Наследники империи (ЛП) - Вебер Дэвид (е книги TXT) 📗
“Так работает Империя, Ваше Величество.” Если говорят кому то, иди, то он идет, и все такое. Но я должна признать, что вы пробудили во мне любопытство. Что за щекотливый вопрос, что мы не могли обсудить его по интеркому?”
“Я, вероятно, просто параноик”, сказал Колин более серьезно,” но эти демонстрации против Нархани становятся только хуже, а не лучше, поэтому я не хотел бы давать ни какого шанса утечке. Что у меня на уме или как я собираюсь сделать их намного лучше … или, чертовски много хуже.”
“Я терпеть не могу, когда вы становитесь загадочным, Колин,” вздохнула Адрианна.
“Извини. Просто я ломал себе голову над этим несколько месяцев, прежде чем решился, и я зол на себя за то, что думал так долго, вместо того что бы сделать это в первую очередь. Я открываю Академию для Нархани.”
“О, Боже!” Адрианна вцепилась в свои бронзовые волосы и застонала. “Ну почему всегда — я? Как Вы думаете на все это отреагируют журналисты? Они же будут везде преследовать меня, вытаптывая кустарник вокруг моей квартиры!”
“Да, ладно!” усмехнулся Колин. “Первое поколение клонов не будет готово, раньше Шона и Гарри-так что у вас еще есть время для работы лопатой.”
”’Работы лопатой,’ говорит он! Вы имеете в виду, Работы бульдозером! К счастью,” она улыбнулась скорее самодовольно, “Я об этом думала еще с год назад. С тех пор мы работали над модификацией программы.”
“Да?”
“Конечно, да. Боже, Колин, вам не кажется, что я знакома с вами достаточно долго, чтобы понять, как вы думаете? Это иногда отнимает у вас какое-то время, но вы обычно приходите к правильному решению рано или поздно.”
— Вы, — Колин оглядел ее, — имеете худшие манеры среди всех флотских офицеров в галактике.
— Я на службе. Хотите увидеть мое “официальное лицо”? — Ее улыбка мгновенно превратилась в строгое и холодное выражение лица, глаза пристально оглядели его в течение десяти секунд, прежде чем она расслабилась с усмешкой. — Я держу его в коробке на шкафу, когда я в нем не нуждаюсь.
— Боже, ничего удивительного что все боятся вас!
— Лучше меня, чем плохих парней.
— Верно. На самом деле, я хочу от вас немного больше, чем изменения в вашей программе. Я хочу, чтобы вы поддержали предложение.
— Ну, конечно, — сказала она с некоторым удивлением. — Почему бы и нет?
— Я имею в виду что вам придется общаться с прессой, — пояснил он, и она поморщилась. Одна из вещей, которые ей больше всего понравились в Имперском Уставе было то, что он гарантирует свободу слова, но не превращает журналистов, в оловянных (?) божков. Имперские законы о частной жизни и, тем более, законы о клевете приводили в шок земных журналистов, и если где-то была форма жизни, которую Адриенна Роббинс действительно презирала, то это были журналюги. Они превратили ее жизнь в ад после осады Земли и кампании у Дзеты Треугольника.
“Вот, черт, Колин. За что все это мне?”
— Боюсь, что так, — сказал он с чувством вины, что же до него, то достаточно большое количество дворцового персонала было задействовано что бы держать журналистов подальше от него, на сколько это было возможно, и по всей видимости еще ему помогал тот факт, что Джилтани была более фотогеничной и общительной с прессой. Колин знал, что его подданные его уважали, но еще они и любили Танни.
Что, размышлял он, указывало на то, что у общественности был более высокий IQ, чем он, возможно, думал.
“Смотрите”, продолжил он убедительно, “Вы знаете мою политику по гражданским правам Нархани. Они — граждане, точно такие же, как кто-либо еще. Предоставление им собственной планеты, возможно, внесло некоторую разрядку в открытой неприязни, но мы должны ввести их в правительство и в вооруженные силы, в противном случае такая изоляция приведет к большим неприятностям. Я уже привлек многих в государственные службы здесь на Бирхате, но мне они нужны и во Флоте тоже.
