Кольцо Уракары - Михайлов Владимир Дмитриевич (е книги TXT) 📗
Нормальный человек, правда, все равно не сумел бы воспользоваться своим микробиокомпьютером: сетевики не обладали и устройством для подключения человека. Однако это уже относилось к числу преодолимых препятствий – во всяком случае, для меня. Нужно только снять правую боковую панель… вот так… большой и указательный пальцы руки наложить… куда? Ага, вот сюда… и можно начинать запись. Остается только – загребать пошире и писать, писать, в надежде потом, на досуге, разобраться.
Хватило бы только свободной памяти: после той проклятой чистки мик еще не оправился до конца. Пожалуй, придется писать не все подряд, а с разбором.
Что тут? Бюрократия верна себе: к протоколам приложен и список допрошенных деятелей. Ни одного знакомого имени, ничего удивительного – это в основном люди науки, а в академических кругах я до сих пор как-то не вращался. А что – тут только яйцеголовые? Вряд ли: экспертами по делам такого рода всегда привлекается и энное количество профессионалов моего профиля. Их официальная миссия – охрана, сохранение секретности. А кроме этого – великое множество дополнительных деликатных задач. Но их тематика меня сейчас интересует меньше всего. Как выделить этих участников, не совершая грубых ошибок? Пойду самым простым путем: запомню тех, чьи имена не тащат за собой длинный хвост научных титулов и званий. Каждого, кто обозначен просто как «д-р» и не отягощен названием научного учреждения, которое имеет честь представлять. В списке семнадцать таких имен. Для страховки добавлю к ним еще двух, чьему имени предшествует «полковник» – хотя это может быть, разумеется, всего лишь данью традиции: во многих мирах по-прежнему любят налеплять на имена всякие яркие ярлычки. Семнадцать плюс два – девятнадцать. Это вселяет некоторые надежды: если бы их была сотня с лишним, я просто не успел бы разобраться, что к чему…
Я записывал, опустив веки, следя за внутренними экранами, стараясь ни о чем не думать, чтобы не мешать процессу: когда мик занят серьезной работой, его обладатель должен по возможности сохранять полное спокойствие. Все получалось нормально.
И вдруг – все мое спокойствие полетело в тартарары. Застучало в висках. Адреналин хлынул в кровь. И я едва не вскочил и с трудом удержался от крика.
А причиной была всего лишь очередная фамилия эксперта, чей протокол допроса только что начал усваивать мик.
Экспертом был д-р ботаники Альфред. Место обитания – мир Теллус.
Альфред. Мой ныне покойный работодатель. Тело.
Я просто не мог не раскрыть этот текст немедленно же. Иначе просто умер бы от любопытства.
Ну-ну, о чем же поведал следствию д-р ботаники Альфред?
"Судебный следователь: Господин доктор Альфред, действительно ли вы являетесь крупным специалистом в области ботаники семейства уракары – так это, кажется, называется?
Д-р Альфред: Если меня так характеризуют коллеги, то, полагаю, у них есть для этого определенные основания. Я действительно посвятил немало времени изучению растений, принадлежащих к названному вами, надо сказать, достаточно своеобразному семейству.
С.: Занимались ли вы в числе прочих также Райским деревом?
А.: Занимался и продолжаю заниматься сейчас – пожалуй, больше, чем остальными. Дело в том, что «Uracara uracara» – таково научное название этого вида – обладает некоторыми особенностями, которые нельзя определить иначе как весьма необычные.
С.: Не могли бы вы подробнее остановиться на этом обстоятельстве?
А.: Разумеется, для этого я и согласился на беседу с вами.
С.: Ну, я не назвал бы это беседой: идет судебное заседание, и вы приглашены сюда в качестве эксперта. Так что правильнее будет назвать это допросом.
А.: Да, разумеется. Конечно, это вопрос терминологии.
С.: В таком случае, вернемся к теме. Какие необычные свойства уракары вы имели в виду?
А.: Прежде всего тут следует остановиться вот на чем: уракара является единственным известным нам растением, которое может существовать в двух, так сказать, ипостасях: в лиственном подвиде и хвойном. Все прочие известные нам деревья являются либо только лиственными, либо хвойными, здесь же мы имеем дело именно с одним растением в двух его формах.
