Все хорошо - Лазарчук Андрей Геннадьевич (онлайн книга без TXT) 📗
– От кого и при каких обстоятельствах лично вы узнали о гипноизлучении? – спросил Эспада.
– Лично я… – медленно повторил Александр Васильевич. – Это было в сорок восьмом году на оперативном совещании сразу после теократического переворота в Арканаре и нескольких эксцессов с нашими наблюдателями… этаким спонтанным вмешательством, надо сказать, впервые – удачным, результативным… если вы читали Ахметшина, «Извлечение из миража», то там эти эпизоды очень красочно изложены…
– Антон Зерницкий? – спросил я.
– Да, и Антон в том числе… Вы с ним знакомы?
– Был когда-то, – соврал я. – Что с ним сейчас?
– Не имею представления… Так вот, на совещании вновь всплыло предложение применить гипноизлучатели. Я и еще несколько руководителей групп возражали против этого, используя обычную аргументацию: не подменять естественные процессы наведенными, не инвалидизировать историю планеты… И человек, который предлагал провести облучение, проговорился в пылу полемики. Сказал, что с Землей ничего не случилось, а она под облучением более ста лет…
– Это был Бромберг? – спросил Эспада.
– Да, Бромберг, – чуть удивленно сказал Александр Васильевич. – А это вам откуда известно?
– При мне он тоже проговаривался…
Ага, отметил я.
– Послушайте, – сказал Вадим. – Вот я все думаю про это гипно. Допустим, мы – не представляю, каким способом, но это уже детали, – подавим излучение. Что дальше?
Александр Васильевич ответил не сразу. Для начала он нас оглядел, прищурясь: а вдруг мы уже все знаем, просто валяем дурака? Но мы не знали, конечно.
– Мы считали спектр гипноизлучения, которое идет на Землю. Это, как оказалось, очень трудно сделать… да. Проанализировали его. Лишь четыре процента сигналов удалось идентифицировать. Это как раз те, что обеспечивают бесконфликтность и девиацию личных интересов. Девяносто шесть процентов сигналов воздействия имеют совершенно непонятное нам предназначение…
Кто-то присвистнул.
– И давно ведется такая… обработка? – спросил я.
– Неизвестно. Выяснили только, что девять лет назад гипноспутники были серьезнейшим образом модернизированы. И, что достаточно необычно, часть оборудования была поставлена с Тагоры.
– Спутники «Атлас»? – вдруг напряженным голосом спросил Патрик, как-то изогнувшись.
– Да, – Александр Васильевич посмотрел на него. – Вы их знаете?
– Видимо, это я и возил на них оборудование… Да, девять лет назад. Тагора-Приземелье. Одиннадцать рейсов. Какие-то зеленые контейнеры…
– Тесен мир, – пробормотал Вадим.
– Насколько я помню, – сказал я, – девять лет назад с Тагоры на Землю были доставлены части некоей установки Странников, демонтированной тагорянами на второй планете своей системы. Части эти поступили в распоряжение Академии…
Все вдруг замолчали. Упоминание Странников в таком контексте прозвучало не просто зловеще – а мертвенно-зловеще.
– Нет, – сказал зачем-то Вадим. – Не может быть. Это… даже не смешно…
– Совпадение, – махнул рукой Эспада; глаза у него были беспомощные. – Просто совпадение. Иначе… получается что? Получается, мы – стадо? Или – кто?
– Вот так обстоят дела, ребята, – сказал Александр Васильевич. – И даже это не все. Хотя главное – именно это. Некто получил доступ к величайшей тайне нашего мира – и, похоже, намерен распорядиться ею как-то по-своему. Скажу сразу: мне очень не нравится, что на меня, на моих друзей, на моих детей и внуков кто-то – пусть самый добропорядочный и добронамеренный – воздействует помимо их собственной воли и бесконтрольно. Пусть даже во благо… Здесь есть нечто грязное, непристойное… но я никогда не стал бы прибегать к насилию, к конспиративным методам борьбы… не стал бы. Нет. Но вдруг оказалось, что мы столкнулись, похоже, с угрозой самой Земле, всей нашей культуре, цивилизации… может быть, жизни?.. И – никто при этом не может оказаться нашим союзником, помощником… никто. После истории с Абалкиным… И еще: я боюсь сам. Не только неудачи, но и удачи. Лекарство может оказаться страшнее болезни. Но опять же: нельзя не попытаться. Если не сделать, то хотя бы узнать. Понять.
