Работа над ошибками. Дилогия - Лукьяненко Сергей Васильевич (первая книга .TXT) 📗
Земля-шестнадцать, на которую я взглянул из польской таможни?
Это суденышко плавает между мирами?
Еще две фотографии.
На одной — красивая молодая женщина. Азиатка, но вроде бы не жена и не дочь капитана. Очень церемонно одетая. На фоне какого-то пышного зала. И сама фотография постановочная, официальная, от нее так и тянет бюрократией, властью, приемами и указами. Еще и затейливый иероглиф в уголке — дарственная подпись? Местная правительница?
И последняя фотография — капитану жмет руку мужчина средних лет. Снят вполоборота, лица не разглядеть. Зато охрана — несколько солдат в знакомом обмундировании — видна вполне отчетливо. Лица равнодушно-брезгливые, с унылой напускной свирепостью, не по необходимости, а так, по протоколу. Здания на заднем плане — невысокие, деревянные, восточной архитектуры, с загнутыми «волной» скатами крыш…
Да, капитан, похоже, вхож в какие-то высшие сферы. Это мне повезло. Или не повезло, как знать.
Остальные предметы в каюте были хоть и любопытны, но не более того. Шпага на стене — шпага как шпага, европейская, скорее спортивная, чем боевая, даже резьба для «шишечки» на конце имеется. Стопка книг — судя по названиям, любовные, если не сказать эротические, романы. «Яшмовая флейта и благоухающий зев», «Птица малиновка и струны лиры», «Трудолюбивый слуга и золотая борозда», «Верный посол и таинственная долина». Последние два названия почему-то вызвали в памяти сказки про мальчика-волшебника Гарри Поттера, и я хихикнул.
Что, капитан, трудно в море без женщин? Видимо, трудно.
Очень хотелось порыться в конторке и найти карты. Или хотя бы какие-нибудь справочники по морскому делу. Но я, конечно, на такую наглость не отважился. Заложил от искушения руки за спину и стал мерить шагами каюту, поглядывая в иллюминатор на удаляющийся берег. Уже совсем стемнело, сейчас мой дымовой сигнал никто бы и не заметил…
— Ужин вот-вот подадут.
Капитан вошел очень тихо и в тот момент, когда я стоял спиной к двери. Интересно, он как-то за мной следил и подгадывал?
— Благодарю. Я поел перед тем, как развести огонь, но с удовольствием разделю с вами трапезу, — ответил я, не оборачиваясь.
Причем ответил не на «китайском», к которому вновь прибег капитан. На том «официальном» языке, гораздо более дипломатичном и витиеватом! Почему?
Наверное, так было правильно.
— Мне давно не доводилось говорить на верхней речи, — сказал капитан.
— На высокой речи, — поправил я автоматически, потому что понял — так будет правильнее.
— На высокой, — послушно согласился капитан. – Мое имя Ван Тао. Дозволено ли мне будет узнать ваше имя?
— Кирилл, — сказал я, поворачиваясь. – Зовите меня Кирилл.
Капитан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Что-то во мне его смущало, несмотря на знакомый ранец и владение «высокой речью».
— Господин Кирилл ожидал у берега моего корабля? — спросил он, чуть склоняя голову.
— Нет, мне это было безразлично, — ответил я. – Распорядитесь, чтобы мою одежду привели в порядок. В этой одежде я чувствую себя матросом и борюсь с желанием ставить паруса.
Капитан тихонько засмеялся.
— Господин шутит… Простите скудость того, что я мог предложить. Моя одежда не будет вам впору, одежда моих пассажиров — тоже. Они уважаемые торговцы с севера… можно ли позвать их к ужину?
— Не стоит смущать их сверх необходимого, — сказал я. И сам поразился тому, как легко вошел в роль высокомерного аристократа.
Капитан послушно кивнул.
— Ваша семья? — Я посмотрел на фотографию.
— О да!
— Все ли благополучно у вас? Радуют ли вас ваши сыновья?
— Как и положено достойным детям уважаемого отца…
— Я вижу, вы немало путешествовали?
Взгляд капитана пробежал по фотографиям.
— Да. Я был молод и безрассуден. Но небо хранило меня.
