Фея - Варли Джон Герберт (Херберт) (серия книг txt) 📗
— Ты могла говорить, — заметил Крис.
— Значит, ты знал! Ты просто… так почему же ты… — Робин хотела сесть, но Крис удержал ее и нежно уложил на спальный мешок. Она немного посопротивлялась, затем сдалась.
— Я заметил, что ты могла говорить, — резонно заметил он. — Я тогда подумал, что это странно. Разве нет?
— Да, — отозвалась Робин и закрыла глаза.
— Раньше ты не могла, — продолжил он, когда она больше ничего не сказала. — В смысле, в другие разы. Только заикалась.
— Это потому, что приступ захватывает все произвольно сокращающиеся мышцы. Вот почему там, в песках, когда я не могла двинуться, я знала, что это не приступ. Это было что-то другое. — Робин хотела, чтобы Крис закончил за нее мысль. Ей казалось, у него есть на это право. Но Крис, похоже, этого делать не собирался.
— Это был страх, — произнесла Робин.
— Да ну! — воскликнул Крис. — Ты шутишь! Она сверкнула на него глазами.
— Мне не до смеха.
— Извини. Вечно меня в неподходящее время разбирает. Ладно, так чего ты теперь хочешь? Ну, я изумлен. Ну, мне за тебя стыдно. Ну, никогда не ожидал, что ты окажешься такой трусихой. И так далее. И вообще. Я просто оскорблен. До глубины души. Вот, думаю, встретил такого идеального, бесстрашного человека. А ты, как выяснилось, совсем не такая.
— Знаешь что? Оставь меня в покое.
— Не раньше, чем ты выслушаешь диагноз начинающего хирурга и недолеченного психиатра.
— Если ты и дальше намерен придуриваться, то шуточки советую поберечь.
— Ого! Проявляем признаки жизни.
— Козел! Вали отсюда.
— Не свалю. Пока ты меня не заставишь. Слушай, каких-то несколько дней назад ты бы мне за такие слова кишки вырвала и на шею намотала. Мне не нравится, что ты тут валяешься и все сносишь. Кому-то надо восстановить твое чувство собственного достоинства. И похоже, делать это придется мне.
— Ты закончил с диагнозом?
— Только отчасти. У тебя злостная нехватка самоуважения и страх испугаться. Ты, Робин, фобофобка.
Она готова была плакать или смеяться, но не хотела делать ни того, ни другого.
— Пожалуйста, заканчивай со своими речами и оставь меня в покое.
— Тебе девятнадцать лет.
— Никогда этого не отрицала.
— Пойми, какой крутой бы ты себя ни считала, тебе просто не хватило времени, чтобы проверить себя в великом множестве вариантов. Ты вошла в Тефиду с уверенностью, что ничто не может тебя устрашить, — и ошиблась. Наделала в штанишки, бросилась на землю и заревела как маленькая девочка.
— Всегда буду щадить тебя так же, как ты сейчас щадишь мои чувства.
— Пришла пора ткнуть тебя кое-куда носом. Ты всю жизнь прожила со своими приступами и так и не отважилась встать с ними лицом к лицу.
— Я никогда им не поддавалась.
— Ага, не поддавалась. Но ты не смогла к ним приспособиться. Ты едва допускаешь, что они вообще существуют. В Ковене ты стояла на страже важного оборудования и таким образом подвергала опасности и сестер, и весь твой мир.
— Откуда ты… — Приложив ладонь ко рту, Робин кусала палец до тех пор, пора жар стыда немного не рассеялся.
— Ты разговариваешь во сне, — объяснил Крис. — Пойми, Робин, эпилептикам, к примеру, запрещено водить самолеты. Будет нечестно по отношению к пассажирам, если самолет упадет.
Тяжело вздохнув, она судорожно кивнула.
— Не стану спорить. Но какое отношение это имеет к тому, что произошло в пустыне?
— Самое прямое. Ты выяснила о себе нечто малоприятное. Испугалась и обомлела. И теперь ведешь себя с этим страхом точно так же, как с припадками, — то есть никак с ним себя не ведешь. Хотя нет. Беру свои слова назад. Ведешь. В свое время ты отрезала себе палец. А теперь что ты себе отрежешь? Будь ты мужчиной, у меня было бы на сей счет весьма мрачное предположение. А так — не знаю, какая железа считается героической у женщин. Ты, случайно, не в курсе? Я тут хирургией балуюсь. Немного практики не повредит.
Робин ненавистно было его слушать. Ей хотелось, чтобы Крис заткнулся и ушел. Далеко-далеко. Внутри копилась страшная ярость, неотвратимо нарастало напряжение. Она чувствовала, если он в ближайшее время не уйдет, что-то в ней взорвется и убьет его. И в то же время она даже взглянуть на него не могла.
— Так чего тебе от меня нужно?
— Я уже сказал. Обратись лицом к своему страху. Пойми, что это случилось, и ты этим не гордишься, и это может повториться. Ты, похоже, сделаешь вид, что ничего не случилось и ты можешь от этого избавиться. А в результате просто лежишь здесь и не можешь ничего сделать. Скажи себе, что проявила трусость — один раз, в скверной ситуации, — и начинай оттуда. Тогда ты, быть может, задумаешься, как избежать этого в следующий раз.
— Значит, допустить тот факт, что и в следующий раз я могу поступить так же?
— Такую вероятность нельзя исключать. Робин, наконец, сумела на него взглянуть. И к ее удивлению, вся злоба прошла, стоило ей увидеть лицо Криса. Никакой насмешки там не было. Она не сомневалась, что, если теперь его попросить, он больше ни слова об этом не произнесет и никогда никому не станет рассказывать. Хотя это уже не казалось таким важным.
— Ты так веришь в то, что следует поворачиваться ко всему лицом? — сказала Робин. — Я предпочитаю сражаться. Мне… мне это больше подходит. — Она пожала плечами. — Так проще.
— В каком-то смысле.
— Куда проще отрезать себе еще один палец, чем сделать то, что ты мне советуешь.
— Могу и тут согласиться.
— Я подумаю. А теперь ты оставишь меня в покое?
— Вряд ли. В скором времени я собираюсь заняться ногами Вальи. Пока я еще раз все прочитаю и приготовлю инструменты, ты могла бы приготовить что-нибудь поесть. Во вьюках у Вальи по-прежнему навалом припасов. Вода есть вон за тем гребнем. Возьми с собой лампаду; я тут фонарь смастерил. Читать при нем можно.
Робин воззрилась на него.
— Это все?
— Нет. Когда пойдешь за водой, поищи что-нибудь, что подошло бы для лубков. Тут, поблизости, все растения мелкие и корявые. Может, там что-то найдется. Хорошо бы пять-шесть прямых палок в метр длиной.
Робин потерла глаза. Ей хотелось проспать несколько лет и по возможности не просыпаться.
