Изгнание владыки - Адамов Григорий Борисович (список книг .txt) 📗

Эти мысли волновали всех участников отряда, долгие часы плывших в молчании.

Наконец Дима не выдержал.

– Иван Павлович, – нерешительно спросил он, – далеко еще?

– Минут через сорок будем на месте.

У Димы сильнее забилось сердце. Страх перед встречей с Коноваловым смешивался с радостью при мысли, что через сорок минут он станет ногой на первую ступеньку лестницы, а по ней – к Вале, к Вале! Что с ним?.. Все время шторм… Наверное, не смогли начать поиски… Бедный Валя! Скорее бы!

Лучи фонарей, словно серебряные мечи с расширяющимися и тающими в темноте клинками, резали воду. Все как будто спало вокруг, тени одиноких рыб или медуз мелькали изредка во тьме и бесшумно исчезали. Сердца людей трепетали от нетерпения и ожидания, которое казалось бесконечным.

– Не понимаю, – после долгого молчания донеслось вдруг во все шлемы бормотание Ивана Павловича. – По-моему, давно уже должно было появиться зарево поселочных огней…

В голосе Ивана Павловича звучали нотки тревоги.

– Неужели я сбился с курса? – неуверенно спрашивал он сам себя, вглядываясь в свой маленький компас. – Да нет, не может быть… Не впервой, кажется. Знаете, Дмитрий Александрович, – обратился он к майору, – пожалуй, надо идти медленней, а то еще проскочим, если уклонились в сторону. Малый ход, товарищи!

Отряд быстро разрезал воду, жадно всматриваясь в тьму.

– А скоро покажется зарево? – нетерпеливо спросил Дима.

– Да, конечно, скоро, – заторопился Иван Павлович. – Собственно, оно должно было уже давно появиться. Не понимаю…

Время уходило, но зарево не появлялось.

Беспокойство Ивана Павловича возрастало. Он поминутно подносил компас к глазам, пристально всматривался в его синевато поблескивающий язычок, разворачивал непромокаемую карту и, наклонив над ней шлем с фонарем, изучал ее сквозь мутную пелену воды.

– В чем дело, Иван Павлович? – спросил наконец майор, обеспокоенный поведением моряка. – Не сбились ли мы в самом деле с пути?

– Да, все не видно поселка. И банки вроде подводного порога все нет и нет… Сам начинаю думать, что сбились. Магнитное склонение [99] в этом районе Карского моря огромное, и стрелка компаса вертится, словно голову потеряла…

– Может быть, пойти зигзагами? Все же больше шансов наткнуться на поселок.

– Еще больше времени потеряем, если действительно уклонились от истинного пути, – возразил Иван Павлович и вздохнул: – Придется, видно, вылезать на лед и определяться… Этак вернее будет.

Наверх выбрались через первое встретившееся разводье, пробивая шлемами тонкий ледок, успевший за ночь покрыть воду.

Сняв скафандры и вытащив на лед ящик с аварийными запасами, живо распаковали его и вынули необходимые моряку астрономические инструменты.

На юго-востоке, за тучами, покрывавшими весь небосклон, алела полоска зари. Ветра не было. Кругом, по обе стороны извилистого, не очень широкого разводья, громоздились в диком беспорядке торосы. Все было покрыто кроваво-красным снегом, искрившимся под первыми багровыми лучами еще не видимого солнца.

– Пользуйтесь случаем! – провозгласил Иван Павлович, к которому вернулось хорошее расположение духа. – Даю полчаса на завтрак и отдых.

Искаженное рефракцией солнце выглянуло из-за горизонта, когда Комаров и Дима, усевшись вокруг вскипавшего кофейника, ожидали к завтраку Ивана Павловича. Покончив с наблюдениями и расчетами, моряк объявил:

– Ну конечно! Уклонились к востоку на два градуса. Эх, горе-штурман у вас, дорогие товарищи! Дайте стаканчик горячего кофе в наказание…

Уже кончили завтракать, когда с севера, из-за торосов, подул легкий ветерок.

– Если усилится, – сказал Иван Павлович, укладывая инструменты и посуду в ящик, – как бы не привел в движение лед. Разводье сойдется… Надо торопиться.

Смирно лежавший после сытного завтрака Плутон внезапно встрепенулся и вскочил, повернув голову к северу и усиленно поводя носом.

– Что ты, Плутон? – спросил его Дима.

– Не медведя ли почуял наш медвежатник? – отозвался майор.

– Новую профессию, видно, себе нашел, – пошутил Иван Павлович, завязывая ящик сложным морским узлом.

– А все-таки, – сказал майор, – пойду проверю.

Он быстро и легко вскарабкался на ближайший торос, посмотрел на север и вскрикнул:

– Лагерь! Лагерь с геликоптером! Иван Павлович, сюда скорей!

Иван Павлович буквально взлетел на торос. За ним неслись Дима, кричавший «ура», и Плутон.

На ровном поле, за торосами, чернела большая палатка, несколько человек суетились возле высокого геликоптера с тихо гудящим ротором. Вдруг люди отбежали от машины, ротор взревел, геликоптер высоко подскочил над площадкой и сразу взмыл на сотню метров, сверкая пропеллерами на солнце.

– Знаков, знаков на фюзеляже нет! – крикнул Иван Павлович, указывая на поднимавшуюся машину.

– Странно… – проговорил майор, не сводя глаз с нее. – Кто бы мог залететь сюда?

– А чего проще? Сходим и посмотрим, – предложил Иван Павлович.

– Посмотреть, конечно, надо, но будем осторожны. Не следует обнаруживать себя раньше времени, – говорил майор, спускаясь с тороса вслед за моряком.

Через торосы перебирались скрытно, прячась за обломками льда и придерживая рвавшегося вперед Плутона. На последней гряде, по предложению майора, залегли, наблюдая за людьми, быстро разбиравшими палатку, складывавшими в ящики и мешки предметы, разбросанные на снегу.

Неожиданно, в разгаре суеты, люди прекратили работу и, словно по команде, повернулись к торосам, на которых скрывались наши друзья.

– Неужели мы обнаружили себя? – с беспокойством спросил Комаров.

– Кажется, нет, – ответил Иван Павлович, – Лежим, как припечатанные…

Люди у палатки – их было пятеро – начали суетиться. Они разбежались по лагерю, что-то хватали, затем бросились бегом к торосам.

– Что за диковина? – удивился Иван Павлович. – Бегут, словно в атаку. И ружья у них в руках…

Плутон, лежавший с Димой позади, вдруг зарычал.

Дима взглянул в его сторону и тихо вскрикнул: