Параллельный мир (СИ) - Васильев Николай Федорович (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
Что когда-нибудь вернусь
К вам, мои друзья.
- До чего же заунывным оказался это менуэт! - не преминула выразиться гранд-дама. - Хотя мою душу местами зацепил. Люди в годах всегда ведь хвалят прежнее житье-бытье, а вам, молодым, это, поди, как нож острый?
- Но, но, бьютифул леди, это не так! - поспешил воскликнуть Миша. - Ведь и мы через дфатцать лет пудем как вы....
- Эти двадцать лет, Мишенька, самые сладостные, уж поверь. А теперь нам остается наблюдать, как вы бездарно их тратите: то воюете с риском быть искалеченными, а то с мещанками бастардов плодите.... Или у вас в Англии с этим строго?
- Умные люди в Англии отдавать бастард фермерам и забывать о них. А самые умные любовь с простолюдием не иметь.
- Вот мерзавцы какие! - фыркнула дама и замолчала, с подозрениям вглядываясь в Мишу.
- Ваш традиция мне больше по душа! - воскликнул Ботан. - Дети невинны!
- Ну, ладно тогда, - пробурчала дама, дочь пана Закревского и казачки Разумовской, и присущий ей оптимизм вновь засиял на лице.
Тем временем отвязный оркестр под управлением явного попаданца заиграл вальс цветов из "Щелкунчика".
- Вальс танцевать ты уже научился? - живо спросила Марина Осиповна.
- Да, Ваша светлость.
- Тогда иди быстро вон к той даме, что сидит в пяти метрах, у колонны и пригласи. Ее зовут Екатерина Сергеевна Самойлова. Она здесь с мужем, но он был недавно ранен в ногу и потому не танцует. И не робей: светские дамы робких мужчин не любят, а во властных руках, бывает, тают!
- Благодарю, Вас, - сказал Миша и пошел к вызывающе красивой светской львице.
Дама, к которой он склонился с приглашением, была, пожалуй, лет двадцати пяти и относилась к подвиду темных блондинок. Она коротко взглянула в решительные глаза эффектного молодого человека (знакомого с самой Нарышкиной), поднялась со стула и устремилась с ним рука об руку в вереницу уже начавших танец пар. Его длань, затянутая в перчатку, сжала узкую женскую кисть, а вторая рука легла на талию, и Миша вмиг заволновался, ощутив ее пленительную нежность - ведь мода тех лет отменила (увы, временно) женские корсеты! Меж тем он плавно повлек свою добычу на себя, на себя, на себя, но поскольку ее и вращал, то получилось устойчивое центростремительно-центробежное равновесное движение вдоль бального зала, вместе со всеми. С высоты своего роста, да еще откинув голову, удивительно осмелевший Ботан мог смотреть на партнершу - он и смотрел, все более краснея. Ибо с ее глаз (которые упорно смотрели в сторону), щек и губ его взгляд все время соскальзывал в ложбинку меж восхитительных белых выпуклостей, а еще падал на высокую шею, которую ему уже хотелось целовать и даже кусать! Вся кровь во впечатлительном танцоре активно запульсировала (в том числе под влияньем намека "бывает, тают"), и он превратился в клубок страсти, который вместо того, чтобы забросить даму на плечо и бежать с ней в укромные комнаты второго этажа, почему-то все кружил, кружил и кружил с ней по залу.
Наконец музыка смолкла, Миша разжал тискавшие даму руки и пытка его (и вероятно ее) прекратилась. Они пошли рядом к ее стулу, но она вдруг покачнулась, и ему пришлось вновь ухватить ее за руку.
- Вы вскружили мне голову, - шепнула она ему с улыбкой, а когда усаживалась, то попросила: - Принесите мне лимонад или мороженое.
- Бегу, - хрипло каркнул Миша и в самом деле почти побежал к столу в дальнем углу зала, где лакеи выдали ему и то и другое.
Когда он вернулся к Самойловой, рядом с ней уже стоял муж и что-то ей втолковывал. Екатерина Сергеевна взяла подносик с вазочкой и стаканом, сказала "Мерси, юноша", в знак благодарности дополнительно сжала его руку, и Миша почувствовал, что в его перчатку попало что-то вроде фантика. Он еще раз поклонился и отправился к Марине Осиповне.
