Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Бартон Уильям Реналд (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
А в сумерках, когда солнце, готовое исчезнуть с неба, ползло к закату, Уилл ощущал привычное покалывание в запястьях и тревожащее, почти непреодолимое желание вернуться в кабину Дракона, чтобы там болезненно слиться с ним и передать ему все, что видел в этот день.
Вечер на вечер не приходился. Иногда после вторжения Дракона Уилл чувствовал себя настолько разбитым, что не мог больше ничего делать. Иногда же он проводил целые часы, начищая и надраивая Дракона изнутри. А чаще всего просто сидел в кресле пилота под еле слышный гул двигателя. В каком-то смысле такие вечера были самыми худшими.
– У тебя нет рака, – бормотал Дракон. Снаружи было темно или Уиллу так казалось. Люк держали плотно задраенным, а окон не было. Единственным источником света служила панель приборов, – и кровотечения из прямой кишки тоже нет, и поэтому ты не теряешь силы… Верно, мальчик?
– Верно, ужасный господин.
– Кажется, я сделал лучший выбор, чем ожидал. В тебе течет кровь смертных, это ясно, как лунный свет. Твоя мать была не лучше, чем ей положено было быть.
– Что, господин? – не понял Уилл.
– Я говорю, что твоя мать была шлюха! Ты что, слабоумный? Твоя мать была шлюха, твой отец – рогоносец, ты – ублюдок, трава – зеленая, горы – каменистые, а вода мокрая.
– Моя мать была хорошая женщина! – Обычно Уилл не противоречил, но на этот раз слова сами вырвались у него.
– Хорошие женщины и спят со всеми мужчинами помимо своих мужей, и поводов у них к этому больше, чем существует мужчин. Тебе никто никогда не говорил об этом? – Он расслышал в голосе Дракона нотку удовлетворения. – Они делают это от скуки, от безрассудства, по принуждению. Ей могло захотеться денег или приключений, или просто отомстить твоему отцу. Добродетель женщин зависит от того, как карта ляжет. У нее могло возникнуть желание вываляться в грязи. Она, в конце концов, могла даже влюбиться. Случаются и более невероятные вещи.
– Я не стану этого слушать!
– У тебя нет выбора, – самодовольно сообщил Дракон. – Дверь закрыта, и выйти ты не можешь. Кроме того, я больше и сильнее тебя. Таков Lex Mundi [Lex Mundi – закон мира (лат.).], от которого нет спасения.
– Ты лжешь! Ты лжешь, лжешь!
– Хочешь – верь, хочешь – не верь. Но как бы там ни было, тебе повезло, что в тебе течет кровь смертного. Если бы ты жил не в этой дыре, а в каком-нибудь более цивилизованном месте, тебя бы точно взяли в летчики. Жил бы как принц, из тебя сделали бы настоящего воина. В твоей власти было бы убить тысячи и тысячи людей… – Голос Дракона задумчиво завис. – Чем бы мне отметить это свое открытие? А не?… Ого! Да. Я, пожалуй, произведу тебя в лейтенанты.
– И чем это лучше того, что есть сейчас?
– Не презирай титулов и званий. По крайней мере, это произведет впечатление на твоих друзей.
Друзей у него не было, и Дракон прекрасно знал это. Больше не было. Люди по возможности избегали его, а если не могли избежать, то лица у них в его присутствии становились напряженными и настороженными. Дети насмехались над ним, дразнились и разбегались врассыпную. Иногда в него кидались камнями или черепками горшков. Однажды бросили даже коровью лепешку – сухую снаружи, но вязкую и липкую внутри. Впрочем, они нечасто себе это позволяли, потому что обычно он ловил их и лупил за это. И всякий раз оказывалось, что для малышей это неожиданность, они не могли понять, за что их наказывают.
Мир детей был гораздо проще, чем тот, в котором обитал он сам.
Когда Маленькая Рыжая Марготти бросила в него коровью лепешку, он схватил девочку за ухо и потащил к ее матери.
– Посмотри, что твоя доченька со мной сделала! – гневно крикнул он, брезгливо держа двумя пальцами свою испачканную куртку.
Большая Рыжая Марготти оторвалась от стола, на котором консервировала жаб. Она тупо смотрела на него и на свою дочь, но Уилл заметил веселый огонек в ее глазах. Видно было, что еле удерживается от смеха. Потом она холодно сказала:
– Давай выстираю.