— Оттуда? — рискнул я, кивнув на фотографию с небоскребами.
— Да. Мне было дозволено! — В его голосе прозвучал испуг.
— Конечно… — небрежно обронил я. В душе все пело от восторга.
Кажется, я все-таки пришел в дом функционалов.
Вот только хозяев тут давно уже нет.
— Я вижу, что вы терзаетесь мыслью о том, кто я такой, — сказал я. В этот момент дверь открылась, и двое матросов, кланяясь, внесли подносы. Я помолчал, пока они не вышли, хотя и был уверен, что они меня не поймут.
— О нет, нет, господин Кирилл!
Капитан ухитрился произнести фразу так, что в ней прозвучало и чистосердечное отрицание, и ожидание продолжения моих слов. Не так уж и плохо он владел «высокой речью»!
— Так вот, — сказал я, не имея совершенно никакого представления, как буду продолжать. Но меня уже несло. – Вам не стоит об этом думать, потому что вам совершенно не нужно этого знать. Жизнь моя слишком скучна и обыденна, чтобы засорять ею память столь уважаемого человека. Я бывал в разных мирах, любил разных женщин, дружил с многими мужчинами, многих женщин и мужчин убивал, многих спасал. Нигде в мире я не встретил совершенства, и это постоянно меня гнетет. Но вы молоды, и мои печали не должны вас касаться.
Ван Тао побледнел.
— Прошу простить… я оскорбил вас своими мыслями… мне показалось…
— Пустое. — Я махнул рукой. – К чему всем видеть, кто я и сколько мне лет?
— Меня учили… я всегда узнавал Людей-над-людьми…
Похоже, я попал в точку.
Капитана смутило не мое появление на берегу и потрепанный вид, а мой возраст. А еще больше то, что он не видел во мне функционала. Значит, и впрямь немало с ними общался, раз научился чувствовать.
— Я вижу, вы были удостоены высоких знакомств. — Я опять кивнул на спасительную стеночку с фотографиями.
— О да. — Капитан радостно ушел от скользкой темы моего происхождения. – Я дважды плавал в запретные земли и возвращался со многими ценными редкостями!
Я подумал, что недорого же ему заплатили за редкости, если на старости лет он лично вынужден возить торговцев на своей яхте, а не нанимать себе на службу молодых капитанов. Впрочем, как знать. Есть люди, которые ухитряются к старости просадить целые состояния и вновь добывать свой хлеб, как в молодости. А есть и такие, которые никак не угомонятся, тем более море крепко держит своих тружеников. В принципе про одного такого, по имени Синдбад-мореход, рассказывала сказки Шехерезада. А про другого сочинил четыре, а в некоторых мирах даже семь книг английский политик Джонатан Свифт.
— Поужинаем? — предложил я. Еда на подносах выглядела весьма аппетитно — горка маленьких пельменей в сплетенных из бамбука тарелках, густой суп в чашках, крошечные конвертики из листьев, скрывающие в себе начинку.
Капитан вдруг занервничал.
— Все успело застыть, господин Кирилл.
— Остыть, — машинально поправил я, соображая, что происходит.
— Я прикажу разогреть… сейчас… — С ловкостью подхватив оба подноса, капитан выскочил из своей каюты.
Так.
Похоже, я избежал какой-то очень экзотической приправы в супе. И хорошо, если с этой приправы я просто уснул бы крепким сном и проснулся со связанными руками и ногами. А ведь можно было и вовсе… застыть к утру.
Я дождался возвращения капитана и нарочито громко зевнул.
— Боюсь, что у меня пропал аппетит. Когда вы приходите в порт?
— На рассвете. — Капитан явно понял, что я все понял, и теперь мечтал лишь об одном — убраться от меня подальше. – Море неспокойно, я бы хотел простоять всю ночь на вахте, господин Кирилл.
Да уж, задушевного разговора у нас теперь точно не получится…
Как должен себя вести Человек-над-людьми, знающий, что его собирались отравить? Надменный функционал, против которого, пусть по незнанию, замышлял какой-то глупый хрыч? Реальная опасность функционалу не грозила, его организм переварит и нейтрализует любые яды, но сам факт…
