Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) (книги полностью .txt) 📗
Конечно, как принято было выражаться, «Гея дала, Гея взяла». Погода в Дионисе порой казалась невыносимой. Никогда не становилось совсем холодно, но часто так холодало, что бездомные толпы тряслись весь бесконечный день и не могли заснуть ночью. И то и дело шел дождь. Так что крыша над головой в Беллинзоне кое-чего стоила. Многие даже работали только ради нее. Протянуть было ой как нелегко, раз боссы захватили каждый сантиметр жилой площади и установили драконовские цены за право поспать под крышей.
Но если не считать поиска убежища и накопления запаса манны примерно на каждый килооборот... то других забот о своем выживании у людей в Беллинзоне почти не было. Сирокко даже как-то назвала город «элементарным государством всеобщего благосостояния».
И Фея заранее предполагала, что вскоре после того, как она возьмет Беллинзону в свои руки, манна перестанет падать с небес. Вопрос был лишь: «когда?»
Так что первейшей и важнейшей задачей администрации Сирокко было накормить население. Эта задача шла впереди всего остального — даже поддержания законности и порядка. Ее следовало решить любой ценой, ибо ничто не могло быть страшнее покоренного, но голодающего города.
Сирокко сильно расстроили выкладки Искры насчет населения. Она рассчитывала накормить город с населением в две-три сотни тысяч.
И все же... Рок буквально кишел съедобной рыбой. Равнины у побережья Мятного залива были достаточно плодородны. Гейские посевы всходили быстро. Упомянутая задача представлялась вполне выполнимой — но только не со свободным населением. Требовался принудительный труд. Некоторые законы разрабатывались как раз с оглядкой на это. Наполнение тюрем было жизненно необходимо для осуществления планов Сирокко, ибо у нее не было иллюзий насчет легионов добровольцев, бодро марширующих на расчистку джунглей и старательно ухаживающих за посевами. Насильственные преступления наказывались казнью на месте — тем более что одним лишним ртом сразу оказывалось меньше. Другие же преступления обеспечивали ошарашенным гражданам долгий срок в исправительно-трудовом лагере. Сирокко готова была зайти здесь настолько далеко, насколько потребуется. И при необходимости наполнения лагерей она объявила бы уголовными преступлениями публичный чих или отрыжку. К счастью, граждане Беллинзоны оказывали ей услугу тем, что без конца нарушали законы вполне разумные. Так что запас пищи был гарантирован.
И, когда манна перестала падать, Беллинзона оказалась к этому готова.
ЭПИЗОД XV
Сами не вполне сознавая, как это произошло, Валья и Верджинель вдруг стали рыбачками. Раньше ни та ни другая рыбу сетями не ловили. Те люди, которые хоть что-то смыслили в морских судах, приняли, согласно непреложным декретам мэра, командование над всеми беллинзонскими лодками, способными на нечто большее, чем просто качаться на якоре. За последний декаоборот флот уже не раз выходил в море — и неизменно с Вальей и Верджинелью на носу.
Главной функцией титанид было отваживать подлодки.
Возможно, в Беллинзоне давным-давно существовал бы рыбный промысел, если бы не тот факт, что управляемые людьми лодки, которые отваживались отойти дальше чем на десять миль от окрестностей города, мигом оказывались съедены.
Аппетит у подлодок был волчий, да и привередливостью они не отличались.
Теперь же Сирокко заключила с подлодками нечто вроде договора. Договор этот действовал так здорово, что суда не только не съедались, но более того — рыболовецкий флот мог специально встречаться с флотилиями подлодок и вытягивать сетями косяки все еще живой рыбы, недавно зачерпнутой и извергнутой громадными пастями субмарин.
У подлодок была своя песнь. Валья и Верджинель пели ее, хотя им и казалось, что эта не та песнь, ради которой вообще стоит рождаться. И левиафаны всплывали из глубин, чтобы щедро поделиться своей добычей с голодным городом.
Чудо, не иначе.
Именно этим титаниды в данный момент и занимались. Валья стояла на носу одного из крупнейших судов беллинзонского флота и пела песнь подлодке, чья громадная туша тем временем покачивалась невдалеке под самой поверхностью. Мощные струи воды выпускались в сторону меньших судов и натянутых меж ними сетей, а в струях этих бешено билась обалделая рыба, спасаясь от челюстей подлодки только затем, чтобы тут же попасться в сети.
Зрелище было потрясающее. В последнее время рыбаки, вытягивая свои сети, даже стали напевать собственную версию песни подлодок. Валья слушала с вниманием. Она понимала, что их пению недостает многих нюансов пения титанид, но едва ли не вся человеческая музыка все-таки казалась ей привлекательной своей простой жизненностью. Быть может, настанет день, когда подлодкам окажется вполне достаточно только человеческой песни. Вот будет славно, подумала Валья, не испытывавшая ни малейшего желания всю свою оставшуюся жизнь командовать флотом.
Во-первых, моря здесь были бурные. Имея крепкое ядро из увлеченных моряков, крупных сил человеческой полиции и горстки титанид, в море можно было выйти с грузом норовистых заключенных. Первые плавания не принесли почти ничего, кроме кровавых мозолей и ноющих спин. Но человеческая полиция действовала усердно, — быть может, даже слишком усердно, казалось Валье, — и вскоре все, кому следовало, работали так, как надо. А затем, странное дело, люди стали обретать достоинство. Сперва все шло вяло. Но теперь, когда Валья прислушивалась к разговорам моряков на неизменно людных рыбных рынках, у нее появлялось ясное ощущение того, что все эти люди как бы заодно. И даже больше того — они явно считали себя в чем-то выше всяких там сухопутных лентяев. Чтобы держать их в узде, требовалось все меньше полиции. Когда флот выходил в море, люди охотно и ловко натягивали сети, а когда туда попадалась рыба, они радовались. Теперь, кроме навеянных титанидами подлодочных распевов, у людей появились песнь отплытия и песнь возвращения в гавань.
И это прекрасно, подумала Валья. Ибо последний град манны выпал много позже обычного, а когда ее вскрыли, мякоть оказалась прогорклой.
