Встреча с хичи. Анналы хичи - Пол Фредерик (читать бесплатно полные книги .TXT, .FB2) 📗
– Конечно, страдания! А почему они не должны страдать? Мы ведь страдали! Когда я был маленьким…
– Да, я знаю, каково это, когда ты маленький, – сказал Хеймат, но это не помешало Бейсингстоуку все рассказать заново.
Хеймат постарался не слушать его. На острове жарко, но с моря дует ветерок. С луга доносится слабый запах скота. Там движутся машины-пастухи, измеряя температуру и проверяя состояние своих подопечных.
Хеймат считал, что такое детовынашивание – неплохая штука. Если, конечно, считать, что вообще вынашивание детей – это хорошо. Его собственные сексуальные удовольствия заключались совсем в другом, но для пары, которая хочет создать семью, это имеет смысл. Ребенка зачинают обычным способом, с игривостями и липкими добавками; Хеймат был достаточно терпим, чтобы признавать, что это увлекает большую часть человечества. Но если это доставляет удовольствие, то почему для одного из партнеров оно должно сменяться болью? Очень просто изъять оплодотворенное яйцо. Оно уже получило от своих родителей все необходимое. Спирали ДНК разделились и уже перестроились. Наследственность установлена. Шеф-повар, если можно так выразиться, уже приготовил свое главное блюдо – суфле. Теперь необходима теплая печь, чтобы суфле поднялось, а печь эта совсем не обязательно должна быть человеческой. Подойдет любое существо, млекопитающее, позвоночное, начиная с человеческого размера и крупнее. Коровы для этого подходят прекрасно.
На детской ферме немного коров, потому что на острове мало семей, у которых есть в них потребность. Хеймат насчитал десять, двенадцать, пятнадцать – всего восемнадцать подменных матерей, мирно щиплющих траву, а пастухи совали в них термометры и заглядывали им в уши.
– Отвратительно! – прохрипел Бейсингстоук.
– Почему? – возразил Хеймат. – Они не принимают наркотики, не курят, не делают ничего другого, чем женщина может повредить ребенку. Нет. Если бы мы победили, я сам ввел бы эту систему.
– А я бы нет, – сказал с удовольствием Бейсингстоук.
Они улыбнулись друг другу, два старых гладиатора, понимающих, что последний бой так никогда и не произойдет. Старый дурак, думал Хеймат утешительно. Конечно, от него тоже пришлось бы избавиться… если бы революция победила.
– Берп, – сказал Бейсингстоук. – Смотри.
Одна из матерей замычала. У нее измеряли температуру, но пастух, по-видимому, держал термометр неудобно. Корова высвободилась, отошла на несколько шагов и снова начала пастись.
– Он не шевелится, – удивленно сказал Хеймат.
Бейсингстоук оглядел пастухов на детской ферме, потом посмотрел на садовников ниже по холму, на отдаленных рабочих на тропе. Все застыли неподвижно. Не слышно было даже шума винтов тележек на воздушных подушках.
Бейсингстоук сказал:
– Они не движутся, Берп. Все мертвы.
Пастбище детской фермы находилось на самом краю тюремной территории. Дальше начинался крутой спуск, и Хеймат посмотрел на него с отвращением. Если ты старик, то старик, несмотря на все замены тканей и костей.
– Если спустимся, – сказал он, – придется возвращаться.
– Неужели? – негромко спросил Бейсингстоук. – Ты только посмотри.
– Подача электроэнергии прекратилась, – пробормотал Хеймат. – Сейчас исправят.
– Да. И тогда мы упустим возможность.
– Но, Бейсил, – разумно заметил Хеймат, – допустим, подвижные машины перестали действовать, но ведь барьеры на месте.
Бейсингстоук внимательно посмотрел на него. Он молчал. Просто отвернулся, приподнял проволоку, удерживавшую скот на пастбище, и нырнул под нее.
Хеймат раздраженно смотрел ему вслед. Охранники, конечно, через несколько мгновений вернутся. И если даже эти мгновения продлятся достаточно, чтобы заключенные смогли пересечь луг, – то, что он сказал о барьерах, остается верным. Ведь не охранники удерживают заключенных в тюрьме, а сложные и непреодолимые электронные барьеры. Три последовательных состояния: боль, оцепенение, смерть. Трудно миновать первый барьер и почти невозможно – второй. И бессмысленно, потому что существует и третий. Он говорил себе, что Бейсингстоук просто не знает, у него нет опыта. А у Хеймата есть, он уже пытался. Ему удалось преодолеть линию ужасной, останавливающей сердце боли, но он тут же потерял сознание на второй линии и пришел в себя в постели. И увидел улыбающегося охранника.
