Миры Роджера Желязны. Том 19 - Желязны Роджер Джозеф (читать хорошую книгу .txt) 📗
Последовала короткая, ужасающе яркая вспышка — я словно куда-то прорвался, — и все разом изменилось.
Ноги продолжали сами собой идти, однако теперь я, вне всякого сомнения, шагал по земле — по какой-то тропинке, затененной с обеих сторон деревьями. Световое поле рассыпалось, обернувшись звездами и еще каким-то сиянием, маячившим сквозь ветви справа от меня. Было слышно, как ветер шевелит листву. Временами раздавались вскрики ночных птиц и жужжание насекомых.
Мой чувствительный нос едва не лопался от запахов. Пахло здесь все — влажная земля, прелые листья, пробивающиеся тут и там ростки… Порывы ветра доносили слабые запахи животных — некоторые я узнал, некоторые — нет. Кроме того, остро ощущалась близость воды.
Все это было более чем странно. Я-то ожидал увидеть пейзажи ядерной зимы, разрушенные дома, заржавевшие остовы машин, пыль и битое стекло. Вместо этого я шел по мирной лесной тропинке, явно не тронутой никакими атомными ветрами. Находиться здесь было, конечно, куда приятней, но означать это могло только одно: Бекки ошиблась. Я попал совершенно не туда, куда рассчитывал. Я…
Нет, только не это!
Ряд деревьев справа от меня вдруг оборвался, и я увидел, что яркий свет, который пробивался сквозь листву все время, пока я шел — не что иное, как полная луна. В ту же секунду у меня бешено зачесались руки, а на лбу выступил холодный пот. Почему-то я начал задыхаться, хотя шел достаточно медленно, и при этом меня все больше охватывало неприятное беспокойство. Теперь я понял, что произошло.
Я тут же представил себе Барри — сейчас он, наверное, бродит по руинам опустевшего города. Потому что именно его Бекки перенесла в мертвую зону вместо меня. А вот меня Бекки забросила как раз туда, куда я меньше всего хотел попасть и куда меня не хотели пускать до тех пор, пока я не вырасту и не научусь управлять своим организмом (который, судя по всему, уже начинал проявлять себя). Мало того, что я попал не в ту зону — я угодил в нее как раз в самое неподходящее время!
Тяжело дыша, я остановился и поднес руки к лицу. Все участки, которые я недавно так тщательно выбрил, снова заросли щетиной. Внезапно обе мои ноги свело судорогой — боль охватила сначала икры, затем стремительно переметнулась в ляжки. Я скорее наклонился, чтобы растереть их, и тут почувствовал, как мне прострелило плечи.
В довершение всего я, кажется, еще и окосел, потому что теперь мой нос маячил прямо у меня перед глазами и при свете луны казался непомерно длинным и смуглым. Но и это было еще не все. У меня вдруг начали сами собой хрустеть суставы — даже когда я не двигался. Затем появилась острая боль внизу спины.
Я попытался вспомнить, что мне известно о таких явлениях. Ведь существуют инструкции для тех, кто имеет склонность к подобным состояниям. Сборники советов, как это легче перенести или вообще избежать этого путем самоконтроля. Увы, ничего конкретного я не помнил — только общие слова насчет того, что, прежде чем пробовать овладеть техникой контроля, надо сперва хотя бы раз испытать это состояние. Хорошенькое дело… Едва я чуть оклемался после древнего обряда перемещения, как меня уже ждут новые сюрпризы. Веселая выдалась ночка!..
Я решил, что мне следует расслабиться и смириться с происходящим. Так легче будет вникнуть в свои ощущения.
То ли помогло растирание, то ли боль в ногах прошла сама собой, но судороги прекратились. Однако, когда я захотел выпрямиться, меня поджидала неожиданность: я не мог этого сделать. Такое обычно бывает, если потянешь мышцу спины. Никакой боли, просто не разгибаешься — и все.
Прекрасно сознавая, что происходит, я принялся лихорадочно расстегивать ремень и обнаружил, что руки мои уменьшились и заросли шерстью, а от пальцев остались жалкие культяпки. Нет, если уж все равно не миновать превращения, то надо срочно освободиться от одежды. А то представьте — стоит этакий здоровенный псина в джинсах, футболке и теннисных тапочках!
Чтобы справиться с этой задачей, мне пришлось лечь на бок. Едва я закончил, тело пронизала такая судорога, что от боли я стал кататься по земле. Теннисные тапочки слетели с ног сами, потому что это, кажется, были уже не ноги, а лапы. А напоследок в районе копчика обнаружилось некое интересное образование, которым мне страстно захотелось повилять.
