Психоисторический кризис - Кингсбери Дональд (читать книги регистрация .TXT) 📗

Затем Эрон занялся маятниками. Данные справочника в основном касались маятниковых механических часов, появившихся после 59700 года г.э. во времена мифического Ньютона. Это были слишком поздние времена. Однако он воспрял духом, когда напал на фрагмент из Лемана-Хаупта, потому что именно этот ученый особо отличился в переводе шумерских математических таблиц. Допотопный мозг книги не очень-то справлялся с переводом гирманийских текстов на англский, но Эрон понял главное: Леман-Хаупт считал, что шумерская система измерений была основана на маятнике, который имел период в одну секунду на широте тридцать градусов, однако математическая модель маятника, которую он предлагал, была слишком несовершенна, чтобы доказать эту гипотезу. Пока его мозг продолжал осваивать шумерский, Эрон от нечего делать решил построить собственную модель. Он достал из кармана портативный метрикатор, положил его на стол рядом с тарелкой и настроил на измерение локального гравитационного поля с автоматическим переводом галактических единиц в местные терранские. Дальше, с помощью метрологического справочника, работа пошла быстро. Через несколько часов, отработав все детали модели маятника и подготовив ее для включения в общую психоисторическую модель, Эрон выключил книгу и бережно закрыл ее.

Теперь ему надо было обязательно еще кое-что увидеть, и он стал бродить по коридорам в поисках административного центра. Но, найдя скучающего чиновника и изложив свою просьбу, Эрон получил вежливый, но решительный отказ. Усыпальница Царицы была закрыта на реставрацию. Эрон пришел в отчаяние. Впрочем, ненадолго. Походив туда-сюда по коридору и немного успокоившись, он связался с Россумом и приказал ему выяснить по информационной сети, кто здесь главный. Администратором оказался даже не сапиенс, а некий субъект кумингского происхождения с руками клешнеобразной формы. Впрочем, судя по форме лица, примесь крови сапиенса — не более четверти — у него была.

Звали его Синар. Как выяснил Россум, он был поставлен на эту работу после того, как отсидел небольшой срок в тюрьме за взятки. Это было уже интересно. У Эрона никогда не имелось достаточно денег, чтобы давать взятки, но теперь все расходы оплачивал Кон. Так что стоило попробовать, тем более что сценарий этой сомнительной процедуры был несложен. Он не стал записываться на прием, а прямо ввалился в офис и объявил, что приехал по делу от Хаукума Кона. Глаза чиновника забегали. Что понадобилось от него могущественному психу со Светлого Разума, и кто этот юный посланец? Эрон упомянул о своем интересе к Усыпальнице Царицы, но быстро сменил тему, заговорив о былой славе Терры. Потом, когда чиновник успокоился, начал торговаться. Он сообщил Синару, что Кон хотел бы пожертвовать скромную сумму на реставрацию древнего наследия Терры. Чиновник, фыркнув, заявил, что лучше отдать деньги нищим детям, что в переводе означало, что ему лично слишком опасно этим заниматься. В ответ Эрон предложил сделать все в обход властей и тайно.

— Вы сами распределите деньги: кому, как не вам, лучше знать, как ими распорядиться!

Синар начал прикидывать, как тайно пробраться в Усыпальницу, и Эрон понял, что победил. Они заключили сделку, оба делая вид, что никакой взятки не было. Однако все это заставило Эрона задуматься: похоже, власть, которую излучал Кон, уже начала портить его — а ведь он даже еще не выполнил своего первого задания по психоистории!

Так или иначе, Эрон Оуза снова, согнувшись в три погибели, карабкался по темному проходу. И вот он уже с облегчением выпрямился под темными и мрачными сводами, равными по возрасту человеческой цивилизации. Это помещение даже не было перестроено, так как полностью уцелело при землетрясении, разрушившем Усыпальницу Царя, расположенную выше, где Эрон был в прошлый раз. Однако человек все-таки оставил здесь свои следы. Стены комнаты, выложенные когда-то безукоризненно белым известняком, были теперь разукрашены подписями солдат Эты Куминги и символами их подразделений.