“Я не ожидаю проблем от военных, но от гражданских может быть что угодно. Мне нужна вся помощь какая только возможна, для продвижения этой идей, и после Танни, Вы — лучшая, кто у меня есть.”
Адриенна сгримасничала, но она знала, что это было правдой. Она была единственным выжившим офицером, командовавшим крупным боевым кораблем в обоих компаниях, Осаде Земли и Дзете Треугольника. Больше того, ее корабль был единственным выжившим в последней, безнадежной контратаке Земли. Она была самым заслуженным Боевым офицером флота, она была несчётным кавалером рыцарских орденов Земли и была единственным человеком в истории, получившим высшие награды за доблесть от каждой страны Земли, так же как Золотую Звезду. Это ее ужасно смущало, но это было верно.
Все это означало, что Колин был прав. И если он хватался за большие пушки, то ей нужна будет батарея.
“Ладно,” вздохнула она, наконец, “я сделаю это.”
Францина Хильгман убивала время дергая блокировку дверей машины, в то время как она осматривала окрестности. Она не видела ни каких признаков наблюдения здесь на дороге, но паранойя была инструментом выживания, который ей хорошо служил многие годы.
Она медленно пересекла стоянку к пешеходной зоне огромного, ярко освещенного Мемориального комплекса. Ей было не по себе при мысли о встрече в самом сердце Шепардского Центра, но она подумала, что это имело смысл. Кто в здравом уме стал бы здесь ожидать, встречи пары предателей?
Она сошла с пешеходной дорожки к людям, текущим мимо иглы пятидесятиметровой обсидиановой Стеллы и бесконечных рядов имен, выгравированных на его украшенной стальной полосе. Здесь были перечислены имена всех людей, кто погиб в тысячелетиях сражений против Ану, и даже Хильгман не могла оставаться к этому равнодушной. Но оставалось мало времени, и она активно прокладывала себе путь через край толпы.
Другая, еще более тихая толпа окружала разбитый восьмидесятитысячетонный корпус, который разделял Мемориал со Стеллой. Досветовой линкор Нергал, остался там, где капитан флота Роббинс посадила его на живот, так как опорные ноги были разрушены, и он сохранился точно в том виде, в каком он был после заключительного сражения. Он был лишь обеззаражен от радиации и все, искалеченные ракетные пусковые установки и энергетическое оружие, висели как сломанные зубы на его искривленных боках. То, как он это пережил, было выше понимания Хильгман, и она не могла даже себе представить, что нужно было предпринять, чтобы привести эти обломки домой и самостоятельно приземлить.
Через минуту она повернула и пошла к служебному выходу, о котором ей говорили. Он был не заперт, как было обещано, и она проскользнула через него в комнату складского оборудования и закрыла за собой дверь.
“Ну”, сказала она с сарказмом, оглядываясь на заброшенные машины: “Я должна сказать, что все это имеет надлежащую заговорщическую атмосферу!”
“Возможно”. Человек, который вызвал ее, выступил из тени с тонкой улыбкой. “С другой стороны, мы не можем рисковать встречаться очень часто… и мы, конечно, не можем делать это публично, но сейчас то мы можем?”
— Я чувствую себя как идиотка. — она коснулась темного парика, который спрятал ее золотистые волосы, потом посмотрела на свою дешевую одежду и содрогнулась.
— Лучше живой идиот, чем мертвый предатель, — ответил он, и она фыркнула.
— Верно. Я здесь. Так что важного произошло?
“Несколько вещей. Во-первых, подтвердилось, что они знают, что не взяли всех людей Ану.” Францина резко глянула на него, и получил еще одну тонкую улыбку.
“Очевидно, они не знают, кого не взяли, или у нас не было бы этой мелодраматической беседы.”
— Да, полагаю, не было бы. Что еще?
— Это. — чип данных перешел из рук в руки. — Эта маленькая штучка слишком важна, чтобы доверять нашим обычным каналам.
— Да? — Она посмотрела на него с любопытством.
“Разумеется. Это копия чертежей новейшей игрушки маршала Цзяня — гравитонной боеголовки достаточно мощной, чтобы разнести целую планету.”
