Заброшенный сад Персефоны (СИ) - Нимченко Анатолий Олегович (прочитать книгу TXT, FB2) 📗
Почему-то очень захотелось увидеть робота. Как-то спокойней было с ним. Наверное, где-то подсознательно машина воспринималась защитником. Увы, но персональный шпион похоже сгинул.
— Бедный Йорик! — вздохнул Виктор.
Он еще немного постоял в центре комнаты, сунул подобранную гильзу в карман и вышел из домика. Тут был вполне себе умиротворяющий пейзаж. Солнце пробивалось сквозь листву, шум прибоя, теплый ветер. Но именно сейчас почему-то вспомнился пресловутый кот Шредингера. Несчастное существо, что вот-вот умрет или уже умерло от яда — если рассматривать ящик снаружи. И недовольный заточением зверь, если рассматривать коробку с точки зрения кота. Кот не понимает смысла циферок генератора случайных чисел, не знает, что может в любой момент умереть. Животному просто хочется на свободу. Желания и планы его просты, и кот по-своему счастлив: он может надеяться без оглядки. А вот когда знаешь, что неожиданная смерть с тобой всегда, — состояние особое. Понятная, известная, родная смерть, живущая внутри. И ладно бы точно отмеренный промежуток, как задумано. Но те места, где великое Время неумолимо и прямолинейно, нынче далеко. Этот мир для него, Виктора, — огромный ящик Шредингера. И может быть, вот в эту секунду боты заблокируют жизненно важные функции, синтезируют яд. Или это произойдет через год. Или завтра…. Мир Шредингера — он для наблюдателя/жертвы, находящегося внутри данного пространства. И коту мыслящему вовсе не хочется мириться со своей участью живого мертвеца или мертвого живчика.
Виктор вышел на площадку фуникулера и взглянул вверх. Кабина была далеко. Можно по рельсам попытаться взобраться, но есть ли смысл? Разве что вернуться на Завод и поискать другого робота. Там наверняка есть еще какие-нибудь летающие грибы.
Стоп, Завод. Зачем вообще нужен какой-то производственный комплекс в мире, где, похоже, нет избытка разумных живых существ? Виктор вздохнул, прилаживая рюкзак за спину. Загадки множились, да только решать их некогда. Вот когда дело будет завершено, а время еще останется — можно поискать ответы.
Перед тем как начать поход, Виктор достал пистолет и проверил обойму, затем подумал, сдернул рюкзак и сунул кольт под поклажу. До поры лучше хранить оружие подальше. В этих местах эксперименты со стрельбой явно слишком опасны.
Тропинка вывела к берегу. Однако теперь он не был пуст: на мелкой воде покачивался крохотный глиссер-платформа. Обычный и довольно пошарпанный, но полностью заряженный, раз ухитряется держаться вблизи берега, подрабатывая моторами. В противном случае комп поставил бы суденышко на якорь. Откуда взялся тут глиссер и почему стоит в режиме ожидания — непонятно. Приглашающе аппаратик выглядел, прямо провоцировал отправится в путь.
Вообще, если бы мир и правду восстановился из своей «архивной копии», то глиссер был. Но Виктор мог поклясться, что машины раньше не видел. То есть кто-то внес изменения и добавил элемент. А может, на суденышке прибыла ТА команда? Не сходится. Люди появились здесь позже Виктора… Или раньше. Он потряс головой. Все закручено, свернуто, искривлено. Нет ни одного прямого угла, зацепки, вообще ничего логичного. Вдобавок возникла уверенность в приближении важных событий.
— Или узел, или точка… — задумчиво проговорил Виктор, вспомнив модное некогда течение.
В свое время даже образовались две группы: узловики и точечники. Узловики считали, что где-то во времени есть основной узел, образовавшийся из-за Эксперимента в прошлом, а все происходящее — последствия влияния. Точечники же придерживались теории, что каждое наблюдаемое событие — продолжающийся Эксперимент, проекция его координат во времени. Периодические находки разнообразных анахронизмов не вносили ясности в позиции сторон. Однако по мере того, как последствия разрывов становились все более катастрофичными, теоретические споры утихли. Ученым теперь хватало забот с текущими делами.