- Ну и учудил ты, друг ситный, - развеселилась Нарышкина. - Видел бы ты себя со стороны. Коршун, натуральный коршун! Поди, и записочку заимел от этой ветреницы?
- Нет, - сказал Миша и мучительно покраснел.
- Вот это правильно, - сказала гранд-дама. - Никогда не выдавай своих дам. Проговоришься об одной, и все прочие от тебя отвернутся....
Глава тринадцатая. Коварная жженка
Пару следующих танцев Миша простоял, ничуть об этом не жалея, так как мог поломать голову над запиской Елены Сергеевны. Она была очень краткой: "Пречистенка, усадьба Лопухиных, в 10 утра среды, со двора". Нет, о том, что записка является приглашением на свиданье, он догадался. Приписка "со двора" означает намерение провести визитера в дом скрытно. Отсюда резюме: ему дается шанс для продолжения домогательств, начатых в бальной зале. Вот тут в голове Ботана и возникла сумятица: а надо ли ему в это эротическое приключение пускаться?
Он вспомнил о существовании мужа у Екатерины Сергеевны (совсем не старого и даже симпатичного, к тому же раненого), а также свою недавнюю ревность в Доминикане и злость на шустрого ФСБ-шника и, усовестившись, решил придушить этот зародыш адюльтера. Но тут в его голову проникли другие соображения: если он хочет развивать своего персонажа в игре, то должен принимать ее условия. А они таковы: светские дамы "Параллельного мира" охочи до интимных удовольствий. Если же ты, посулив такое удовольствие, в нем даме откажешь, то можешь забыть о вращении в обществе. Ибо раздосадованная фемина непременно будет тебе мстить: например, сообщать своим приятельницам о твоей никчемности, грубости или апатичности, немощи или извращенности и т.д. "Но разве я что-то посулил Е. С. Самойловой?" "Вне всякого сомнения. Твою похоть даже Нарышкина приметила. Так что, Ботан, придуши теперь совесть и готовься к свиданию. Хорошо еще, что оно будет через два дня...."
Тут Полина Осиповна выдернула Мишу из коловорота мыслей, предложив составить квартет в кадрили в паре с ее дочерью Екатериной (некрасивой, но любезной дамы 26 лет) и ее мужем графом Головкиным, оказавшимся уроженцем Парижа на службе у русской императрицы. Правила позволяли разговаривать во время кадрили, и дамы немало повеселились, слушая обмен репликами в исполнении плохо говорящих по-русски француза и англичанина. После кадрили Полина Осиповна позволила Мише пригласить на вальс (они "прослаивали" традиционные танцы 18 века) Екатерину, а Головкин стал вальсировать с Марией Нарышкиной. Затем последовал массовый котильон, после которого партнершей Миши в вальсе стала уже Мария - самая миловидная и оживленная из дочерей Полины Осиповны. От нее никакого эротического призыва еще не исходило, и Миша просто полетал с ней по залу. Впрочем, он вспомнил информацию из Интернета (в который часто заныривал перед походами в "Параллельный мир") о том, что через год к Марье будет подкатывать сам Потемкин, и Лев Нарышкин всерьез задумается о том, чтобы породниться с этим всесильным человеком.
После этого вальса Мишу поймал за рукав Лев Кириллович и предложил пойти в буфет (устроенный в той самой гостиной), где офицеры только что приготовили новомодную жженку. Эрудированный Ботан помнил, что жженка была изобретена русскими гусарами во время последней войны с Наполеоном из трофейных напитков - так что в ее теперешнем появлении повинен опять-таки кто-то из игроков. Миша засомневался было в целесообразности употребления явного ерша (хоть и из элитных напитков: шампанского, рома и токайского плюс жженый сахар), но потом вспомнил, что похмелье по выходе из игры ему не грозит и смело подал емкий бокал под струю из ковша виночерпия. Горячий "коктейль" пришлось пить мелкими глоточками, но лег он на желудок очень приятственно и к тому же моментально "всосался" в кровь, дав опьяняющий эффект. Так что вскоре Миша поймал себя на том, что с губ его не сходит улыбка, а толпящиеся вокруг котла с пуншем бражники - все исключительно приятные люди.
- Да ты, я смотрю, уже окосел! - хлопнул его по плечу Лев Кириллович. - В первый раз пьешь жженку?