– И упростить… – шепотом продолжил Вадим, и услышал его один я.
АЛЯ
Наверное, Слон ни минуты своей жизни не провел на одном месте. Он катался по гостиной – той самой, где отмечали некруглый юбилеи Вольтера, – беспокойно смотрел в окно, переговаривался по радиобраслету с теми, кто был в разлете, и вообще проявлял крайнюю степень беспокойства. Уже известно было, что за последние двое суток опустошено восемь "точек «Ветер», при этом еще на одной охранник убит, на двух – оглушены станнерами до состояния комы и придут в себя не скоро, и лишь один – отставной прогрессор Боб Загородкин – дал отпор нападавшим. Раненный в ногу, он дотянулся до кнопки противопожарной системы – и потом, управляя вручную тремя пульпометами, сумел загнать нападавших в вертолет и удерживать их там, создав патовую ситуацию. Наконец поняв, что сделать ничего не смогут, нападавшие улетели. Подопечный Боба, доктор Эжен Кокнар, разволновался так сильно, что своим биополем сжег все электронные и электрические приборы, находившиеся в радиусе четырех километров; собственно, только благодаря этому группа туристов, лишившись связи, забрела на «биостанцию» – позвонить – и обнаружила там раненого прогрессора и совершенно невменяемого старика… Еще не все было ясно с теми «точками», где подопечные жили без надзора, в одиночку; случалось и раньше, что они не выходили на связь – просто так, из нежелания – или каким-то способом расправлялись с мембраной и уходили в джунгли, или даже кончали с собой – правда, ненадолго… поэтому сейчас на все неотозвавшиеся адреса вылетели группы, но пройдет еще не один час, пока станет ясно все досконально.
Аля рассказывала все, что могла, – включая странный свой опыт с медиатроном, – и слушала в ответ рассказ Слона о «детях дюн»; Горбовский изредка что-то вставлял, уточнял, переспрашивал, но казалось, что он только проверяет себя, правильно ли запомнил давний урок…
«Дети дюн» впервые появились неподалеку от курорта Дюна шестнадцать лет назад. Правильнее сказать: их начали находить – мертвых, разодранных хищниками. Естественно было думать, что это дикие туристы, тем более что генетический анализ позволял идентифицировать их как земных людей. Но почему-то никто не пропадал в этих местах – и это сразу насторожило сначала спасателей, а потом и КОМКОН. Был учрежден постоянный пост, произведено несколько облав на песчаных волков, гусачков и кириллических змеев, установлены ультразвуковые барьеры – и вскоре в дюнах обнаружился первый живой человек. Это был голый и безволосый мужчина с неопределенными чертами лица; он не умел говорить и не понимал обращенной к нему речи; что самое интересное, его не пропускали биобарьеры… Несколько дней спустя он заболел какой-то непонятной болезнью и умер. Это был удар. Медики пришли в неистовство. Биологи – тоже. У человека не было К-лимфоцитов, а лейкоцитарная формула напоминала таковую после сильнейшего лучевого удара. Через две недели из дюн вышла женщина…
Она прожила почти месяц. К исходу месяца она начала понимать отдельные слова; у нее начали расти волосы.
Но только четырнадцатый из «детей дюн» оказался полностью жизнеспособным.
Установленные повсюду телекамеры так и не позволили увидеть, откуда приходят люди. Ясно, что из джунглей. Поиски «месторождения» результата не дали по сей день, несмотря на привлечение самой совершенной техники.
Потом началось еще более странное. У найденышей стали возникать черты – внешние и внутренние – конкретных людей. Они «вспоминали» свое имя, свое прошлое, семьи, профессии, друзей, знакомых… Многие требовали – не слишком настойчиво – вернуть их домой. Но, как ни странно, все с каким-то тупым пониманием относились к своему заточению. Сразу выяснилось, конечно, что имена и биографии принадлежат реально существовавшим людям, незадолго до того пропавшим при тех или иных (иногда не слишком обычных) обстоятельствах.