И при этом во взгляде ее было столько презрения, что Уиллу захотелось стащить с себя заодно и штаны и швырнуть их тоже ей в лицо, чтобы посильнее оскорбить ее. Пусть и штаны выстирает в наказание! Но вместе с этой мыслью пришла и другая: об упругом, розовом теле Большой Рыжей Марготти, о ее круглых грудях и широких бедрах. Он почувствовал, что в штанах у него набухло, они оттопырились.
Большая Рыжая Марготти тоже заметила это и бросила на него насмешливо-презрительный взгляд. Уилл покраснел от унижения. Хуже того, пока мать стирала куртку Уилла, Маленькая Рыжая Марготти вертелась вокруг него, опасаясь, правда, подходить близко, и то и дело задирала юбчонку, сверкая голой попкой, издеваясь над его несчастьем.
Уже направляясь к двери с перекинутой через руку влажной курткой, он остановился и сказал:
– Сошьешь мне сорочку из белого дамасского шелка с гербом на груди: по серебряному полю красный дракон, вставший на дыбы над соболем. Завтра на рассвете принесешь.
Большая Рыжая Марготти в ярости воскликнула:
– Наглец! Ты не имеешь права требовать от меня такого!
– Я лейтенант Дракона и могу требовать чего угодно.
Он ушел, зная, что этой рыжей сучке теперь придется провести всю ночь за шитьем. А он порадуется каждому часу ее унижения.
Прошло три недели с того дня, как закопали Пака, и целительницы решили, что настало наконец время откопать его. Они промолчали, когда Уилл заявил, что хотел бы присутствовать при этом – никто из взрослых вообще с ним не разговаривал, если только мог избежать этого, – но, плетясь следом за женщинами к пруду, он прекрасно понимал, что им это не нравится.
Откопанное тело Пака выглядело как огромный черный корень, скрюченный и бесформенный. Все время что-то напевая, женщины развернули льняную ткань и вымыли тело коровьей мочой. Потом они выковыряли из всех отверстий животворную глину. Потом положили ему под язык фалангу летучей мыши. Потом разбили яйцо о его нос, и белок выпила одна целительница, а желток – другая.
Наконец они ввели ему пять кубиков сульфата декстоамфетамина.
Глаза Пака распахнулись. Кожа его от долгого лежания в земле стала черной, как ил, а волосы, наоборот, побелели. Но глаза были живые и зеленые, как молодая листва. Во всем, за исключением одного, его тело осталось таким же, каким было раньше. Но это самое "одно" заставило женщин жалостливо вздохнуть о нем.
У него не было одной ноги, от колена.
– Земля взяла ее себе, – грустно сказала одна из женщин.
– От ноги слишком мало оставалось, чтобы ее можно было спасти, – добавила другая.
– Жаль, – вздохнула третья.
И все они вышли из хижины, оставив Уилла и Пака наедине.
Пак долго ничего не говорил, только смотрел на обрубок своей ноги. Он сидел и осторожно ощупывал его, словно убеждаясь, что ноги действительно нет, что она каким-то волшебным образом не сделалась невидимой. Потом он уставился на чистую белую рубашку Уилла, на герб Дракона у него на груди. И наконец, его немигающие глаза встретились с глазами Уилла.
– Это ты сделал!
– Нет!
Это было несправедливое обвинение. Мина не имела к Дракону никакого отношения. Точильщик Ножниц в любом случае нашел бы ее и принес в деревню. Дракона и мину объединяло только одно – Война, а в ней Уилл был не виноват.
Он взял своего друга за руку.
– Тчортирион… – сказал он тихо, стараясь, чтобы их не подслушал кто-то невидимый.
Пак отдернул руку:
– Это больше не мое истинное имя! Я блуждал в темноте, и мой дух вернулся обратно из гранитных пещер с новым именем – его не знает даже Дракон!
– Дракон очень скоро узнает его, – печально ответил Уилл.
– Пусть попробует!
– Пак…
– Мое прежнее повседневное имя тоже умерло, – сказал тот, кто раньше был Паком Ягодником. С трудом выпрямившись, он накинул на худые плечи одеяло, на котором раньше лежал. – Можешь называть меня Безымянным, потому что твои губы не произнесут больше ни одного из моих имен.
