Сауна - Касянич Юрий (книги бесплатно читать без txt) 📗
А потом обернулся к Вере Богдановне и поучающе произнес:
- Деньги нужно тратить, пока они есть. Когда их нет, нужно тратить деньги друзей. У вас какой-то узкий, коммунальный взгляд на эти вещи. У меня есть - я плачу, у вас есть - вы платите. Правда?
Гримерша в ужасе вытаращила глаза - она не понимала, всерьез или в шутку говорит Буров.
- Не тревожьтесь, ваша очередь нескоро, - рассмеялся Колька.
Вера Богдановна обиженно вздохнула:
- Все равно, я отдам вам три рубля. Я считаю, что это дело совести каждого из нас. Я всегда придерживалась такого мнения, что несдержанное купюрометание является признаком дурного тона.
Не утерпев, Подольская опередила открывшего рот Бурова:
- А вам какая печаль? Пусть платит. Другая б радовалась.
Вера Богдановна хотела что-то добавить. Но Жозефина взяла Бурова под руку и повела в сторону.
Айвар уехал.
- Нехорошо получилось, - пробормотал Дан. Он достал спичку и поковырял в зубах.
Свиркин потянулся до хруста в костях, застонал от удовольствия и протянул:
- Благодать! Слушайте, пошли купаться! Озеро простаивает.
- Леопольд, премия за свежую идею! Переходим к водным процедурам, вскричал Дан.
Стуча босыми пятками по лестничке, киношники обрадованно устремились к озеру. Все, кроме Марины и Молчанова. И Вера Богдановна диковато остановилась возле кустов отцветшей черемухи - ей явно было не по себе. Марине стало жаль ее, она хотела окликнуть гримершу, сказать что-то ободряющее, но нежелание услышать в ответ очередную банальность, остановило ее.
Раздался шум воды - это беспечный Буров повторил вчерашний прыжок. "Не помнит", - еще раз подумала Марина. На этот раз все обошлось без осложнений - вынырнув, режиссер, отфыркиваясь, поплыл непрофессиональным кролем на середину озера. Свиркин набрал в ладони воды и облил Жозефину, та завизжала, упала в воду и зачастила руками, демонстрируя дамский стиль плавания.
Сергей сидел на чурбане с совершенно отсутствующим видом. Казалось, он даже не слышал звуков веселья, доносившихся с озера.
- Сережа, что с тобой? - осторожно спросила Марина, останавливаясь перед ним.
Он поднял голову и долгим взглядом впился в ее лицо, будто узнавая.
- Понимаешь, - тяжело вздохнул он. - У меня внутри что-то сломалось. Мне кажется, что сегодня ночью случилось непоправимое. Со мной, по крайней мере.
"Не помнит", - подумала Марина и ей стало легче.
- Мне тоже так кажется, - она вдруг вспомнила его усталые слова после спасательной кампании: "Без души легче..."
"Они услышали его и освободили", - подумала Марина.
Была тишина, стрекотали кузнечики, где-то далеко замычала корова. С озера доносился плеск воды и голоса. Вера Богдановна стояла понуро, как пони.
- Ребята, почему не купаетесь? - бодро взбежав на террасу, спросил Дан. - Водичка изумительная. Молодильная.
Марина вздрогнула, вспомнив про вчерашние притирания Жозефины.
Глубоко дыша, Буров поднялся на мостки и крикнул Дану:
- Ты их не трогай, они к съемкам готовятся.
И еще раз нырнул.
В глазах Дана блеснуло что-то хищное, он с любопытством оглядел Марину. Ему явно хотелось съязвить по этому поводу, но в голову ничего не пришло, и он промолчал. Заметив Веру Богдановну, он окликнул ее:
- Вера Богдановна, что вы стоите как неродная? Нехорошо отрываться от коллектива. Солнце, воздух и вода - наши лучшие друзья. Вы согласны? Тогда пошли купаться.
Он уже стоял возле нее, брал под руку, вел, полушепотом рассказывал какие-то сомнительные анекдоты, она смущенно оглядывалась, но обрадованно шла, с облегчением расставаясь с ролью изгоя.
- Марина, ты любила меня? - внезапно вспомнил Сергей.
- Сейчас не знаю, - Марина вспыхнула, кровь прилила к щекам. Наверно, любила. Это было так давно. Теперь одной только болью связаны мы с тобой. Между нами всегда будет и наш развод, и смерть Маши.
