Рассказы - Кирпичев Вадим Владимирович (читаем книги бесплатно .txt) 📗
- О чем ты думаешь, Игорь?
- Наши в финале продуют, папочка.
- Ты дурачка не строй. Золотая медаль не карт-бланш на глупости. Где шлялся?
И пока Игорь, закатив глаза, любовался лампочкой, я ужасал его судьбами своих старых друзей, талантами грозивших небесам и пошло спившихся, волочил на обозрение по ступеням десятилетий скелеты предков, сгубивших себя водкой и заоблачными мечтаниями, предрекал Игорю стезю тысяч наших российских недоучек, пустивших жизни в распыл на ерунду: поиски снежного человека, лудеж в сараях гравитационных движков, написание трактатов по обустройству всего мира - на весь этот "расейский" интеллектуальный алкоголизм.
В заключение припугнул ребенка последним сумасшедшим.
- А что? Здорово! Вечный движок - это по-нашему. Раз-два и решены все проблемы!
Если я и повысил голос, то на полтона... И почему утром со мной жена не разговаривала?
Очередной понедельник начался в издательстве, где благополучно угробил полдня. Снова нелады с бумагой. В редакцию добрался голодный, злой. И что я вижу...
Тамара лежала на полу, на мятом пиджаке. Краснорожий сибирский мужик вовсю медитировал лапищами над бюстом моей сотрудницы. Люсьен вела себя скромнее: разбросав на стороны света руки и ноги, она принимала нирвану прямо на столе начальника. На моем то бишь.
Когда паника рассаживания стихла и сквозь облако французских духов стали проявляться предметы, я повернулся к гостю.
- Так вы и лечите еще?
Здесь загалдели мои дамы, мол, он чудесным образом снимает головную боль (скорее оригинальным) и снимает не только ее (хорошо бы - только).
Жест получился императорским. Все смолкли.
Вы не ответили на мой вопрос.
- Пытаюсь.
Смущенным мужик не выглядел.
- И многих исцелили?
- Некоторых.
- Понимаю. Что за пустяки для человека, преподнесшего миру перпетуум-мобиле. Извините - модифицированный перпетуум-мобиле.
Помолчали.
Молчать мужик умел.
Врать расхотелось.
- Приходите-ка еще через недельку. Не смотрел я ваш опус со временем туго.
- Знаю. У вас ведь важные дела.
И будь я проклят, если в глазах мужика не мелькнуло что-то похожее на насмешку.
Тамара подхватила целителя под локоток и, тараторя, заглядывая в лицо, повела к выходу.
Чего-то я не понимал. "Чайник" - существо трепетное. Нет у него права на умный взгляд. Прибавьте темное место жительства, замашки экстрасенса - чем черт не шутит!
Заглянуть в бумаги?
Черный портфель, словно подслушав мои думы, высунул свою радостную морду. Я решительно нагнулся и со всего маху локтем впечатался в острый угол стола.
- О, мама мия!
Я вдруг понял в с е. Еще презрительно кривил губы, еще распинался на вольтовом столбе, а тайну мужика, секрет его взгляда знал. Как только сразу не догадался? Он из староверов. Будут очи лучиться, если не пить, не курить да телик сменить на закаты.
Хорош редактор - чуть было не взялся за экспертизу вечного двигателя! Локоть заныл нестерпимо. Слава Богу, я начальник, а босс всегда может поднять себе тонус работой.
О, как я орал! Грозный и неумолимый, как железнодорожное расписание, нависнув над бедными женщинами, я громыхал, я указывал, я буквально стирал в порошок своих подчиненных. В общем, руководил. Люся затихла мышонком. Тамара поедала меня восхищенным взглядом. Она обожала такие минуты. Поставив своих дам на место по крайней мере на год, я закопался в рукопись.
Прошло минут пять. По чадящей мастерской восемнадцатого века разлился запах растворимого кофе и, растолкав тени мужиков да баб, перед глазами нарисовалась джинсовая юбка. И девчачьи коленки.
- Василий Сергеевич, - Люся заерзала на краешке стола.
- Чего?
- Ваш кофе и бутерброд.
- Спасибо.
- Василий Сергеевич, миленький, Посмотрите его бумаги...
Я потер локоть.
- И не подумаю.
- Хотя бы таблицы.
- Люся! Что сие значит?
- Я утром случайно заглянула в портфель, одним глазочком. Знаете, после этого совсем зауважала - я там ничего не поняла! Что-то о вакууме...
- Это все?
- В том-то и дело. В дырке подкладки я нашла его моментальное фото. Никогда не догадаетесь, где он снят!
- Швы не забыла распороть?
Люсьен отмахнулась и для пущего эффекта вытаращила глазки - зрелище, доложу вам, не для холостяков.
- Он снят на фоне Эйфелевой башни, Василий Сергеевич!
- Ясно. Там, слева, плюшевые львы должны быть - у кооператоров снимался.
- Да ну вас. Это настоящий Париж - мне ли не знать. Париж - это...
Кто есть и откуда пошли люди русские? Величайшая загадка истории наполовину раз?яснилась. Арии, сколоты, этруски (этрусские!) - от них выводят славянские корни ученые мужи. Не знаю. Насчет всех славян не уверен. Но прародину славянок укажу - Лютеция.
- Париж, как интересно... - борясь с зевотой, я попытался изобразить требуемую эмоцию.
Люсьен полностью утвердилась своим мини-плацдармом на столе и болтала ногами.
- Итак, шеф, что будем делать?
Я посмотрел на коленки, на дверь.
- Хорошо, Люсечка. Возьму домой эту пор-р... этот портфель и посмотрю, что он там наваял.
Удивительно, но до конца рабочего дня мы работали. Да я еще часок прихватил. Не забыл и портфель.
Неделя промелькнула птицей в окне, утомив трудами и ожиданием понедельника. Хорош денек для экзамена? Тут грудь теснит, жена черная стала, а Игорек знай себе улыбочки строит, сопляк. Что-то будет сегодня?
Дверь открылась, едва мои дамы упорхнули в универмаг, ровно в полдень. Хоть часы сверяй. Чтобы не застонать, пришлось ухватиться за челюсть.
- Прошу вас, усаживайтесь, - еле слепил улыбку на лице, надо всерьез обсудить вашу рукопись.
Надо ли говорить - я о ней вчистую забыл!
Мужик сел. Выглядел он не рассеянным, нет. Просто у него были глаза человека, отправляющегося в очень дальнее путешествие.
- Вы далеко не глупы - позвольте прямо сказать: вечный двигатель невозможен. Это нарушение законов природы.
- Само собой. Но я...
- Будьте скромней. Выслушайте человека с высшим техническим образованием.
И я пустился в рассуждения об энтропии, законах термодинамики, принципе Паули и прочая. К концу лекции мой лесник выглядел так, будто его приговорили к пожизненному проживанию в городе.