Я сразу же подумал — вот это будет номер, если мне вдруг точно так же внезапно приспичит перевоплотиться обратно. Во что тогда одеваться? А если еще поблизости окажутся дамы… Я бросился скорее собирать свою одежду с намерением связать ее в узел, который потом смог бы тащить в зубах. Увы, слишком поздно — мои руки перестали быть руками. Сколько я ни старался придать своей одежде вид аккуратного узелка, она лишь бесформенной массой свисала у меня из пасти. Нести ее в таком виде было совершенно бессмысленно — она бы только волочилась по земле и задевала за корни.
Думая обо всех этих мелких неудобствах, я все же старался не забывать о главном. Важно было прочувствовать и запомнить, что несет с собой каждый новый приступ боли, каждая судорога.
Изменения происходили стремительно. Меня бросало то в жар, то в холод, у меня трещали и вытягивались кости. Было несколько моментов, когда мне показалось, что я смог бы как-то управлять этим процессом, но я не решился. Так ведь можно ненароком и испортить все дело. А кому охота становиться оборотнем-уродцем? Поэтому я лежал и не рыпался, предоставив судьбе распоряжаться самой. Один раз, когда меня уж слишком сильно прихватило, я вскрикнул. Вернее, хотел вскрикнуть, но вместо этого у меня получился самый настоящий вой. Нет, это все-таки заложено в генах, решил я. Генетика — никуда от нее не денешься…
Однако чем дальше я превращался, тем больше мои рассуждения попахивали голой теорией. Я знал: метаморфозы наверняка должны коснуться и моего разума, хотя и не был уверен, что смогу их верно распознать.
Совершенно определенно, у меня нарушилось чувство времени — мне казалось, что все превращение заняло не более пяти минут, а между тем луна на небе успела порядком подняться. Конечно, это могло мне и померещиться, ведь теперь сам я был ниже (так как стоял на четвереньках), а значит, и видел хуже. А вот слух у меня, наоборот, на удивление обострился. Где листик прошуршит, где какая-нибудь букашка чихнет, зверь когтем проскребет или птица крылом помашет — все это, не спросясь, так и лезло ко мне в уши. Еще никогда в жизни мне не приходилось слышать такого богатого стереоэффекта. А уж мой нюх, и без того отменный, теперь достиг полного совершенства. Достаточно было легкого дуновения ветерка, чтобы я с точностью определил, где протекает ручей. Я мог бы безошибочно сказать вам, под каким кустом и когда пробегал кролик или куда спряталась бродившая неподалеку лиса…
Я сделал первый нерешительный шаг. Потом второй. Такое странное ощущение… Я снова шагнул, стал думать о том, какой лапой мне теперь двигать — и тут же споткнулся. Встал, поднялся, опять шагнул… И опять споткнулся. От досады я даже задрал морду кверху и завыл. При этом я сам немного испугался своего голоса — слишком уж неожиданно получилось. Само собой вырвалось. Зато я понял, что если я могу выть сам собой, то, значит, и идти должен не задумываясь — тогда все получится. Просто надо расслабиться и махнуть на все рукой… то есть правильнее сказать — лапой. Довериться своим инстинктам. Наверное, разум в таких случаях только мешает.
Я попробовал задушить в себе мыслительные процессы — и тут же, как миленький, побежал трусцой. Впрочем, радоваться было рано: неизвестно, какие еще страшные сюрпризы ждут меня впереди. Потому что скорее всего превращение еще не закончилось; вернее, закончилась только физическая его часть.
Подтверждение моей догадки не заставило себя ждать. Стоило мне перестать думать и отдать свой разум на откуп новому телу, как меня начали посещать весьма и весьма странные мысли. Не припомню, чтобы я думал о чем-то подобном раньше. Словом… я почувствовал острое желание поохотиться.
Голова моя невольно потянулась к земле, и я стал энергично крутить туда-сюда своим длинным носом, пытаясь напасть на какой-нибудь след. Когда след мне попадался, я тут же определял, кому он принадлежит и когда был оставлен. Я поднимал морду вверх и втягивал запахи, которые носит ветер. Рыская между деревьями, я явственно представлял, как за кем-нибудь гоняюсь. Где-то в глубине моей памяти еще теплилась мысль о том, что раньше у меня была другая цель. Но это происходило как раз в той части мозга, которую я выключил, чтобы перестать спотыкаться. Теперь она была почти полностью подавлена. Я хотел только одного — охотиться, а все остальное не имело никакого значения.
