Анахрон. Книга первая - Беньковский Виктор (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

— Слушай, Федор, откуда ты все это знаешь?

— А я с одним жильцом разговорился. Они последние уезжали. Мужик мне водочки поставил, чтоб не одному выпить… Давай, говорит, напоследок, чтоб больше так не жилось… Врагу, говорит, не пожелаю… И здоровья Захар Матвеичу — ну, бандюге этому… Ты, говорит, Федь, не представляешь, как мы тут жили… Дети болели. От старухи да от бляди то чесотку подхватят, то вшей… Нас из детского садика два раза выгоняли. А ты думаешь, мы детей зачем в садик отдавали? Думаешь, мы работали? Накрылся наш завод медным тазом, дома сидели. А детей пристроили — чтоб хоть дети с голоду не померли. Тогда за детский сад еще небольшая плата была, крутились. Два пятьдесят садик стоил. А у кого двое — те половину платили. Я слесарь шестого разряда — это мужик говорит — а знаешь, на что мы жили? Это он мне говорит, а сам чуть не плачет. Я, говорит, денег одолжу, кур накуплю, жена потушит и вечером у метро продает… Однажды старуха-комиссарша куру скоммуниздила — не знаю, как не убил старую суку… Проворовали, блядь, страну просрали… Представляете, говорит, а сам ревет уже настоящими слезами! Президента, говорит, бы ебалом да в эту конуру! Чтоб посмотрел, как народ живет!.. Ой, блин, Сигизмунд Борисович, как я сам с этим мужиком там не разревелся… Уж, казалось, навидался говна, ан нет!.. И тут этот заходит, Захар Матвеич, бандюган. Ну, по морде видно, что бандит. А этот мужик, слесарь, вскочил, едва ему руки не целует, выплясывает… Водки ему льет. Тот пить не стал, как не заметил. Все, говорит, у вас готово? Где-то на Дыбенко он им квартиру купил. Хоть Правобережье, хоть панельник, а все ж своя…

Сигизмунд видел, что Федора просто распирают впечатления.

Тут в дверь позвонили.

— Блин, кого еще несет?..

Принесло маляршу. Ту, что помоложе.

— Кисть забыли, — пояснила она, улыбаясь.

Прошла в комнату, наследив на чисто вымытом полу. Лантхильда зашипела. Они обменялись парой реплик, после чего дружно засмеялись. Затем малярша удалилась, успев кокетливо стрельнуть глазом на Федора.

Федор слегка приосанился. И хотя уже никакой малярши больше не было, продолжал говорить, сидя в академической позе — с развернутыми плечами, с гордо вскинутой головой.

— Ну, как искал я эту квартиру — усрешься… Указано было: квартира сорок семь. — Федор похлопал себя по ладони, как бы указывая на лежавшую в руке бумажку с адресом. — Подхожу. Дом, улица — те! Вхожу в подъезд. Квартиры один, двести два, пятнадцать и восемь — это на первом этаже. Семь, четыре, двести три и девятнадцать — на втором. Третий этаж — одна квартира — сто. Там коридорная система и начинаются квартиры сто один, сто два и так далее, до ста пятнадцати. Хорошо. Вхожу во второй подъезд…

Обстоятельный рассказ Федора был оборван звонком в дверь и громким лаем кобеля. Сигизмунд встал. Федор глотнул еще чая, поднялся из-за стола и долил себе кипятку.

Принесло дядю Колю.

— Были девки-то? Они тут кисть забыли…

— Были, — сказал Сигизмунд.

Кобель, припав на передние лапы, яростно лаял на дядю Колю.

— Ишь, веселая собачка, — прищурился дядя Коля. Теперь от него пахло не только пивом, но еще и портвейном.

Ушел.

— Долго квартиру-то искал? — подсказал Федору Сигизмунд, возвращаясь на кухню. Он хотел избежать слишком обстоятельного повествования.

Но сбить бойца Федора было нелегко. Он продолжил точно с того места, на котором остановился.

— Захожу, значит, во второй подъезд. Там у батареи пьяный лежит. Уже пустил под себя, как положено. Я в него потыкал — ботинки голландские, крепкие, и не то выдержат. Говорю: “Отец, есть тут квартира сорок семь?” Он стонет… “Ясно, — говорю, — без слов”. Обследовал первый этаж. Квартира десять, одиннадцать, двенадцать и сто восемьдесят один. Так, не то. Поднимаюсь на второй этаж. Там…

— Короче, Склихософский, — сказал Сигизмунд.

— А я и говорю, — охотно поддержал начальника Федор.

