Космический госпиталь (сборник) - Балаж Арпад (читать полную версию книги TXT) 📗

Сторожевой крейсер “Шелдон” вынырнул из гиперпространства в пятистах милях от Главного госпиталя. Он появился здесь из-за потерпевшего аварию корабля в зоне действия поля надпространственных генераторов. На таком расстоянии громадное, сверкающее огнями сооружение казалось лишь светлым пятнышком, но капитан крейсера не решился сразу приблизиться к Госпиталю. Где-то внутри потерпевшего аварию корабля находился член его экипажа, нуждавшийся в срочной медицинской помощи. Капитан крейсера был прежде всего блюстителем порядка и опасался своим решением причинить вред случайным прохожим. В данном случае в роли прохожих выступали обитатели крупнейшего в Галактике интерзвездного госпиталя.

Выйдя на связь с Приемным покоем, капитан объяснил ситуацию и получил заверения, что его делом займутся немедленно. Убедившись, что судьба пострадавшего находится в надежных руках, капитан решил с чистой совестью приступить к исследованию потерпевшего аварию корабля, который в любой момент мог разлететься на куски.

Доктор Конвей неловко примостился в очень мягком кресле в кабинете Главного психолога и через заваленный бумагами стол смотрел на квадратное, с резкими чертами лицо О’Мары.

— Расслабьтесь, доктор, — сказал вдруг О’Мара, как всегда угадав его мысли. — Если бы я вызвал вас для разноса, то дал бы вам кресло пожестче. Но я получил указание погладить вас по шерстке. Вы, доктор, получили повышение. Поздравляю вас. Отныне вы будете зваться Старшим терапевтом.

Но не успел Конвей и рта открыть, как О’Мара поднял большую квадратную ладонь.

— Лично я уверен, что произошла досаднейшая ошибка, — продолжал он. — Но совершенно очевидно, что ваш успех с растворявшимся СРТТ произвел впечатление на начальство. Они вообразили, что дело не в чистом везении, а в ваших способностях. Что же касается меня, — закончил он, ухмыляясь, — то я бы не доверил вам вырезать у меня аппендикс.

— Вы очень добры, — сухо сказал Конвей.

О’Мара улыбнулся.

— А вы ждали, что я вас буду расхваливать? Моя работа заключается в том, чтобы мылить шеи, а не щекотать за ушком. Теперь я подарю вам минуту, чтобы вы смогли привыкнуть к сиянию окружающей вас славы…

Конвей отлично понимал, что означает для него это повышение. Разумеется, он был польщен, он думал, что получит это звание не раньше чем года через два. Но он и немного испугался.

Отныне на рукаве у него будут красоваться красные шевроны, он будет пользоваться преимуществом перед всеми, кроме коллег, находящихся с ним на равных, и Диагностов, и в его распоряжении будут все приборы и оборудование Госпиталя. В то же время он будет нести ответственность за любого доверенного ему пациента, и переложить эту ответственность нельзя будет ни на кого. Он будет менее свободен. Придется читать лекции сестрам, проводить занятия с практикантами, и почти наверняка его втянут в какое-нибудь коллективное исследование. Придется постоянно пользоваться по крайней мере одной мнемограммой, а может, и двумя. Все это было не очень весело.

— Раз уж вы теперь Старший терапевт, — сказал Психолог, — я предложу вам одну работку. Здесь у нас есть потерпевший аварию корабль с раненым на борту. Перевезти его в Госпиталь обычными путями мы не можем. Физиологические особенности существа неизвестны. Нам не удалось определить, откуда летел корабль. Так что мы не знаем, чем наш новый пациент дышит, что ест и как выглядит. Я хочу, чтобы вы туда отправились, выяснили, что к чему и приняли меры к транспортировке пациента. Мне сообщили, что потерпевший аварию едва подает признаки жизни, — внезапно закончил он, — так что мы может считать этот случай экстренным.

— Хорошо, — сказал Конвей, вскакивая с кресла. У двери он на мгновение задержался. Позднее он сам удивлялся, как у него хватило наглости сказать это Главному психологу, и решил, что на него подействовало неожиданное повышение.

— Ваш проклятый аппендикс лежит у меня, — заявил он с торжеством. — Его вырезал вам Келлерман три года назад и сохранил в банке. А потом проиграл его мне в шахматы. Так что ваш аппендикс стоит у меня на книжной полке…

О’Мара лишь слегка склонил голову, как будто благодарил за комплимент.

В коридоре Конвей подошел к ближайшему коммуникатору и вызвал Транспортный отдел.

— Говорит доктор Конвей. У меня срочный случай. Прошу предоставить катер и медсестру, которая умеет обращаться с анализатором и, если можно, обладает опытом спасательных работ. Через несколько минут я буду у внешнего восьмого шлюза.

Приподнятое настроение, в котором пребывал Конвей, рассеялось, как только он добрался до восьмого шлюза. Там его поджидала медсестра ДБЛФ, покрытое мехом многоногое существо, начавшее при виде Конвея кричать и присвистывать. Транслятор Конвея послушно превращал звуки чужого языка в английские слова, как и все прочие хмыканья, скрипенья и курлыканья, раздававшиеся в Госпитале.

— Я жду вас уже более семи минут, — заявила сестра. — Мне было сказано, что задание очень срочное, но вы нисколько не торопитесь…

Транслятор не умеет передавать эмоций. Так что ДБЛФ могла шутить, подшучивать или попросту констатировать факт без всякого желания уязвить доктора. Правда, в последнем предположении Конвей сомневался, но он знал, что выходить из себя бессмысленно.

Он глубоко вздохнул и сказал:

— Я мог бы сократить период вашего ожидания, если бы я всю дорогу бежал. Но я противник беготни, потому что излишняя спешка в моем положении может произвести плохое впечатление. Окружающие придут к выводу, что я поддался панике и не уверен в своих способностях. Так что прошу запомнить, — добавил он официально, — я не медлил, а шел уверенным, нормальным шагом.

Звук, который издала ДБЛФ в ответ на эту тираду, не поддавался переводу.

Конвей направился к переходному туннелю, и через несколько секунд они отчалили. В заднем экране катера масса огней Главного госпиталя начала тускнеть и сжиматься, и Конвея охватило беспокойство. Ему очень захотелось разделить с кем-нибудь ответственность, хотя бы с доктором Приликлой.