Экстр - Зинделл Дэвид (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
– А не сказано ли там, что никто из Иви не пользовался этой властью уже пятьсот лет?
– Не знаю.
– Мы сознаем свою власть, пилот, но власть – непростая вещь. Мы имеем возможность контактировать с вечным компьютером Эде…И молимся о том, чтобы всегда использовать эту возможность для получения новых откровений.
– Да… понимаю.
– Мы обладаем также полномочиями принимать новые программы и вводить их в каноны Церкви – осуществлять перемены, как говорите вы.
– Ведь это и значит быть Святой Иви, да?
– Хотелось бы надеяться. Но мы Не уверены, есть ли у нас влияние, чтобы заставить всю Церковь принять новую программу.
– Вы думаете, что ивиомилы не согласятся с новой Тотальной Программой?
– Очень может быть.
– И что они не примут новой редакции Программы Прироста?
– Старейшина Бертрам определенно сказал, что не примут.
– Значит, вы боитесь раскола?
Данло, cжимая в руках флейту, смотрел в грустные карие глаза Харры, а она смотрела на него. Потом она отпила глоток чаю и сказала:
– Да, мы боимся раскола. Чуть ли не больше всего мы боимся, что Архитектор восстанет на Архитектора в войне, которую ивиомилы неизбежно назовут фацифахом. Что эта проклятая священная война, в которую старейшине Бертраму не терпится ввергнуть всю вселенную, все-таки начнется. И все же…
– Да?
– Возможно, нам предоставляется великий шанс. Возможно, это критический момент для Церкви – и для самой Вечной Программы Эде.
Да, бесконечные возможности, подумал Данло, глядя на Харру. Он приложил флейту к губам и промолчал.
– Ввод новых программ может быть опасен, – продолжала она, – но опасно и то, что Церковь загнивает под спудом неверных программ. Где же риск больше?
– Я не знаю. Но если вы, благословенная Харра, уверены, что новые программы соответствуют Вечной Программе Эде, разве не должны вы попытаться ввести их, невзирая на риск?
– Мы боимся, что должны.
– Что же тогда?
– Мы пока не знаем, так это или нет. В данный момент у нас есть только наше личное понимание того, что требует от нас Вечная Программа Эде.
– Правда?
– И мы не смеем вступить в контакт с вечным компьютером, чтобы удостовериться в нем.
– Вы боитесь того, что можете там найти?
– Нет. Просто время еще не настало. Разве не сказано в Алгоритме, что во мраке безнадежности явится знамение, как падающая звезда в ночи? Мы ждали такого знамения, пилот.
Данло не понравилось, как Харра на него смотрит, и он перевел взгляд на свои руки, сжимающие флейту.
– Что это за знамение? – спросил наконец он.
– Мы верим, что ваше пришествие со звезд и есть знак.
– А если нет?
Харра улыбнулась и процитировала:
– “Однажды, когда вы будете близки к отчаянию, явится к вам человек со звезд. Этот человек, не знающий страха, который исцелит живых, и войдет к мертвым, и посмотрит на небесные огни внутри себя, не утратив разума”.
– Но текст пророчества и то, что произошло между мной и старейшиной Джанеггом, – это ведь только совпадение, – сказал Данло.
– То, что вы сейчас произнесли, это ересь. Все, что мы делаем, происходит в соответствии с Вечной Программой Эде. Верить в случай недопустимо.
– Прошу прощения.
Харра наклоном головы дала понять, что Данло прощен, и продолжила цитату:
– “В темные времена он будет светоносцем и, подобно звезде, укажет вам путь ко всему, что возможно”.
– И вы правда верите, что я светоносец?
– Каждый человек светел, если он составляет часть озаряющей вселенную Программы Эде. Но тот ли вы светоносец, о котором сказано в пророчестве? Это нуждается в проверке.
Данло, слишком хорошо помнивший испытания, которым подвергла его Твердь на созданной Ею Земле, не спешил соглашаться с Харрой и только смотрел на нее, перебирая дырочки своей флейты.
– Успешный результат, – сказала Харра, – послужит знаком, что мы можем вступить в контакт с вечным компьютером и запросить божественное мнение относительно программ, о которых мы говорили.
