Гибель Дракона - Комацу Саке (книги онлайн полные .txt) 📗
Из тридцати миллионов населения шести префектур края Кинки с первого по тридцатое апреля воздушным и водным транспортом за границу было эвакуировано три с половиной миллиона человек. Почти все новые аэропорты уже были залиты водой, и старый аэропорт Итами героически принял на себя основную нагрузку. От землетрясения там пострадали взлетные полосы и диспетчерский радиолокатор, но благодаря самоотверженной штурмовой работе, невиданной со времен «Экспо-70», к рассвету первого апреля все было восстановлено. Аэропорт теперь мог принимать тяжелые трансконтинентальные самолеты.
В Итами удалось собрать весь персонал с ныне закрытых западнояпонских аэродромов, и с третьего апреля перейти на круглосуточный режим работы. Ежедневное число вылетов и посадок достигло пятисот.
План эвакуации морским путем тоже не выдерживался. Причалы выходили из строя один за другим. Посадку приходилось совершать в открытом море. В Осаке районы Конохана и Тайсе целиком оказались под водой, причал Бэнтэн тоже погрузился на дно, посадка на океанские суда производилась теперь в верховьях рек Адзи и Синъедо или в портах города Сакаи. В префектуре Хего уцелел только Старо-Кобэский порт, однако у остальных причалов удалось соорудить плавучие пристани. Особенно сильно пострадали порты в префектурах Вакаяма и Миэ, их пропускная способность составляла теперь лишь десятую долю прежней. И все-таки посадка беженцев шла днем и ночью при помощи десантных судов сил самообороны и американской армии, плоскодонных рудовозов и даже надувных лодок. При этом использовалась вся береговая линия и устья множества рек. В конечном итоге в течение месяца было эвакуировано три миллиона двести тысяч человек. Это уже почти приближалось к запланированной норме. Считали, что за десять месяцев край Кинки справится со своей задачей. Но эвакуационный штаб Кинки продолжал работать с неослабеваемым напряжением, чтобы в мае превысить это количество, а в самые напряженные моменты довести число эвакуированных до полумиллиона. Кроме того, штабу Кинки было поручено эвакуировать часть населения префектур Окаяма и Токусима, и штаб, предвидя понижение воздушных перевозок в период дождей в июне и понижение перевозок на всех видах транспорта из-за тайфунов в августе — сентябре, намеревался в остальные месяцы резко повысить количество эвакуируемых.
На рассвете тридцатого апреля — как и во все другие дни — люди, у которых подошла очередь к отправке, толпами хлынули на аэродромы и в порты. Те же, чей черед еще не настал, спали тревожным сном, собрав самое необходимое на случай срочной эвакуации.
К Осакскому аэропорту один за другим подъезжали большие автобусы и грузовики. Люди молча выходили из них, молча вставали в длинную очередь для регистрации и также молча исчезали в здании аэропорта. Младенцы спали на спинах матерей, и только малыши постарше радовались предстоящему путешествию.
Такая же атмосфера царила на причалах Сума, Микагэ и Уводзаки в порту Кобе, на причале наполовину погрузившегося в море Асия, в устьях рек Йодо, Адзи и в порту Сакаи. Шла посадка беженцев на японские, американские, австралийские, нидерландские, английские, греческие, панамские, либерийские, шведские суда… Они были не только пассажирскими и грузовыми, среди них находились и срочно переоборудованные угольщики и рудовозы. В контейнерские суда вместо контейнеров грузили капсульные дома… Использовались все причалы — и постоянные, и плавучие. Уже готовые выйти в открытое море суда давали протяжный басовитый гудок, после чего, оставляя длинный пенистый след, поворачивались носом в сторону водного пути Кии. Резкие сирены сновавших между ними буксирных катеров разрывали прохладный утренний воздух.
В пять часов десять минут утра появившийся над аэропортом Осаки с юга-востока «Боинг-707» авиакомпании «Сабена» пошел на посадку. Войдя в зону глиссадного радиомаяка, он опустил закрылки, выпустил шасси и, все больше снижая высоту, стал приближаться к посадочной полосе Б.
На северо-западе, над Рокко, разворачивался только что взлетевший DC-8-62 компании КЛМ. В кармане возле взлетной полосы ждал реактивный гигант «Пан-америкэн», который должен был взлететь после приземления самолета «Сабены». На рулежных дорожках запускали двигатели полные пассажиров машины «Никко» и «Люфтганзы». По посадочным рукавам началась посадка на три самолета. Аэропорт бурлил людьми.
