Путь империи - Флинт Эрик (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Что случилось с этими джао?
— В трех случаях Наукра решила дело против крудха. Правда, в двух случаях требования крудха были выполнены. Но когда собралась Наукра, все трое предложили жизнь, и это предложение было принято. Как вы понимаете, они погибли.
Стокуэлл нахмурился.
— А в четвертом случае?
— О, это самый знаменитый случай. Кстати, там тоже фигурирует отпрыск Плутрака. Женская особь по имени Фоури. Это как раз тот случай, когда Наукра не только приняла ее требования, но и вынесла решение в ее пользу.
— И что с ней случилось? Она тоже погибла?
— Нет, — Кинси поглядел на него, точно на одного из своих студентов, который поторопился задать вопрос. — Но статус крудха с нее не сняли. Плутраки пытались добиться отмены решения, но Наукра отказала. Очевидно, по настоянию Нарво и Дэно.
— О господи… — Кэтлин почувствовала, что кровь отливает от лица. Вероятно, ак и было, потому что отец тревожно поглядел на нее.
— Кажется, я чего-то не понимаю.
— Папа… Для джао стать крудхом означает… Да, конечно. Знаешь, на что это похоже? Вспомни отверженных у амонитов. Только нет внешнего мира, куда можно уйти, потому что кругом живут только амониты. Никаких отношений, кроме тех, которые джао считают случайными. А главное — нет ни малейшей надежды вернуться к своему кочену и вступить в брачную группу. Одиночество и безбрачие до конца жизни.
— По меньшей мере, безбрачие, — Кинси наконец-то расцепил пальцы и сделал неопределенный жест. — Но Фоури кринну ава Плутрак не была одинока. После того, как Наукра отказалась снять с нее этот статус, все ее спутники также объявили себя крудхами. И провели остаток жизни в ее обществе. Если я не ошибаюсь, в поведении самой Фоури были какие-то моменты, которые можно назвать спорными… Но к тем, кто за ней последовал, это не относится. Джао почитают их память и называют Великими Служителями. Примерно как японцы чтят память сорока семи верных самураев.
— Но почему безбрачие? Я думала, среди ее служителей… Кинси покачал головой.
— Самое таинственное в жизни джао — во всяком случае, для нас, — это их половая жизнь. То, что они не подбирают пару, как люди — понятно. Но разница не только в культурных традициях. Она куда глубже. Я так и не понял, что тут первично, а что вторично — культура или физиология, — но джао в принципе не способны испытывать сексуальное возбуждение вне брачной группы, а состав брачной группы всецело определяется коченом. Брачную группу нельзя просто взять и создать. Нет кочена — или хотя бы тэйфа, — не будет и брачной группы. Только не спрашивайте меня, почему так получается, потому что я не знаю. Может быть, это связано с концентрацией феромонов… Факт состоит в том, что для джао все определяет социальный контекст. Во всяком случае, о внебрачных связях или супружеских изменах мне ничего не известно. Стокуэлл сурово посмотрел на дочь.
— А что случилось с теми, кто состоял на службе у тех троих? У тех, что погибли?
У Кинси дрогнули губы.
— Успокойтесь, господин президент. У джао нет обычая погребать свиту вместе с усопшим императором. Равно как и обычая сати, когда вдове положено броситься в погребальный костер мужа… — он пожал плечами. — Но если вас так интересует… Большинство этих джао после смерти своих патронов стали пользоваться огромным уважением среди соплеменников. Джао придают огромное значение верности, каковую те, разумеется, проявили. Ни в одном из четырех случаев никто из личных подчиненных не ушел со службы.
Президент Стокуэлл откинулся на спинку своего кресла с нескрываемым облегчением. Откровенно говоря, у Кэтлин тоже свалился с души камень.
— Ладно, давайте сменим тему, — объявила она чуть более резко, чем собиралась. — По-моему, папа, ситуация очевидна. Конечно, если доктор Кинси прав, — а мне что-то подсказывает, что так оно и есть. Наверно, здравый смысл, правда?
Стокуэлл попытался изобразить улыбку.
