Операция «Гроза плюс» (СИ) - Михайловский Александр Борисович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
23 января 2017 года,
17:45, Республика Беларусь, Брестская область, аэродром Барановичи.
Ил-76ТД с опознавательными знаками МЧС Российской Федерации тяжело плюхнулся на взлетно-посадочную полосу военного аэродрома в Барановичах. Командир корабля подполковник Коровин включит реверс, и в облаке мелкой снежной пыли тяжелая машина начала замедлять свой стремительный бег.
Супостаты на радиолокационных станциях НАТО, расположенных на территории Польши и Прибалтики, несомненно, зафиксировали и вылет борта МЧС из Москвы и его прибытие на военный аэродром в Белоруссии, но в этом не было ничего необычного. Иногда такие самолеты с гуманитарными и промышленными грузами приземлялись в гражданских аэропортах, иногда в военных. Вот и сейчас, согласно данным радиоперехвата, самолет перевозил геологоразведочное оборудование. Все помнили слова белорусского президента о том что и в Белоруссии, «…где-то должна быть нефть».
Пожав плечами, дежурный оператор занес факт прибытия самолета в журнал, находясь в полной уверенности, что никто из начальства не обратит на эту запись никакого внимания. А зря — операция прикрытия, организованная для этого рейса чекистами и органами военной контрразведки прошла вполне успешно.
Самолет встречали на самом высоком уровне, хотя со стороны этого и не было заметно. У самолетных стоянок скромно остановились несколько джипов полувоенной наружности и большой междугородний автобус «мерседес». Сторонний наблюдатель мог лишь удивиться тому, как вытягивались в струнку часовые на аэродромном КПП перед вроде бы гражданскими пассажирами этой небольшой автоколонны.
Закончив пробег по ВПП, Ил-76 отключил реверс, быстро прокатился по рулежной дорожке и остановился напротив выстроившихся в ряд истребителей белорусских ВВС. Двигатели замолкли, открылась дверь и опустился встроенный трап. Почти тут же к борту подкатили два джипа из встречающего кортежа. Из первой машины густо, как муравьи, полезли мрачные накачанные ребята в штатском, а из второй вышел президент Всея Белоруссии Александр Грыгоръевич Лукашенко, и быстрым шагом направился в сторону спускающегося по трапу Владимира Владимировича Путина. Низкая плотная облачность, изрядно заряженная снежными массами, скрыла сцену начала этого тайного визита от американских спутников-шпионов.
— Здравствуйте, Владимир Владимирович, — громогласно сказал человек известный всему русскоязычному миру просто как «Бацка» и пожал Путину руку.
— Здравствуйте, Александр Григорьевич, — негромко ответил российский президент, ответив на рукопожатие.
— Владимир Владимирович, — сказал Лукашенко, настороженно оглядываясь на своих телохранителей, — я все сделал, как вы просили. В своем письме вы писали о новых возможностях, которые должны открыться перед Беларусью и Россией. Хотел бы знать, что все это значит?
— Александр Григорьевич, — быстро ответил российский президент, — наши ученые и инженеры добились фундаментального прорыва в физике, но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Обещаю, это вас заинтересует. Демонстрация не займет много времени.
— Вы научились перегонять воду в бензин? — попробовал пошутить белорусский президент.
— Нет, — не принял шутки Путин, — дело куда серьезней.
— А это не опасно? — спросил Лукашенко, наблюдая как по откинутой грузовой аппарели из недр Ил-76 один за другим выезжают, три огромных армейских автомобиля «Урал» с кунгами.
— Абсолютно безопасно, — ответил Путин, — это же демонстрация, а не испытания.
— Владымир Владымирович, — сказал Лукашенко, с интересом глядя на то как около десятка человек, одетых в зимнюю рабочую униформу с надпись на спине ГНКЦ «Позитрон», выбежали из самолета вслед за машинами, — вы меня интригуете! И, кстати, что это они делают?
— Развертывают установку, — коротко ответил Путин, наблюдая, как одна из машин отъезжает подальше, разматывая за собой толстый силовой кабель.