То простое обстоятельство, что машины на короткое время лишись электроэнергии, ничего не говорит о барьерах, сказал он себе. Какой дурак этот Бейсингстоук!
Но, говоря это, Берп Хеймат уже поднимал проволоку, пролезал под ней и торопливо догонял Бейсингстоука, увертываясь от навозных куч. Он задержался, только чтобы пнуть пастуха и убедиться, что тот не отвечает.
Пастух не ответил.
Хеймат, тяжело дыша, догнал Бейсингстоука на самом краю луга. Провода, причиняющие боль, здесь отчетливо видны – из-за скота, не заключенных. Они выделяются на фоне красивых гибискусов и коровяка.
Рядом с кустом коровяка неподвижно застыл садовник. Его поднятая рука с лопаткой торчала без движений. Хеймат задумчиво плюнул на него.
– Энергию отключили, парень, – негромко сказал Бейсингстоук.
Хеймат, глотнув, ответил:
– Иди первым, Сирил. Я вытащу тебя, если тебя схватит.
Бейсингстоук рассмеялся.
– О Берп, какой ты герой. Давай мы пройдем вместе!
Всегда следует помнить, что все имеет конец – так обычно говорит мне Альберт. Я думаю, он находит в этом какое-то утешение.
Но это правда. Даже бесконечный полет от Сморщенной Скалы к ЗУБам наконец кончился.
ЗУБы расположены в геостационарном спутнике, вернее, в пяти спутниках, вращающихся друг вокруг друга по паразитическим орбитам в нескольких десятках тысяч километров над Конакри в Африке. Раньше они находились в другом месте, над Галапагосскими островами, и тому была своя причина. Тогда они назывались Высокий Пентагон.
Когда мы сошли с орбиты, я не смотрел на ЗУБы. Смотрел вниз на Землю, большую и широкую под нами. Восход затронул Гвинейский залив, но западный выступ Африки лежал еще в темноте. Это зрелище доставляло мне удовольствие. Я по-прежнему считаю Землю самой красивой планетой. Мне видно, как солнце касается горных вершин на западе, как удивительно блестит под нами Атлантический океан. Я испытывал страстное чувство к беспокойной старой планете, когда услышал возглас Эсси:
– Они все разрушили!
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что она говорит не о планете.
– Прости, – сказал я, – я не смотрел на экран.
Кстати, она тоже на него не смотрела. Мы пользуемся экраном только по привычке. Когда нам нужно хорошенько на что-то взглянуть, нам легко непосредственно использовать сенсоры «Истинной любви». Так что я подключился к ним и увидел то, что увидела Эсси.
На общей орбите находилось гораздо больше пяти предметов, даже не считая флотилию крейсеров ЗУБов, которые все время беспокойно перестраивались. В ЗУБы стекались люди, а их корабли находились на причальных орбитах. Вероятно, тут было не менее десятка шаттлов, но Эсси говорила об огромной сморщенной пленке. Мне потребовалось какое-то время, чтобы узнать ее.
Когда-то это был двигатель межзвездного фотонного парусного корабля. Я видел такой в исправном состоянии, он переносил экипаж лежебок к какой-то другой звезде.
– Почему он в таком состоянии? – спросил я у Хулио Кассаты.
Он раздраженно посмотрел на меня. Кассата работал на каналах связи, и раздражал его не я – дежурный офицер ЗУБов. И не было смысла раздражаться, потому что он не человек. Кассата сказал:
– Повторяю, это двойник генерал-майора Хулио Кассаты. Я требую немедленного разрешения на посадку. Проклятые машины! – рявкнул он, посмотрев вначале на Альберта, потом на меня. – Вы имеете в виду корабль-парусник? Но ведь ваш проклятый Институт привел его сюда для изучения. Что, по-вашему, мы должны сделать с парусом? Тащить его к себе, когда солнце отталкивает его от нас?.. Да, спасибо, – сказал он в микрофон и кивнул Алисии Ло, чтобы она вводила нас в док.
