Драгоценный груз - Борисов Леонид Ильич (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
- Так вот... - Эдгар не знал, что говорить дальше: то, что заключено было в душе, не могло быть выражено словами. Не то чтобы это было что-то очень тонкое, сложное, - нет, просто не каждому дано быть таким, как Эдгар. Он так и сказал: - Я, возможно, человек ненормальный, - мне сразу же, как только я оказался на чужой земле, захотелось на родину. А дома, на родине, мне порою бывает так нестерпимо тяжко, что я готов бежать на чужбину. Кроме того...
- А пройдет время, - прервал пожилой матрос, - и люди будут говорить, что вы, сэр, были в пьяном виде, вас обокрали, и потому...
- Может быть, может быть, - вздохнув, согласился Эдгар. Извините, я очень устал, хочу спать. Мне кажется, что я расстался с вами месяца два назад...
Но ему не спалось. Он лежал на спине, подложив руки под голову и, вглядываясь в темноту, рисовал всеми красками, всеми силами, всем чудом своего воображения ожившую на Васильевском острове Виргинию, царя Петра на коне, будочника, человека, укравшего часы, доброе лицо матроса с рассеченной губой, себя, несчастного и такого счастливого... Эдгар, никого ни в чем не обвинял, - он иронически посмеивался над собою и горько жалел всех тех, с кем так нелепо и торопливо расстался... Он притерпелся к бедам и невзгодам, в жизни у него было много потерь, и каждая причиняла боль, и, пожалуй, наиболее тяжкая называлась смертью Виргинии, но доколе трепещет и сияет воображение, до тех пор нет страдания, нет потерь, а если что и есть, то только боль от жизни, ошалело шагающей к какой-то своей, людям неизвестной и ненавистной цели...
- Банально! Плоско! - остановил он течение своих мыслей и погрозил в темноту. - Я еду домой, а дома могила Виргинии, родное небо, облака.
Да, все Виргиния, везде Виргиния, и только благодаря Ее Светлой Тени Эдгар Аллан По живым и невредимым возвращается домой.
Его потянуло к работе, заколыхались в сознании почти готовые, созревшие в замысле и форме стихи, смысл которых был чуть-чуть отуманен стремительным желанием доставить новыми своими работами чрезвычайную радость людям вообще и, в частности, тому человеку, который будет читать вот эти строки. Несчастный сам, Эдгар По носил в себе активное, ищущее намерение сделать счастливыми окружающих его.
О происшествии в Санкт-Петербурге он забыл спустя десять-двенадцать дней по возвращении домой. Мать Виргинии простить себе не могла, что отпустила племянника своего, он же и зять, в чужую страну без провожатого. Она готова была предать заклятью тех, кто жестоко обидел бедного Эдгара. По вечерам, когда на стол ставилась зажженная лампа и Эдгар садился за работу, - еще не старая женщина устраивалась за его спиной и настороженно ловила минуты, когда он откладывал в сторону перо, откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и уходил в тайные свои думы.
- Они тебя там били? - спрашивала она, намекая на события в Санкт-Петербурге. - Их было много, этих злодеев?
- Злодеев много всюду, - не меняя той интонации, волна которой еще покачивала последнюю фразу в остановившемся повествовании, произносил Эдгар, не открывая глаз и не меняя позы. - Я не видел ни одного злодея.
- Но ведь они отняли часы, они напоили тебя каким-то страшным зельем, а потом...
- А потом я поторопился уехать, - все так же спокойно ответил Эдгар, вальсируя на ритмической волне ответа своего, входящего интонационно в почти готовую, но все еще черновую фразу, - тетка мешала этой фразе надеть приличную, одежду, чтобы принять торжественный вид нового предложения, с красной строки. - Они все милые люди, - Эдгар обернулся лицом к тетке, - но они, насколько я понял, очень несчастные люди. Иначе зачем было им причинять мне неприятности? Кроме того, о людях в ночные часы не судят.
- Это чей же афоризм? - спросила тетка.
- Мой, - ответил Эдгар, и даже повторил: - Мой афоризм. Матросы на корабле говорили, что русские люди - самые добрые, какие только есть на земле, и самые, может быть, бедные, несчастные люди. Их оскорбляют те, которые называются господами, но господа бездарны, а те, кого они оскорбляют, талантливы. Думаю, что...
- Остроумно! - прервала тетка, и лицо ее перечеркнула недобрая гримаса, карикатура на улыбку. - Они определили свое отношение на иностранце, на бедном писателе из Балтиморы, который...
- Они не имели представления о том, кто такой я, - вставая с кресла и останавливаясь перед теткой, тоном лектора произнес Эдгар, пряча руки в карманы полосатых узких брюк.
- Ты бы еще стихи им свои прочел, - раздраженно, гневаясь на племянника, каркнула тетка.
- Жаль, не догадался, - весело ответил Эдгар. - Иногда счастливые мысли приходят только в счастливые минуты, а надо бы, чтобы было и наоборот. Во всяком случае, я очень хорошего мнения о русских и непременно напишу о них нечто вроде исследования. У меня уже готово название: "Ночью подле памятника Петру в России". - О чем-то подумал, заглянул в глаза тетке, поцеловал ее в лоб и щеку, снова сел за работу. Очень прошу ни о чем меня не спрашивать. Прошу вообразить, что я король, - спрашивать могу я, подданные только отвечают.
- А ты о чем-нибудь спроси, - сказала тетка.
- Спрошу, - согласился Эдгар и тотчас же задал вопрос: Что сказали в конторе редакции по поводу будто бы произведенной мною растраты? Неужели правда, что они намерены взыскивать с меня по суду?
- Они пугают, - утешала обеспокоенная тетка. - Они, наверное, заставят тебя сотрудничать безплатно.
