Посольский десант - Михайлов Владимир Дмитриевич (список книг .TXT) 📗
– Но мы ведь можем еще уклониться!
– Ничего мы не можем! Вы забыли, что давно уже управляем нашим кораблем вовсе не мы. Оттого и скорость такая – черепашья – и у них, и у нас тоже, – напомнил Меркурий.
– Это как раз понятно, – сказал Федоров. – Чем меньше скорость – тем больше маневренности, а потом эту пленку запустят с другой скоростью, и все закрутится так, что у зрителя дух будет захватывать.
– Но взрывы! Мощнейшие взрывы – разве они нам не опасны?
– Откуда нам знать? Да и к тому же нам-то видно, как далеко от нас они происходят. Это же кино! Иными словами – надувательство.
– Ну, это можно сказать о любом искусстве, – проворчал Изнов.
– Ничего подобного. Музыка, например, никого ни в чем не обманывает.
– Это музыка-то? Еще как! Она заставляет меня расслабляться и мечтать о несбыточном – хотя обстановка этому не способствует…
– Господа, – сказал Меркурий рассерженно. – С этой дискуссией можно и… как это? Растянуть время, так? Нет, неверно… Повременить, вспомнил. Сейчас меня начинает всерьез беспокоить одно обстоятельство: мы уже совсем близко от поверхности, вот-вот ощутим сопротивление атмосферы – а они, похоже, даже не собираются… Ох! Что это?
Корабль ощутимо качнуло.
– Пошел десант! – безошибочно определил Федоров. – Те самые их катера, что они декорировали под черт знает что – до полной неузнаваемости, те самые, что до сих пор прятались за нашей спиной.
– Один или два включили двигатели слишком близко от нас, – дополнил Меркурий. – Ничего. Это мы выдержим – если не будет повторяться слишком часто.
– А ведь внушительно, – проговорил Гост. – Если принимать все это всерьез, можно и на самом деле испугаться.
– Весьма профессионально, – согласился Изнов. – О Господи! Что это? Мы… мы гибнем! Советник! Меркурий! Мы…
И в самом деле: нестерпимое сияние озарило весь экран, мощный взрыв произошел, казалось, в самом носу корабля – на экране промелькнули бесформенные обломки. Все глаза обратились ко второму экрану – операторскому. Клуб бушующего пламени на нем все разрастался и наконец закрыл все видимое пространство. Изнов вздохнул.
В следующее мгновение в центральный пост вошел тивизианин – один из тех четырех, что, согласно договоренности, все время съемок находились на борту корабля. Скривившись в улыбке, он произнес несколько слов и кивнул Аласу.
– Ваш корабль уничтожен, – перевел тот. – Начинается истребление десанта на планете, но вы в нем не участвуете.
– Ну слава тебе Господи! – проговорил Изнов. – Значит, наша задача выполнена? Мы можем следовать своим путем?
– О, разумеется. Но не сразу. Не забудьте: вам предстоит еще присутствовать в качестве независимых галактических наблюдателей на президентских выборах Тивизы. И, главное, вам будет оказана большая честь: вас пожелал принять сам Президент!
– Генеральный продюсер, – усмехнулся Изнов. – Великий Президент Тивизы! Действительно, очень престижно… Или вы имеете в виду того, которого изберут – нового?
Тивизианин пренебрежительно махнул своими дважды двумя пальцами.
– Президент Тивизы? Нет, конечно; кому это интересно? Независимо от того, останется на этом посту старый или придет другой. Нет, вы будете удостоены приема у самого Отца Эфира – первого лица нашего мира, носителя абсолютной власти…
– Кто же он такой? Президент – чего?
– Президент Всепланетного Жизневидения!
– Это что еще за заведение? – поднял брови Федоров.
– Это вы еще успеете узнать, – пообещал тивизианин. – Вот это вам поможет.
И он выдал каждому из прилетевших по плоской коробочке.
– Это что за штуки? – поинтересовался Изнов.
– Языковые дешифраторы, – сказал Федоров. – Не самое последнее поколение, так что мы начнем понимать их речь не сразу – и то они станут переводить на граанский. Русский им не по силам. Так что если захотите облегчить душу, посол, – переходите на родную лексику.
– Думаете, придется?
– Более чем уверен. Мы впутались в черт знает какую ситуацию. Так что надо быть осторожнее и постараться тут не задерживаться. Если у них начнется какой-то мухлеж с выборами – чего доброго, свалят на нас: нас-то выгораживать в этом мире никто не станет. Надо хоть как-то подстраховаться, как по-вашему?
– Да, похоже, что это серьезно, – задумчиво проговорил Изнов. – Тут, думается мне, без верительных грамот не обойтись. Меркурий, придется вам и в самом деле вытаскивать все ваши вицмундиры, фраки, визитки и страусовые перья. Поспешайте!
– Потом, потом, – пробормотал Меркурий, не поворачивая головы. – Нам вернули управляемость и сейчас дали пеленг на посадку. Так что не спешите разоблачаться… Включите лучше страховку на полный.
