Веер (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Что же они тянут… — простонал Рудольф. — Ну… ну…
Над стеной вдруг появилось что-то неожиданное, чуждое — темная фигура человека, будто оседлавшего столб дыма. За ней — второй, третий. Кардинал торопливо перекрестился. Я невольно повторил его движение, хоть и понимал, что вижу не чертей из преисподней, а всего лишь десантников из Аркана — с реактивными ранцами за спиной.
А дальше началось совсем немыслимое. С купола собора Святого Петра одна за другой стали срываться каменные горгульи. Впрочем, с какой это стати каменные? Расправляя крылья, будто ожившие персонажи фильма «ужасов», горгульи тяжело понеслись к десантникам. Опять застучали автоматы. Одна из горгулий кувыркнулась и с протяжным клекотом понеслась вниз. Но их было куда больше, чем успевших взлететь десантников. Остолбенев, я смотрел на этот апокалиптический воздушный бой, а воздух уже пронзали крики раздираемых когтями людей и вспыхнувших от реактивного выхлопа горгулий. Кто они были, эти несчастные птицы, превращенные в неподвижных стражей Ватикана? Орлы, летучие мыши, воскрешенные птеродактили?
Тяжело ухнуло. В воздух за стеной поднялся столб пыли и дыма. Земля задрожала под ногами, в домах зазвенели стекла. Я подумал было, что арканцы подтащили через портал артиллерию, но Рудольф вымолвил:
— Наконец-то!
— Что это? — спросил я.
— Мы не можем уничтожить башню таможенника, — сказал кардинал. — Но сейчас она находится на глубине ста метров, в штольне, и с верхом залита серной и азотной кислотами. Господи… помилуй слуг твоих, отдавших жизнь за тебя…
— Не стой столбом! — Элиса толкнула меня. — Ходу!
Они явно собирались идти дальше, к стенам Ватикана. К святому городу, построенному над каменоломней, ставшей капканом для арканцев — и общей могилой для десантников, гвардейцев, собак, горгулий…
Если ты не можешь заделать нору — затопи ее.
Нет, я не мог осуждать властителей здешнего мира. Их выбор — как бороться с врагом. Тем более что это мое появление обострило противостояние.
Но я невольно вспоминал уютную часовую лавочку таможенника Андрея, его часы, где вместо несуществующих кукушек жили деревянные вороны, его самого — наигранно-велеречивого, одетого в восточный халат.
Атомный взрыв уничтожает портал.
А кислота, в которую обрушилась башня?
Очень хотелось верить, что в других мирах она устоит. И лишившийся своего нежеланного выхода во взбунтовавшийся против функционалов мир таможенник заживет спокойной жизнью, мастеря часы и споря с «муслимами» о том, чья вера лучше…
Мы бежали по улице. Мешала конная охрана, которая пыталась прикрывать нас со всех сторон. От мельтешения красок рябило в глазах, и я невольно подумал, что пестрые мундиры имеют помимо декоративного еще один смысл — отвлекать нападающих на гвардейцев…
Кардинал уже тяжело дышал. Ему мешал и возраст, и пышное облачение.
Может быть, стоило ехать в карете?
А может, и смысла нет бежать — десант ликвидирован, атака захлебнулась, врагов больше нет?
И тут я увидел такое, перед чем померкли и арканцы на реактивных ранцах, и ожившие горгульи, и разверзшийся под таможней ад.
Я увидел, как вырастает новый портал.
Дома здесь шли вплотную друг к другу: невысокие, в три-четыре этажа, с распахнутыми наружу створчатыми окнами, нависающими над улицей маленькими кружевными балкончиками, узкими щелями переулков и ведущими во дворы арками. Все это было так тесно сжато, так сцементировано пылью веков, что какой-то один дом даже невозможно было выхватить взглядом.
Но теперь улица перед нами шевелилась. Будто раздвигая молочные зубы, вылезал из челюсти коренной — так и между двумя старыми зданиями ворочалось, раздвигая стены и осыпая штукатурку, новое строение. Назвать его башней я бы не рискнул, домом — тем более. Просто стена, грубо оштукатуренная, с проглядывающими кирпичами. Но стена становилась все шире, раздвигая соседние дома, в ней наметились окна — на втором и третьем этаже, а на первом — дверь. Пока еще совсем узкая, сантиметров двадцать, будто сжатое с боков изображение на экране неправильно настроенного телевизора. Узенькая-узенькая дверца, разве что для девочки Алисы из сказки Кэрролла, да и то — очень оголодавшей Алисы, давно не евшей волшебных грибочков и не пившей из волшебных пузырьков…
— Таможня! — закричал я, протягивая руку.