С.: Скажите, доктор, а не проще ли предположить, что это два разных дерева?
А.: Скажите, советник, вы женаты? У вас есть дети?
С.: Старший советник, с вашего позволения. Да, двое детей и, разумеется, жена, но… какое это имеет отношение…
А.: Сейчас это станет ясным. Вы знаете, конечно, что вы, с точки зрения биологической классификации, относитесь к виду Homo Sapiens?
С.: Льщу себя надеждой; что дело обстоит именно так.
А. И ваша супруга тоже?
С. Во всяком случае, так принято считать. Но…
А. Ваши дети – одного пола?
С. Сын и дочь.
А. Теперь скажите: нет ли неких принципиальных различий между вами – и вашей супругой, сыном – и дочерью?
С. Что, собственно, вы имеете в виду? Конечно, между мужчиной и женщиной существуют принципиальные, как вы выразились, различия. Думаю, что это всем известно.
А.: И тем не менее вы относитесь к одному и тому же виду, не так ли? Вы не являетесь представителями разных биологических видов?
С.: Я понял вашу мысль, доктор.
А.: Вот и отлично. В таком случае вам ясно, что речь идет о внутривидовых различиях. Тем не менее если бы вы с семьей оказались вдруг в мире однополых существ, они могли бы счесть вас представителями разных видов, вы согласны?
С.: Звучит достаточно убедительно. Не смогли бы вы сделать разницу между этими разновидностями уракары не менее ясной, чем различие между мужчиной и женщиной? В последнем мы более или менее разбираемся.
А.: С удовольствием. Так вот, причиной существования двух форм в пределах одного вида явились, видимо, резкие колебания климатических условий в мире Синеры, а именно – температуры, освещенности, влажности и, вероятно, также уровня космического излучения, имевшие место в давние геологические периоды. Но этими проблемами занимаются астрономы, палеогеологи и климатологи, если вам нужны более детальные пояснения, вам следует обратиться к ним и поставить вопросы…
С.: Мы непременно так и сделаем. Но сейчас получаем, поверьте, истинное удовольствие от разговора с вами.
А.: Вы назвали это допросом, но это меня не смущает. Суть дела вот в чем: в среднем каждые пятнадцать лет (тут срабатывает, видимо, генетическая память) из семян обычной лиственной уракары вырастают деревья, вместо листвы обладающие хвоей. Они не менее жизнеспособны, чем лиственная форма, способны к размножению и тоже приносят семена. Опыление их происходит при помощи одного вида насекомых, существующих только на Синере, – жуков…
С.: Доктор, эти жуки, видимо, способны летать?
А.: Несомненно.
С.: Вы не опасаетесь, что они унесут нас слишком далеко от темы?
А.: Не опасаюсь. Потому что при наличии этих жуков уракара хвойная приносит семена, из которых вырастает следующее поколение – совершенно обычное: лиственное. Но вот если жуки улетели, как вы изволили предположить, слишком далеко, или если хвойная уракара почему-либо выросла в таких местах, где этих жуков-опылителей не существует – скажем, была вывезена в другой мир, – то вот в этих условиях она и начинает проявлять свои необычные качества.
С. Так-так. Вот об этом, пожалуйста, подробнее.
А. Без жуков это дерево, как легко понять, не дает потомства и вымирает. Если только не соблюдается одно условие.
С. Очень интересно. Какое же условие?
А. Собственно, их два. Это предшественники и соседи.
С. То есть?
А. Неужели непонятно? Предшественники – это те виды растений, которые занимали ареал перед тем, как туда попали семена уракары.
С.: Можете ли вы назвать этих предшественников?
А.: Нет ничего легче. Это – южноармагская секрида.
С.: Тоже дерево?
А.: Нет, кустарник. Видите ли, его корневая система, а точнее – та бактериальная флора, которая обитает на его корнях, взаимодействуя с почвой, приводит ее в состояние, очень благоприятное именно для произрастания уракары хвойной. Правда, уракаре для полноценного развития этого мало. Расти-то она будет, но если не окажется нужных соседей – точно так же будет обречена на вымирание. Зато если соседи окажутся на месте…
