Белая пушинка (сборник) - Драгомир Миху (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— Ничего необычного. Кремний с некоторыми примесями. Свыше девяноста процентов кремния.
Космонавты удовлетворенно переглянулись. Приятно, что их окружают известные элементы. В тех случаях, когда результаты анализатора соответствовали контрольным таблицам, ответ начинался словами «ничего необычного». Если робот не произносил этой фразы, космонавты знали, что необходимо быть внимательными.
— Странно, почему он такой белый? — задумчиво произнес Мариус.
Робот безмолвствовал — подобные вопросы не входили в его компетенцию. Впрочем, Мариус и не ждал ответа.
— Выясним в лаборатории, — сказал Константин.
Вращавшееся над ними чуткое «ухо» танкетки-робота, способное воспринимать и регистрировать даже ультразвук, не улавливало ни малейшего шума. Вся равнина была погружена в неестественную тишину. По мере торе как солнце поднималось выше, нагромождение пирамид и конусов сверкало все ярче, краски непрерывно менялись, переливались, вытесняли друг друга, словно между ними происходило безмолвное сражение. Горные пики и грани извергали багровые снопы стрел, окружавшие их странным ореолом. Казалось, в недрах горного массива пылает невидимый костер, разбрасывая во все стороны разноцветные языки пламени.
Горная цепь вздымалась прямо над песчаной равниной — будто кто-то поставил ее на огромный стол. У ее подножия космонавты вышли из танкетки и подошли к склону, который сейчас, когда его рассматривали снизу и в непосредственной близости, не играл больше пламенными красками, а стал таким же белым, как песок равнины. Обрывы были гладкими и вертикальными, словно по ним прошлись рубанком, лишь кое-где можно было разглядеть тонкую трещинку. «Рука» танкетки с трудом отломила кусок породы, и вскоре снова раздался бесстрастный голос:
— Ничего необычного. Кремний с некоторыми примесями. Свыше девяноста процентов кремния.
— А вдруг вся планета состоит из чистого кремния? — Мариус хмыкнул. — Подумать только — такая глыба кремния! Впрочем, вряд ли это нас сильно опечалит — быстрее закончим работу! Где найти для нашей станции лучшую базу, чем такая спокойная, лишенная сюрпризов планета, как Белая Пушинка?
— Мы еще почти ничего не видели, а ты уже готов разделаться со всей планетой! — возразил Константин, налаживая ультразвуковую аппаратуру.
Из танкетки выдвинулась антенна аппарата и слегка завибрировала. Снова раздался металлический голос:
— Ничего необычного. Сплошная порода. Никаких разломов. Глубина четыре тысячи двести четыре метра.
В других местах результаты были такими же. Своеобразный скалистый массив пирамид и конусов представлял собой плотную сплошную породу, основная масса которой состояла из кремния — обычного кремния, столь распространенного на Земле.
— Видишь, Константин, я был прав — ничего, кроме кремния. Попробуем отыскать в горах проход.
В течение нескольких часов танкетка шла вдоль белых скал. Горная цепь возвышалась сплошной стеной, словно крепость с замурованными воротами, и не было никакой возможности проникнуть внутрь. Солнце стояло высоко, воздух накалился. Пейзаж, который раньше представлялся космонавтам столь причудливым, теперь казался гнетуще однообразным: все те же гладкие белые горы, все тот же мелкий неподвижный песок.
— Вернемся, Мариус?
— А может быть, поищем хоть какое-нибудь ущелье?
— По-моему, лучше воспользоваться вертолетом.
— Идея! А то танкетка заладила как попугай: «Ничего необычного, ничего необычного».
Вскоре космонавты уже летели над горным массивом. Сверху горы казались еще более необычными; они еще сильнее напоминали хаотическое нагромождение кристаллов. Мариус рассмеялся:
— Эх, сюда бы нашего кристаллографа! Вот для кого здесь сущий рай!
Они медленно огибали торчащие вершины и зорко вглядывались в темные провалы. Свет, отражаясь от гладких поверхностей, кое-где создавал неожиданные переливы красок, и они еще более подчеркивали темные, словно покрытые ночным мраком, участки. Ближе к центру вершины стали ниже и вскоре слились в чуть наклонное плато. Космонавты с трудом выбрали место для посадки. Горы окружали их сплошным кольцом. Плато было отшлифовано как стекло, и только кое-где тончайшей пудрой блестели пятна песка.
