовать такому размещению. Я могу пойти настолько далеко, что пообещаю, что мы предоставим в ваше распоряжение наш метод массовой пересылки.

– Я просто пошутил, – объяснил я. Тут мне пришлось долго объяснять, что такое «шутить». – Мы не имеем намерения покидать наше родное место жительства, – заключил я.

– В этом случае, – сказал он нарочито терпеливо, – я не вижу перспектив в плане достижения мирного сосуществования наших народов. Жаль. Вместе мы могли бы достичь многого.

– Нам надо еще о многом поговорить, генерал, – сказал я ему. – Но сейчас мне лучше уйти. Отдыхайте, я навещу вас завтра.

– Разговаривая с вами, полковник, – ответил он, – я на минуту почти забыл об отчаянном бедствии моего Народа. Прощайте.

На этой ноте я оставил его и окружавший его запах гнилых апельсинов. На мгновение мне показалось, что нам удастся как-то согласовать наши противоположные интересы, что было бы чрезвычайно полезно для обоих народов; у йлокков были некоторые методы, которые очень пригодились бы Службе наблюдения Сети, и, в свою очередь, мы тоже многому могли бы их научить, но сейчас я чувствовал себя подавленным. Мне хотелось поговорить с Барбро: один только звук ее голоса ободрит меня. Но ее не ободрит то, что я должен был сообщить ей – что мне надо срочно пробиться в главную штаб-квартиру и доложить обо всем, что я узнал о захватчиках (а узнал я больше, чем считал Свфт).

Как обычно, я нашел ее в гуще самого острого кризиса, который мы имели на тот момент: атакующие прорвали нашу импровизированную оборону со стороны реки. Она была на полевом командном пункте, следя за картой текущего момента с ее веселенькими (если не знать, что они обозначают) лампочками, показывающими расположение каждого подразделения противника: как они неровной линией выдвигались из леса, – и наших неравных сил: как они держались, держались и отступали. Казалось, через несколько минут будет окружен и отрезан госпиталь.

– К счастью, Брайан, – сообщила она мне, – нас, возможно, спасет то, что они делают даже больше ошибок, чем мы – и более серьезных.

Я торопливо инструктировал ее, когда ко мне поспешно приблизился доктор Смовия, за которым по пятам плелась смущенная представительница военной полиции. Я жестом велел ей уйти и попросил Барбро продолжать. Потом я поцеловал ее на прощание. Смовия болтался тут же с озабоченным видом.

– Послушайте, полковник, – ныл он, – мой пациент едва ли готов покинуть госпиталь. Кроме того, он является носителем…

– Но, надеюсь, не опасным для людей? – с надеждой спросил я.

– Конечно нет, – отмел он это, – но с вашей стороны довольно бесцеремонно отпускать его, даже не оповестив меня…

– Постойте, – вмешался я, – я его не отпускал! Десять минут тому назад я оставил его в постели! Вы хотите сказать?..

– Он исчез, – недовольно пробурчал Смовия. – В госпитале его нет. Я проверил. Я решил, что вы…

Я оборвал его:

– Боюсь, он сам по себе.

Подойдя к окну, я выглянул на улицу. Как я и опасался, там не было чужака-путешественника. Барбро ободряюще похлопала меня по руке. Она знала, что мысленно я кляну себя.

– Включи срочную связь, Барб, – велел я ей. – Предупреди наши внешние посты, чтобы они были наготове, но пусть не пытаются его остановить. Они не смогут, и это только приведет к бесполезным жертвам с нашей стороны.

– Что это значит? – пожелал узнать Смовия. – Куда он отправится, ведь он еще так слаб?

– Домой, – отрывисто объяснил ему я. – Он уже ушел, ничего нельзя поделать. – Я повернулся к Барбро: – Это делает мой бросок в столицу еще более жизненно важным.

Она поняла и кивнула. Я начал действовать. Своего сержанта я не нашел, но передал ему весточку, и вышел на улицу, где поймал лейтенанта Хельма и сказал ему, что собираюсь прорываться из города. Он, естественно, хотел узнать подробности, и я велел ему выбрать лучшую из наших полугусеничных машин и встретить меня на Кунгсгатан через полчаса. Он бегом бросился исполнять поручение.