Самолет «Сабены» благополучно приземлился. Сквозь стеклянную стену аэропорта хорошо было видно, как он стрелой пронесся по посадочной полосе.
И в это мгновение смотревшие в окна люди заметили, как в тяжелом сером небе что-то ярко вспыхнуло.
С причалов Сума и Кобе, а также между Кобе и Осакой эту вспышку видели более отчетливо. По всему южному горизонту с востока на запад пробежала огненная полоса. В следующее мгновение она превратилась в яркую светящуюся завесу, охватившую все небо. Потом — вторая такая же вспышка, третья… На их фоне отчетливо обозначались силуэты гор Конго, Кацураги, Нидзе и отдаленных Кисю и даже Сикоку и Авадзи. Яркую завесу кое-где прорезали зеленоватые и фиолетоватые зигзаги. Вспышка-завеса три раза прошла с востока на запад и с запада на восток. Люди на причалах и судах заволновались.
Капитан «Осуми-мару», грузопассажирского судна водоизмещением в двадцать шесть тысяч тонн, стоящего у причала в Асия, вышел на мостик. Выслушав доклад вахтенного, он громко зевнул. И тут с палубы донесся крик матроса. Капитан глянул на небо и бросился к кнопке сирены.
— Запустить двигатели! — крикнул он дежурному офицеру. — Готовиться к срочной эвакуации!
Дежурный связался с машинным отделением.
— Пассажиры?! Сколько их еще осталось? — обернулся капитан к прибежавшему по сигналу тревоги помощнику.
— Еще человек двести. Они все уже здесь, идет посадка.
— Выделите матросов им в помощь, да побыстрее. Через пять минут поднять трапы. Срочно выходим в море! Вызвать радиорубку! Передать в навигационный отдел, что срочно выходим в море. Включить все гудки! Сообщить всем кораблям! Эвакуируемся в открытое море!
— А что сообщить-то?! — захлопал глазами опешивший помощник.
— Идиот! Цунами! Сейчас начнется…
Услышав тревожную сирену «Осуми-мару», пассажиры испуганно замерли. Корабельная команда металась, надрывались мегафоны, гудели гонги. И тут произошел первый удар. Раздались вопли пассажиров, находившихся на плавучем причале у здания порта, до второго этажа затопленного водой. От резкой вертикальной качки несколько человек свалились в море.
На мостике судна загорелся сигнал о запуске двигателей.
— Готовьтесь отдать концы! — приказал капитан дежурному. — Хорошо, что у нас дизельные двигатели… С турбинными не успели бы…
Все вокруг заполнил страшный, как вопль чудовища, гудок «Осуми-мару». Схватив переносный громкоговоритель, капитан сам крикнул в сторону причала:
— Спасайте тех, кто за бортом! Еще успеете. Скоро последует второй удар! Спокойно! Производите посадку спокойно! — потом, повернувшись к палубе, крикнул: — Передайте на корму — быть готовым отдать концы!..
В Осакском аэропорту «Боинг-747» авиакомпании «Пан-Америкэн», приняв на борт четыреста девяносто пассажиров, вырулил на взлетную полосу. Все четыре двигателя работали на полную мощность, огромный трехсотпятидесятитонный корпус мелко вибрировал. И вдруг грянул удар. В диспетчерской вышке от резкого вертикального колебания подскочили и опрокинулись стаканы, погасло несколько лампочек.
— Землетрясение! — крикнул кто-то. — Остановить рейс 107 «Пан-Америкэн»! Он взлетает!
Скорость «Боинга» уже превысила сто двадцать километров в час. Дежурный диспетчер, побледнев, смотрел сквозь звеневшие оконные стекла, как, подрагивая, бежит гигантский самолет; стиснув зубы, диспетчер закрыл ладонью микрофон.
Кто-то с искаженным от ужаса лицом подбежал к нему и, пытаясь отнять микрофон, крикнул:
— Остановить! Что с тобой?! Скорее!
Но дежурный грубо оттолкнул его, защищая микрофон, Этот человек работал ранее в аэропорту Ханэда. Он был там в момент большого землетрясения и видел, что случилось с самолетом, только что совершившим посадку. Потом он не раз бывал свидетелем землетрясений в Токио и прямо-таки кожей стал чувствовать природу и характер этих гримас природы. Если сейчас отдать приказ, самолет, возможно, и остановится в самом конце трехкилометровой взлетной полосы. Но если в этот самый момент хлынет вторая, горизонтальная волна… А лайнер все увеличивал и увеличивал скорость. Сто пятьдесят… сто семьдесят… Корпус самолета начал подпрыгивать, шасси временами уже отрывалось от земли.