Звонок в дверь.

— Активно живете, Сигизмунд Борисович, — заметил Федор. — Прямо как депутат какой-нибудь. Слуга народа.

Пришли из РЭУ. Обследовали произведенный ремонт. Подсунули бумажку расписаться, что претензий нет. Сигизмунд расписался и предусмотрительно поставил дату. Между своей подписью и нижней строчкой акта не оставил врагу ни миллиметра. Обучен-с. Хотя на практике на этом еще ни разу не горел.

Лантхильда возилась где-то в квартире, то и дело что-то опрокидывая и роняя.

Когда Сигизмунд в очередной раз возвратился на кухню, Федор допивал уже вторую чашку чая. Осторожно спросил:

— У вас с ней, Сигизмунд Борисович, что — серьезно?

— Серьезней не бывает, — сказал Сигизмунд.

— А ее военная база на Шпицбергене?

— Послала она свою учебку.

— Она-то армию послала, — сказал предусмотрительный Федор, — а армия ее?..

— А армия прислала вот такую охрененную бумагу, где тоже ее послала без выходного пособия.

— Вам видней, — сказал Федор. — Я в эти дела не мешаюсь.

— Если грубые парни из НАТО придут меня брать — спрячет меня твой отец Никодим за алтарем? — сострил Сигизмунд.

Федор ушел от вопроса. Сменил тему.

— Боюсь, влипли мы с этой квартирой. Ощущение нехорошее. Я этому Захар Матвеичу, бандюгану этому, говорю: “Если по уму делать, надо и сверху и снизу протравить, по всей лестнице. Что толку — мы тут у вас обработаем, а через месяц все равно полезут. Не сверху, так снизу.” А он говорит: “Вы гарантии даете? Вот и работайте по гарантии”. Что-то нехорошее ощущение у меня от него…

— А чего тут нехорошего? Людей облагодетельствовал…

— Во-во.

— Так ты там все сделал?

— Обработал как полагается, а что еще… Только точно говорю — придется по этой гарантии еще побегать.

— В секонд-хенде был?

— Да там все нормально. Кланяются вам.

Тут на кухню вошла Лантхильда, грязная с головы до ног. Вежливо поздоровалась с Федором:

— Драастис…

— Здрасьте, — мрачно сказал Федор.

Лантхильда опустила голову, закокетничала. Ах ты, замарашка. Федору глазки строит. В общем-то Федор, конечно, парень хоть куда. Сигизмунд вдруг обиделся.

— Лантхильд, хири ут!

Лантхильда покраснела и ушла.

— Ну, я пойду, — деликатно сказал Федор.

Сигизмунд проводил его до двери. Подержал кобеля за ошейник, поскольку пес живо интересовался шнурками. Федор долго, тщательно одевался. Напоследок Сигизмунд сказал:

— Не ссы, Федор. На хрен мы НАТО-то нужны.

— Ну, бывайте, Сигизмунд Борисович. Завтра в конторе ждать?

— Да.

Едва за Федором закрылась дверь, как тут же появилась Лантхильда. Чумазая и довольная.

— Сигисмундс, смоотри ходит ик убрат красота доома.

Лантхильда действительно потрудилась на славу. Комната приобрела свежесть. Исчезла бьющая в глаза холостяцкая захламленность. Пока Лантхильда плескалась в ванной, распевая во весь голос, Сигизмунд перетащил назад на обычное место компьютер и телевизор. Спальник отправился на антресоли. “Смутный период” закончился.

Лантхильда выбралась из ванной спустя час. Благоухала шампунями. Разрумянилась, разопрела. С тяжким вздохом плюхнулась на диван.

Она была в сигизмундовом махровом халате до пят.

— Устала? — спросил Сигизмунд. — Хочешь яблочко?

У него сохранилась привычка после бани кушать яблочко — одна из немногих, оставшихся с детства.

Лантхильда резко повернулась на голос и хлестнула Сигизмунда мокрыми волосами по лицу. Он поймал ее за косы. Потемневшие от воды, они были очень тяжелыми.

Сигизмунд взвесил их на ладони.

— Давай все-таки высушим волосы, — сказал он Латхильде. — Простудишься.

— Хаздьос… Во-ло-сьи висуцим — оой… — протянула Лантхильда, отбирая у Сигизмунда свою косу.

— Ничего “ой”, потерпишь, — сказал Сигизмунд.

Сходил за феном. Лантхильда сидела на диване и с опаской следила за ним. Более догадливый кобель загодя уполз под диван. Только хвост остался.