Гвардейцы пришпорили коней и поскакали к рождающемуся порталу. Они тоже увидели!
Стена вспучилась, пароксизмом усилий раздвигая дома. С негодующим скрипом лопнули балконные перила на соседнем здании, и закачалось, доставая до мостовой, чистое белье на оборванной веревке. Из балконной двери высунулась толстая женщина в халате и, не отводя от нас растерянного взгляда, стала сматывать веревку, спасая белье.
Дверь в таможню расширилась, обретя нормальную ширину. И распахнулась во всю ширь.
Три человека — один сидел на корточках, двое нависали над ним, выставили наружу стволы автоматов. Я увидел скрытые тонированным стеклом лица — десантники были в касках с опущенными шлемами. Бедные боевые йоркширы…
Я упал на мостовую, прикрывая голову руками, будто мои ладони могли остановить свинец.
Загрохотало.
Зашлепали пули, пронзая живое.
Заржали умирающие лошади.
В воздухе сверкнули брошенные пики.
Я до самого конца надеялся, что это маскарадное оружие внезапно окажется чем-то большим — как горгульи на соборе. Но это были всего лишь пики.
Только очень острые.
Одно пронзило стекло и вошло в голову десантника — он завалился, продолжая строчить, но уже внутрь башни. Два других прикололи к земле стрелявшего от колена. Третий уцелел и продолжал палить. Я увидел, как падают одна за другой девушки-гвардейцы — те три, что атаковали портал. Две утаскивали кардинала, при этом закрывая своими телами. Меня тоже рывком подняли — это были Элиса и третья из охранниц.
— Уходим! — Элиса сорвала с шеи свое замысловатое ожерелье и метнула в портал.
А вот это и впрямь был сюрприз.
Золотые пчелы ожили. Отцепились друг от друга. И гудящим облачком понеслись в портал. Вопли, которые раздались следом, наводили на мысль, что все в мире фигня, кроме пчел.
Йоркширов я заметил не сразу. Они не кинулись на врага в лоб, как я ожидал. Разделились на две стайки — и замерли, вжимаясь в стены, слева и справа от двери. Выжидали.
Я искренне понадеялся, что арканцы не слишком утруждались бронированием задниц.
Атака захлебнулась. Не знаю, что сыграло главную роль — самоубийственная отвага девушек, засада свирепых йоркширских терьеров или все-таки ожерелье Элисы. Скорее последнее — ор и захлебывающиеся крики изнутри башни не прекращались, а еще гремели выстрелы, заставляя думать, что обезумевшие десантники палят по пчелам из автоматов.
Но вся беда была в том, что на нашем пути к стенам Ватикана мелькали новые стремительные фигуры, вызывающие в моей памяти не самый удачный день — день моего посещения Аркана…
— Сюда!
Одна из девушек пинком выбила дверь. Чего здесь было больше — сил и тренировок или хлипкости дверей в благодатном климате Италии, не знаю. Мы ворвались в чей-то дом. Вскрикнула, прикрывая собой двух маленьких детей, женщина. Кардинал на ходу осенил ее крестным знамением и сопроводил благословение еще более ценным советом:
— Прячьтесь, живо!
Девушки уже закрывали двери и подтаскивали к ним старый громоздкий буфет. На мой взгляд, это было глупостью, окна все равно оставались открытыми.
— Есть второй выход? — спросил я женщину, уже тянущую малышей в другую комнату. Ответила мне Элиса:
— Конечно, есть. Ты думал, мы позволим загнать себя в мышеловку на улицах Рима? Вперед!
Коридор.
Дверь.
Кухня с булькающей кастрюлей на плите. Окно разбито, доносятся выстрелы. На полу скользкие нити спагетти и разбитая тарелка.
Я вдруг понял, что нас осталось пятеро. Еще одна девушка осталась прикрывать отступление.
— Они чуют тебя, Кирилл. — Кардинал с состраданием посмотрел на меня. — Если мы не сможем тебя спрятать… Элиса!