Имелись и просто надписи и картинки различного содержания. Особо выделялся тщательно вырезанный барельеф, изображавший гнома с огромным высунутым языком. Все было обработано защитными составами и покрыто прозрачной пленкой. Все это многовековое художество отличалось чрезвычайно дурным вкусом и производило отвратительное впечатление, но, в конце концов, чем лучше дыра в стене, проделанная таранами Аль-Мамуна, которая не менее тщательно сохранялась? Этим терранцам ничего не стоило ободрать всю обшивку Великой Пирамиды, чтобы понастроить из нее своих мечетей, а потом облепить то, что осталось, металлопластом и стеклом, и в то же время они сочли бы кощунством, если бы кто-нибудь стер хоть одну из этих шуточек, вырезанных на стене. Прошедшие тысячелетия освящают даже казарменную похабщину и грубый вандализм.

Комната была почти квадратной — десять на одиннадцать локтей — и могла вмещать достаточно астрономов и хранителей времени. Высота потолка впечатляла — здесь могли уместиться три человека, встав друг другу на плечи. Сам потолок не был сводчатым во избежание обрушения, а состоял из двух громадных обтесанных глыб известняка с тщательно выверенным положением центров тяжести, тесно прилегающих друг к другу. С помощью какого дьявольского трюка египтянам удалось поставить их на место? Это куда больше поражало Эрона, чем даже строительство первых звездных кораблей, которое, по существу, требовало лишь стандартной инженерной подготовки и было доступно любому среднему сапиенсу.

Последняя реставрация оказалась весьма удачной. Усыпальница была оборудована простой, но эффективной системой зеркал, проводящих свет через южный «вентиляционный» проход, так что астроном, находясь в помещении, мог измерять времена прохождения звезд с помощью маятника, установленного в Нише Царицы. Ай да Россум № 26! И как только он нашел это чудо!

Ниша, расширяющаяся книзу и идеально приспособленная для своей задачи, могла вмещать маятник с периодом до двадцати стандартных звездных секунд, то есть, по данным справочника, длиной в десять сасанидско-арабских локтей. Поздняя терранская имитация была сделана очень аккуратно и тонко, но, конечно, не основывалась на оригинале, а показывала лишь, каким маятник мог быть. Прекрасный образец сверхточной технологии, для которой не требовалось даже колеса!

Эрон стоял и не мог оторвать глаз. До сих пор он не осознавал, как на самом деле боялся адмирала, не решаясь показывать ему свою грубую психоисторическую модель и считая ее в глубине души неграмотным извращением методов Основателя. Но все опасения оказались напрасными, и доказательство находилось здесь — в древнейшем святилище науки! Юноша почувствовал прилив уверенности — теперь у него было, что предъявить Хаукуму Кону и что ему возразить. Эрон начинал любить историю — она позволяла видеть будущее!

XXXVII

У СМЕРТИ МНОГО ЛИЦ

ГОД 14810-й

Когда персональная капсула начала саморазрушаться, Ригон кодовым жестом включил офисный дезинтегратор, и когда его лепестки распахнулись, бросил туда для верности тлеющие остатки золы. Дьяволы Космоса! Прошлое не перестает преследовать его! Он бросил взгляд на свою рабочую нишу с квантронными инструментами. Тревога! Ригон сунул в сумку пакет с хирургической одеждой и, проходя через завесу силового поля, установил его на полную мощность. Затем осторожно открыл дверь в коридор. Она еще с шипением закрывалась, когда он бегом спускался по узкой лестнице в бистро.

— Я ненадолго, — бросил Ригон бармену.

Столики в «Веселом бистро» были полупустыми. Сидевшие за ними студенты были слишком молоды, чтобы знать Эрона Оузу, но тем не менее они не переставали обсуждать историю с его казнью — казнью пама, в котором копался не кто-нибудь, а он, Ригон! Спаси меня Космос если это когда-нибудь дойдет до полиции! А может, уже дошло?