– Понятно.
– Мы верим, что это будет также знаком вступления Церкви в новую эру – возможно, даже в Последние Дни перед Точкой Омега. Мы верим, что большинство Достойных Архитекторов воспримет это именно так.
– Понятно.
– Возможно, мы сможем осуществить величайшие перемены. И даже послать наших детей на Тиэллу, чтобы они выучились и стали пилотами.
– Невозможное на самом деле возможно, правда?
Харра мимолетной улыбкой выдала нехарактерное для себя нетерпение и спросила:
– Вы согласны пройти испытания, пилот?
Данло закрыл глаза и выдул из флейты тихую, почти неслышную ноту. Мысленным взором он видел, как неотвратимо надвигается на него будущее, белое и дикое, словно зимняя вьюга.
– В чем состоят эти испытания? – спросил он наконец.
– Первое из них вы уже прошли. Человек без страха, который исцелит живых, – мы все видели, что это вы, пилот. Видели ваше бесстрашие и ваше сострадание, когда вы излечили старейшину Джанегга от его безумия.
– Но ведь это вышло случайно?
– Мы уже говорили, что случайно ничего не происходит.
– Значит, остаются еще два испытания.
– Да.
– Пожалуйста, расскажите мне о них.
– Человек, не знающий страха, войдет к мертвым.
– Но что это значит? – с участившимся внезапно сердцебиением спросил Данло.
Харра нервно заглянула в свою чашку, как если бы то, что она собиралась сказать, граничило с кощунством.
– Это может означать только одно: светоносец должен вступить в контакт с вечным компьютером. Одним из тех, где хранятся души умерших и преображенных Архитекторов.
– Вы просите меня войти в пространство, занятое умами умерших? – Данло предпочел бы, чтобы его похоронили заживо в братской могиле, набитой старыми трупами.
– Только если вы светоносец. Если вы готовы войти к мертвым.
Данло снова выдул из флейты ноту, длинную и зловещую.
– Это очень опасно, да?
– Даг это опасно.
– Даже мастер-цефик моего Ордена отказался бы войти в такое пространство.
– Как и любой Архитектор. Вы будете первым.
– Понятно.
– Человек, не знающий страха, пилот.
– В случае, если я выживу, останется еще последнее испытание, так?
– Человек, не знающий страха, посмотрит на небесные огни внутри себя и не утратит при этом разума. Вы должны будете увидеть себя как отражение Бога и не дать свету уничтожить вас.
– Понятно.
– Вам правда понятно?
Данло отложил флейту, подумал и сказал: – Вообще-то нет.
– У нас, Архитекторов, существует церемония, которая называется светоприношением. Составляется модель разума того, кто приносит жертву, модель его личности и души. Модель строится голографически, в виде миллиарда священных огней. Архитектор, совершающий светоприношение, выносит на всеобщее обозрение картину своего сознания и своих программ. Если он достоин, он заранее очищается от негативных программ и вводит новые. Тогда свет и краски его приношения являют поистине прекрасное зрелище. Нет красоты величественнее, чем красота разума, сосредоточенного на славе Бога Эде.
– И вы хотите, чтобы я тоже сделал такое приношение?
– Только если вы согласитесь на это по собственной воле.
– Я должен буду посмотреть на эту модель? На эти небесные огни?
– В этом и состоит испытание.
– Думаю, что это тоже опасно.
– Мы боимся, что это очень опасно, пилот.
– Кто-нибудь уже смотрел на модель собственного мозга?
– Случалось.
– Люди смотрели на собственный разум в тот самый момент, когда разум был занят этим самосозерцанием?
– Да. Они пытались увидеть отражение бесконечного в собственном свете.
“Глядя в черное сияющее небо, ты видишь только себя, ищущего себя самого”, – вспомнил Данло. Он выдул из флейты высокую пронизывающую ноту, и его глаза наполнились волей к познанию неизведанного.
– Обратная связь может иметь опасные последствия, – сказала Харра. – Деперсонализация, утрата личности, чисто экзистенциальная дурнота. Само зрелище глубоких программ сознания, вид того, что управляет тобой, может быть ужасен.