- Знаешь, я вдруг поймал себя на мысли, что в моей душе что-то перевернулось, а, может, вообще исчезло. Словно не было этих сумбурных лет. Которые прошли без тебя, после тебя. И я понял, что люблю тебя, Сергей говорил торопливо, словно опасаясь, что забудет слова или Марина оборвет его.
- В сценарии есть похожая сцена. Репетируешь? - неожиданно для себя с издевкой произнесла Марина. В одно мгновение она от сочувствия перешла к равнодушному презрению.
- Это мой собственный сценарий, - словно не почувствовав удара, сказал Сергей. И помолчав, добавил, - а ты жестокая.
- Дошло? Отлично! Ты, вероятно, полагал, что это только твое право? Нынче жестокость настолько естественна, что мне даже странно твое удивление. А как ты жил эти годы?
- Сейчас не знаю. По-разному. Вряд ли я был счастлив. Наверное, на нашей любви окончилась светлая полоса моей судьбы.
- Ха, любовь сейчас не для меня! Мне б найти силы сыграть ее. Поэт был прав - мысль изреченная есть ложь. Вокруг так много слов, так много лжи. Я не верю словам. Порой мне кажется, что я сама состою из лжи. Лгу сама себе, что я актриса, что я живу театром, лгу себе, что я еще красива, что меня еще любит молодой любовник. Боже мой, сколько нас таких аппендиксов в теле жизни! - Марина говорила это спокойным, даже равнодушным голосом, но убежденно, и от этого ее слова звучали еще более страшно.
Сергей вскочил, подбежал к ней, взял ее лицо в ладони:
- Можно я тебя поцелую?
- Глупый вопрос.
Он поцеловал ее, но ее губы остались неподвижны.
- Гальванизация трупа - занятие неблагодарное, - Марина отстранилась, а потом, иронически посмотрев ему в глаза, проговорила, - ты некрофил?
- Дура, - Сергей побледнел еще больше.
- Ого, - донеслось с озера. - Они уже целуются. Репетируют точно по сценарию.
- Наш фильм обречен на шумный успех, - закричал из воды Буров. Марина, а ты меня ругала. У вас все пойдет как по маслу.
Марина перегнулась через перила и крикнула вниз:
- Масла только не завезли... А успех будет. И собственно говоря, а пуркуа па? Я еще ни разу не была в Каннах. Пора сорвать пальмовую ветвь.
Она пристально посмотрела на Сергея и добавила:
- Я с удовольствием сыграю эту роль. Я всегда была убеждена, что в несчастьях женщин повинны мужчины. В сценарии это верно подмечено, правда, несколько мелодраматично. Нужно внести трагедийную ноту.
- Марина, я с вами совершенно согласна, - вклинилась Вера Богдановна. Она выпрямилась, как на собрании, готовясь обронить обличительную реплику и восхищаясь собственной смелостью.
- Они, - она посмотрела на мужчин, - заслужили порку. Сколько поломанных судеб, сколько исковерканных жизней, сколько несостоявшихся личностей среди нас, женщин. И все из-за обманной, призрачной, недолгой любви, которая надрезает душу в начале жизни. А потом уже - по кругу, от огонька к огоньку, обжигаясь, скудея, уничтожая себя. Вот Жозефина...
- Смотрите-ка! Что Жозефина? - запальчиво закричала Подольская, тряхнув мокрыми волосами. - Завидуете? Девственность в голову ударила?
Она вдруг осеклась, растерянно оглядела всех: ухмыляющегося Дана, отрешенного Молчанова, самодовольного Бурова, равнодушного Свиркина - и, не сдержав внезапные слезы, закричала:
- А ведь она права, права, права... Хищники...
И плача, ушла под навес.
Марина огорченно посмотрела на Веру Богдановну.
- Неврастеничка, - буркнул Дан.
Настроение было безнадежно испорчено. Все понуро побрели в баню, собрали вещи, стараясь не задевать друг друга, и обращали взгляды в пустоту. Вскоре приехал Айвар, он тоже помалкивал - видимо, инцидент в бане тоже стоил ему нервной энергии. Группа молча погрузилась, и микроавтобус покатил в сторону Риги.
В открытое боковое стекло вливался аромат скошенных сочных трав, напоминавший по запаху одеколон.
Съемки так и не начались.
Серьезно заболел Сергей - двусторонняя пневмония.