— Не учи кошку ловить мышей… вернее, хитрого старого кота. На самом деле, я полностью с тобой согласен. Первое, о чем следует позаботиться — это не допустить повторения Калькутты. Второе. Предположим, что мы все-таки решим проблему с Экхат. Как только уляжется пыль — сделать все возможное, чтобы Земля стала славной мирной планетой с надежной системой управления. Чтобы, когда Наукра явится с ревизией, у нашего драгоценного Губернатора не было оснований утверждать, что Субкомендант Эйлле открыл ящик Пандоры.
— Именно так, — подтвердил Кинси. — Одним словом, устроить Восстание сипаев в масштабах планеты. Хорошо организованное ненасильственное сопротивление. В будущем это назовут сидячей демонстрацией Земли.
Стокулл поежился.
— Правда, я сомневаюсь, что джао воспримут это спокойно даже если сопротивление будет ненасильственным.
— Безусловно. Сопротивления они не потерпят. Но вспомните аналогию с английским графом. Это совсем другое дело, господин президент. Пока мы сохраняем мир, они не прибегнут к тактике разъяренного быка. И не устроят резню, как в Амритсаре. Вы можете представить, чтобы полицейские направили пожарные шланги на… на… Черт, не знаю… На Элеонору Рузвельт.
На этот раз Кэтлин все-таки рассмеялась.
— Элеонора Рузвельт! Не дай бог Эйлле такое услышать! Кинси улыбнулся, Стокуэлл тоже, хотя более сдержанно.
— Я никогда его не видел. Но мне почему-то кажется, что это великий человек.
Кэтлин покачала головой.
— Человек? Нет, пап. На великого человека он совершенно не похож. Но насчет великого — это ты прав.
Она встала.
— В общем, предоставлю вам утрясти все детали. А мне надо идти… — она помедлила. — Я горжусь, что поступила к нему на службу, папа. Очень горжусь. И если Наукра решит… разумеется, если все мы будем живы… я останусь у него на службе, если будет нужно. Будет он крудхом или нет.
Возвращаясь в командный центр, Кэтлин снова и снова обдумывала свое последнее заявление.
Почему бы и нет?.. Но какого черта ей сохранять безбрачие… Кстати, к слову о браке. Самое время принять окончательное решение. Да, монашеская жизнь ее окончательно испортила. В том, что касается секса, она медлительна и высокомерна, как черепаха. Поэтому с этим действительно лучше не тянуть. По крайней мере, лучше показаться обыкновенной дурой, чем идиоткой, которая корчит из себя жрицу любви.
Скорее всего, «течение» не требует, чтобы она немедленно вернулась в командный центр.
Кэтлин попыталась воскресить в памяти план резиденции, но память воскресала крайне неохотно — вероятно, по причине общей усталости организма. Тяжело вздохнув, Кэтлин свернула по коридору и отправилась на поиски помещения, где была устроена импровизированная штаб-квартира. Она смутно помнила дорогу и шла, почти не думая, куда поворачивает.
Великий. Просто великий…
Я самая старая девственница Америки — монахини, разумеется, не в счет…
Господи, что я творю.
К счастью, поиски продлились недолго. Дверное поле было обесточено, и Кэтлин, заглянув в помещение, тут же увидела Кларика. И Полномочного представителя Хэми. Они что-то обсуждали.
— Эд, можно тебя на минутку?
Кэтлин выпалила это с ходу и лишь потом сообразила, что ее буквально трясет.
— То есть… — она неловко махнула рукой, — я не хочу тебе мешать… то есть вам…
Кпарик лукаво прищурился, потом вопросительно взглянул на Хэми. Полномочный представитель приняла позу «терпение-и-спокойствие»? Кажется, да. Хотя… Во всяком случае, Нарво ее принимали редко. Очень редко.
— У нас есть время, — произнесла Хэми. — Немного, но есть.
Не дожидаясь повторного разрешения, Кларик обнял Кэтлин за плечи и бережно вывел из комнаты.
— О'кей, Кэтлин. Что у нас стряслось?
Она так и не вспомнила, что говорила в течение двух или трех минут. Если вообще что-то говорила. Потом Кларик утверждал, что каждое слово приходилось вытягивать из нее клещами. Но он, наверно, просто запамятовал. Впрочем, истину вряд ли когда-нибудь удастся установить.