— Настоящая крепость! В древности этот природный бастион был бы неоценим! — воскликнул Мариус.
Хотя космонавты уже освоились с однообразным пейзажем, они продвигались очень осторожно, на каждом шагу проверяя почву металлическими щупами. Плато незаметно шло вниз и внезапно оборвалось глубокой пропастью. Внизу, метрах в ста, в тени, отбрасываемой конусами и пирамидами, слышалось яростное клокотание. В узком, похожем на колодец отверстии бурлила темная вода. Время от времени уровень жидкости резко понижался, будто ее всасывало в глубину, затем вновь поднимался.
— Вода! А я было подумал, что на этом плоскогорье мы не найдем ничего, кроме кремния! Хорошо бы посмотреть, что представляет собой этот колодец…
С этими словами Константин отошел на несколько шагов в сторону и внезапно почувствовал, что его ноги погружаются во что-то мягкое. В тени трудно было что-либо разглядеть все казалось одинаково белым и гладким. Константин воткнул щуп, и тот, пройдя сквозь тонкий слой какого-то вещества, похожего на липкий снег, уперся в твердую скалу.
— Что ты нашел, Константин? — Мариус с киноаппаратом в руках перегнулся через край колодца.
— Не знаю. Кажется, снова кремний, но какой-то необычный, похожий на желатин. Жаль, что мы поторопились и не захватили анализатор.
Они отобрали в небольшой герметично закрытый сосуд пробу странного «снега» и решили двинуться дальше — спуститься в заинтересовавшую их расщелину было совершенно невозможно. Мариус заснял на пленку и отметил на карте все особенности ландшафта; были собраны десятки образцов породы, и космонавтам не терпелось узнать результаты анализов.
Внезапно на плато поднялся ветер. Вначале слабый, он быстро усиливался. Когда космонавты подошли к вертолету, порывы ветра вздымали к небу песчаные смерчи, рассыпающиеся прозрачными, светлыми, трепещущими веерами.
— По-моему, здесь безопаснее, чем по ту сторону гор, сказал Мариус. — Может быть, переждем, пока погода не улучшится?
— Самое безопасное убежище — корабль, — возразил Константин. — Кто знает, когда прекратится этот ветер, он и так уж начинает смахивать на бурю!
Они поднялись в вертолет, который через мгновение взмыл вверх, раскачиваясь в вихрях, крепчавших с каждым новым порывом.
Вдруг Мариус показал на середину плато:
— Смотри!
Неподалеку от того места, где Константин наткнулся на слой желатинообразного кремния, начали вздыматься волны они медленно, но упорно ползли в направлении ветра. Редкие белые гребни вздымались вверх и под хлещущими ударами бури опадали каскадами капель. Довольно обширный участок плато внезапно ожил и стал похож на озеро, лениво перекатывающее тяжелые волны. Когда вихрь, словно набираясь новых сил, на мгновение прекращался, белые валы замирали на месте, а затем снова начинали перекатываться — медленно и вяло.
— Это же не вода! — крикнул Мариус. — Это похоже на…
— Проба покажет, вода это или…
— Желатин, — закончил Мариус.
— Может быть, и желатин! По-моему, эти волны того же происхождения, что и геометрические горы…
Перелетев горную гряду, космонавты очутились над равниной и попали в белую пелену взвивающихся отовсюду песчаных завес. Вокруг ничего не было видно. Космонавты с трудом вошли в корабль, сняли скафандры и, оставив их в ионизационной дезакамере, бросились к иллюминатору. За стеклами иллюминатора не удавалось различить ничего, кроме бесконечных песчаных смерчей, вздымающихся на сотни метров. В ожидании результатов проб, которые должны были выдать анализаторы, космонавты устало развалились в креслах. Для анализа были взяты пробы белого вещества, похожего на липкий снег, и куски породы, собранные в горах и на плато.
— Опять услышим «ничего необычного», «кремний», — борясь с дремотой пробормотал Мариус. — Я свирепею, когда слышу шаблонные ответы этих безликих машин. Погляди в иллюминатор, что там творится! А они называют это — «ничего необычного»!