И он привычно склонился над ходовым пультом.
Вот таким образом корабль с пятью населявшими его представителями четырех разных миров оказался, против их желания и без всякой связи с их планами и замыслами, на Тивизе – в мире, о котором ни у одного из них до нынешнего дня не было ни малейшего представления. Это и не удивительно: миров во Вселенной – невероятное количество, но лишь немногие из них заслуживают серьезного упоминания.
Посадка совершилась, едва они закончили приводить себя в порядок. Меркурий взял пробы внешней среды. Воздух был пригоден для дыхания, радиационный фон – несколько меньше земного, хотя и чуть превышал синерианский. Меркурий распахнул люки, и они по одному ступили на новую для них планету.
Их ждали с нетерпением. Свет прожекторов слепил, но они постарались держать глаза открытыми и улыбаться так приветливо, как только могли. Десятки камер держали прибывших в прицеле. Люди и их спутники старались не выказывать никакого удивления, словно бы такие встречи им приходилось переживать чуть ли не каждый день. Изнов, едва ощутив под ногами твердую поверхность, склонился в изящнейшем дипломатическом поклоне и скромно отступил в сторону, позволяя сойти на грунт и своим спутникам. Приветственный треск был воистину оглушительным. Операторы жизневидения неистовствовали. Их камеры – большие, малые и совсем крохотные – продолжали исписывать кристалл за кристаллом, запечатлевая происходившее для истории. Изнов, похоже, вознамерился произнести еще одну речь и, возможно, на сей раз обошелся бы без птички божией – но времени на это, видимо, режиссерами не было предусмотрено: уже подкатили экипажи, и путешественников вежливо пригласили усесться в них.
– Хвала Аллаху! – пробормотал Федоров. – Если вы тогда начали с классики, то на сей раз, чего доброго, вспомнили бы Баркова.
– Не приходилось читать, – сухо ответил посол.
– Врете ведь, ваше Приятное Свечение!
– Дипломаты никогда не врут, – наставительно произнес Изнов. – Они лишь приноравливают свои высказывания к конкретной обстановке. Дипломатия – это вам не разведка, советник, – неужели за столько времени вы так и не усвоили разницы?
Их рассадили по разным экипажам – и потому профессиональная дискуссия не получила дальнейшего развития.
Место, куда их доставили с космодрома, оказалось тем самым Центром ОКЖТ – Объединенной Компании Жизневидения Тивизы, – из которого терранские дипломаты и их спутники, после первого увиденного ими странного эпизода с отбором кого-то для чего-то, оставшись на какое-то время без присмотра – если не считать Аласа, разумеется, – сейчас лихорадочно пытались найти выход. Жизневидение – как они уже успели уразуметь при помощи лингвистических дешифраторов, которыми их снабдили еще на корабле, – этим словом здесь было заменено общепринятое «телевидение»; почему – ну, здешним обитателям было виднее, что к чему. Жизневидение – что же, пусть будет так.
…Сейчас они как будто неспешно, но на самом деле достаточно быстро приближались к той самой оживленной улице, на какую выходил Центр своим открытым концом. Приходилось постоянно лавировать, огибая какие-то установки, стационарные камеры на массивных фундаментах, решетчатые, опущенные сейчас, стрелы кранов, металлические рамы для установки декораций, какие-то объемистые сундуки и еще всякую всячину. Улица медленно, но все же приближалась, шум ее становился все слышнее, все громче грохотал где-то, совсем уже близко, тот самый оркестр. Изнову казалось порой, что до него доносится острый, неприятный запах отработанного топлива двигателей внутреннего сгорания, какими, вероятно, еще пользовались на Тивизе. Множество людей продолжало вышагивать по тротуарам, и, надо полагать, зрелище открытого взглядам Центра было для них совершенно привычным: никто даже и головы не повернул в эту сторону. Персонал же Центра, по-видимому, поголовно весь отправился обедать – или как это у них называлось, – так или иначе, беглецам по дороге не попалось ни одного существа, какое вознамерилось бы их задержать, за исключением, правда, одного раза, когда из-за какого-то замысловатого сооружения вывернулся вдруг некто и двинулся прямо навстречу им – все пятеро на мгновение замерли, но не от испуга, а скорее от удивления – настолько встретившееся существо не было похоже ни на них самих (что было бы неудивительно), ни на кого из здешних обитателей, к огуречному облику которых люди стали уже было привыкать. Вприпрыжку приближавшееся к ним существо больше всего напоминало, пожалуй, гриб выше человеческого роста, с округлой шляпкой, усеянной множеством бородавок, – впрочем, может быть, то были его органы зрения или того, чем это зрение заменялось. Трудно было даже сказать с первого взгляда: живое это существо или механическая кукла. Так или иначе, непонятное существо пропрыгало мимо них, не обратив, видимо, на встречных никакого внимания и уж точно не сделав ни малейшей попытки задержать их или просто обратиться, попытаться вступить в контакт. Когда оно скрылось позади, все одновременно вздохнули с облегчением и продолжили свой путь.