Виктор прошел по мелководью и взобрался на платформу глиссера. Суденышко качнулось, словно коротко поклонившись человеку, и тут же с тихим гудением включились экраны, отсекая ветер. Сферический купол навигационного компа призывно помаргивал, требуя прокладки курса. Виктор взглянул на карту: там и выбрать нечего толком. Ближайший берег сойдет. Если его… подопечные где-то и бродят, то, скорее всего, там.
Запустив программу, Виктор уселся в кресло. Глиссер, словно дожидался именно этого момента, мягко тронулся, развернулся и, набирая ход, заскользил над водой.
* * *
Кир вскинул сейсмоскан, Захар выхватил ракетницу. Кэй тихонько ойкнула.
— Не стреляйте! Я не причиню вам вреда, — раздался голос.
Окруженная переливчатым сиянием, в центре темного пятна стояла женщина. Заговори с ними робот — это было бы в порядке вещей, но сейчас всех почему-то удивил человеческий голос.
— Кто вы? — Кир опустил сейсмоскан и попытался подойти к незнакомке.
— Это неважно. Но если нужно имя, то пусть будет Леда.
Мерцание немного поблекло. Стало видно, что говорившая стоит в одном купальнике. Нога ее была забинтована.
— Вы ранены?
— Нет, все в порядке. Просто так я когда-то выглядела.
Мерцание продолжало стихать, стало еле заметным. Теперь удавалось разглядеть и другие детали происходящего. Кир рассмотрел, что правая рука Лады сжимает ключ аварийной разблокировки энергоблока, воткнутый в невидимый пока пульт. Из-за этого же казалось, что откинутый предохранительный колпак словно бы висит в воздухе.
Что-то в картине наводило на мысль, что Леда вот-вот повернет ключ. Кэй тоже обратила на это внимание и спросила:
— У вас авария? Мы можем чем-то вам помочь?
— Авария? — Леда растеряно огляделась. — Почему?
— Но вы хотите разблокировать энергоблок, — подсказал Кир. — Ключ у вас в руке.
— Н-н-нет, наверное. Это я так выглядела…
Женщина разжала пальцы и поднесла руку к глазам. Затем внимательно посмотрела на стоящих перед ней людей и улыбнулась.
— Да, так, наверное, лучше, но совершенно не важно. Я пришла предупредить.
Леда подняла вверх левую руку и какое-то время с интересом наблюдала, как между сжатых в кулак пальцев сыпется песок. Когда песчинки перестали высыпаться, она раскрыла ладонь и дунула. Остатки песка разлетелись. Женщина внимательно осмотрела людей, словно только что впервые увидела их, а затем тихо сказала:
— Вам нужно на другой берег. Обязательно. Иначе… Время исчезнет. Его сдует, как как песчинки с ладони.
— На какой берег? — спросил удивленный Кир.
Но Леда не ответила. Она шагнула вбок и исчезла. Мерцание на миг усилилось, а затем резко пропало.
Зато безучастно висевший робот вдруг подлетел к Кэй и принялся кружить. Ощущался даже ток теплого воздуха от работающих приводов. Можно было бы подумать, что робот взволнован. Но машинам неведомы чувства. Скорее всего, он куда-то звал.
— Ты ему понравилась! — подмигнул Кир, с улыбкой кивая на робота.
Захар хохотнул. Кэй почему-то покраснела.
— Да ну тебя! Пойдем лучше, раз зовут.
Кир кивнул, забросил сейсмоскан за спину и, подойдя к месту, где недавно стояла Леда, поднял несколько песчинок. Они были ярко-белыми.
— Кварцевый песок, похоже…
— Странно, а тут пыль.
— Берег. Она про него говорила? Похоже, там отыщется вполне симпатичный пляж.
Кэй вздохнула: море и пляж были бы как никогда кстати. По ходу дела, ни на душ, ни тем более на ванну в ближайшем будущем рассчитывать не стоило.
Люди пошли за роботом. А вскоре они заметили, что ботинки понемногу исчезают под тропинкой.
— Наваждение сатанинское, — Захар остановился и принялся истово креститься. — Я дальше не пойду.
Кир вздохнул. Он и Кэй поняли, что происходит, довольно быстро и потому не волновались.
— Захар, надо идти. Ничего страшного нет, это иллюзия. Ты же смотрел фильмы?
— Там другое!
— Да то же самое. А сделано все, наверное, чтобы скрыть место. Видишь, ничего страшного.
