Астровитянка - Горькавый Ник (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
Самым замечательным свойством Воющей Пещеры в глазах усталых подземных путешественников было то, что из неё шёл хорошо знакомый коридор в физико-математический корпус, следовательно, их подземное, вернее, подлунное путешествие закончилось. Пробравшись сквозь люк, ребята столпились на узком балкончике, расположенном под потолком. Скальный уступ полностью маскировал ход, через который они вошли.
В Воющей Пещере по субботнему вечернему времени никого не было. Никки вбила крюк в стену и сбросила тонкую верёвку вниз. Они осторожно спустились, и девушка выдернула шнур из петли клина – чтобы не оставлять следов.
– Вперёд, ребята, как раз успеем на ужин! – воскликнул с горящими глазами голодный Джигич.
Все без колебаний согласились, а Никки с чувством поблагодарила ребят:
– Спасибо за то, что пошли со мной. Хотя это оказалось весьма опасно… Но мне нужно было побывать здесь…
Девушка неслышно добавила: «Я искала под землей прежнюю себя, но так и не нашла. Наоборот – сегодня я поняла, что моё детство сгорело без следа…»
– С тобой, Никки, я готов отправиться в любую экспедицию! – Поцарапанная смуглая пиратская рожа Смита расплылась в широкой улыбке.
Джерри промолчал, внимательно и встревоженно глядя на Никки.
«… Осталось понять, в какой экспедиции можно найти жизнерадостность, душевное спокойствие… и любовь». Девушка отвернулась от Джерри и друзей, и её жёсткое похудевшее лицо свело судорогой боли.
Понедельник начался с урока биологии профессора генетика Франклин. Ее занятия всегда проходили интересно, а увиденное в Запретных Пещерах только подстегнуло интерес Никки к генетике. На этой лекции профессор излагала строение ДНК – дезоксирибонуклеиновой кислоты – хитрющей биологической молекулы-завитушки, главной генной пружины всего живого.
Под управлением ДНК организм генерирует тысячи белков, из которых и строит сам себя, включая клетки мозга, мышц и сосудов. Уотсон и Крик в 1953 году выяснили, что очень длинная – в несколько сантиметров каждая – молекула ДНК свернута в двойную спираль. Всего четыре аминокислоты образуют хрупкую нить ДНК, на которой держится вся земная жизнь и её эволюция. Профессор выговаривала названия этих аминокислот – аденин, тимин, гуанин, цитозин – с таким же чувством благоговения, с каким, наверное, древние греки-философы произносили имена четырёх элементов мироздания – воды, воздуха, земли и огня.
Франклин рассказала, что белковые цепи, построенные считыванием информации с ДНК, могут содержать уже до двадцати типов аминокислот, которые не могут складываться в простую спираль, а запутываются в виде чрезвычайно сложного пространственного клубка.
Вольдемар вызвал в середину аудитории голографическое изображение закорюки такой геометрической изощрённости, что студенты восхищённо загудели.
Профессор сказала:
– Типичный пример белка – гемоглобин крови. Трёхмерные структуры белков человека, животных и растений очень сложны и далеко не все ещё расшифрованы. Каждый ген в ДНК программирует производство одного белка. Тридцать тысяч человеческих генов дают столько же различных типов белков – и конструктор для сборки хомо сапиенса готов!
Сейчас много говорят о возможности кардинальной перестройки генома и самого человека, в том числе – для увеличения срока жизни. Как сохранить целостность человечества при этом? Это сложнейшая проблема, – вздохнула профессор, – увы, она беспокоит очень немногих…
В конце лекции профессор подошла к Никки. Добрая Франклин всегда выделяла девушку-Маугли из других студентов и даже не раз приглашала к себе в кабинет на чай, на полчаса домашней атмосферы.
– Ты уже много занятий ни о чём не спрашиваешь, Никки, – произнесла тихо и ласково профессор, стоя совсем рядом. – Тебе разонравилась биология?
От тёплых звуков её голоса у Никки засвербило в горле. Ей захотелось плюнуть на приличия и на глазах у всех студентов тесно прижаться к тёплой фиолетовой кофте профессора… Она справилась с этим странным порывом, кашлянула и сказала хрипловато:
– Мне очень нравятся ваши занятия, профессор, и у меня много вопросов, но они… не совсем на тему уроков и… может, слишком наивные…
– Хм… – задумчиво посмотрела на Никки профессор. – Я буду рада поговорить о твоих вопросах – совершенно не важно, как они соответствуют нашим лекциям. Давай выкладывай, не стесняйся – я постараюсь ответить на них.
– Ну хорошо… – вздохнула Никки. – Только вы присаживайтесь, профессор, мне неловко говорить, когда вы стоите. А вдвоём стоять и вовсе смешно…
Профессор послушно развернула ближайший стул и села за стол напротив Никки. Аудитория слегка шумнула и замерла.
Никки заговорила негромко, как будто рассуждая сама с собой:
– Почему на фотографиях глаза у оленей светятся зелёным, а у человека и крокодила – красным?
Почему клубника на вкус кислее, если пробовать её сразу после сладких конфет? Что происходит на языке при этом эффекте? Психический ли это феномен – реакция мозга на сигнал рецепторов языка или физиологический – изменение параметров самих рецепторов?
Почему человек теряет сознание при сильном ударе или невыносимой боли? И почему сознание потом возвращается? Это восстановление химического баланса или каких-то физических параметров мозга, например давления крови? Почему нашатырь так эффективен при обмороках? Является ли потеря сознания аналогом сна?
Что такое сон – с точки зрения биохимии? Почему нам нужно спать? Почему мы просыпаемся отдохнувшими и «утро вечера мудренее»? Иногда даже решения научных задач приходят во сне… Почему я вижу во сне такой странный перепутанный мир? Как возникает его сюжет или бессюжетность? Когда сон превращается в кошмар? Имеют ли кошмары какую-нибудь позитивную функцию для организма? Если нет – то какого чёрта эволюция нам их преподнесла?
Что такое память? Что такое элементы памяти? Молекулярным или клеточным языком записана информация в нашем мозгу? Или используются оба языка? Есть кратковременная память – на минуты, а есть долговременная – на годы. Чем они отличаются? Могу ли я записывать – и потом использовать – информацию прямо в мозг? Можно ли, хотя бы в принципе, считывать её с мозга, как с компьютерного кристалла?