— А оно не взорвется? — еще раз спросил Лукашенко, с опаской наблюдая, как двое рабочих относят за край летного поля круглый очевидно полый внутри металлический блин, метра полтора в диаметре, за которым кольцами вьется 15 миллиметровый бронированный кабель.
— Скорее, взорвется весь мир, когда узнает об этом, — сухо ответил президент России, глядя на спешащего к нему человека лет сорока, в спецовке несколько иного цвета и покроя, чем у остальных рабочих.
— Товарищ президент, — отрапортовал тот Путину, — у нас все готово. Начинать сейчас или подождать?
— Стемнело достаточно, — коротко ответил Путин, — начинайте, товарищ Михеев.
Инженер махнул рукой, и в отдалении взвыл мощный дизель-генератор, установленный на отъехавшей в сторону машине. Путин повернулся к Лукашенко, — Пойдемте, посмотрим товар лицом. Кстати, — он кивнул в сторону телохранителей белорусского президента, — Александр Григорьевич, вы совершенно уверены в ваших людях?
— Абсолютно, Владимир Владимирович, — ответил Лукашенко, — я верю им как себе!
— Даже если они сейчас узнают, что через год наступит конец света, — хитро усмехнулся Путин.
— Даже так, Владимир Владимирович, — подтвердил Лукашенко.
— Что ж, вы сами так решили, — загадочно сказал российский президент, останавливаясь метрах в двадцати от лежащего на земле диска, — Смотрите, коллега…
Воздух над диском подернулся голубоватым сиянием, потом над его центром, метрах в полутора над землей появилась добела раскаленная точка, постепенно превратившаяся в сияющий шар, размером чуть крупнее теннисного мяча. Хлоп! И перед президентами и их спутниками распахнулось нечто вроде круглого окна-иллюминатора метров двух в диаметре, ограниченного тонкой светящейся окантовкой. Несмотря на царящую вокруг зиму, за окном был то же Барановичский аэродром, в общих чертах пейзаж совпадал, как внутри окна, так и за его пределами. Только там вместо холодной зимы было жаркое лето, и клубились в небе высокие кучевые облака. Но не это было самым поразительным. Там за окном не было бетонных взлетно-посадочных полос, куда-то исчезли бетонные капониры и стоящие в них Су-27. Вместо этого на зеленой траве грунтового аэродромы рядами выстроились краснозвездные курносые бипланы с характерным изломом верхней пары крыльев. С треском, напоминающим шум работающей швейной машинки-переростка, один из них шел на взлет.
— Что это, Владимир Владимирович? — вполголоса спросил Лукашенко, у которого неожиданно перехватило горло.
— Это, Александр Григорьевич, аэродром в Барановичах, — ответил российский президент, — Да-да, тот самый, на котором мы сейчас с вами находимся. Только там, за темпоральным барьером, 5 июля 1940 года. Мы видим самолеты типа И-153 «Чайка», базирующегося на этом аэродроме 129-го истребительного авиаполка Белорусского особого военного округа.
— Это, как ее, голограмма? — цепляясь за осколки рушащегося мира, с оттенком надежды в голосе спросил Лукашенко, уже понимая, что мир вокруг него безвозвратно изменился.
— Почему голограмма? — деланно удивился Путин, всем видом показывая, что ради такой ерунды, как обычная голограмма, он не стал бы беспокоить своего занятого коллегу, — Это дверь в самое настоящее лето сорокового года.
В подтверждение своих слов российский президент набрал на обочине взлетной полосы немного снега, скатал его в снежок и с силой запустил им в самую середину межвременного окна. Комок снега из 2017 года пересек невидимую границу, разделяющую два времени, и упал метрах в пяти по ту сторону, при этом по «зеркалу времени» пробежала легкая рябь и раздался чуть слышный звон.
Откуда-то сбоку, из-за края окна, вышел боец в форме образца тридцать шестого года с трехлинейкой на плече, подобрал с травы снежок, и уставился на него, как питекантроп на айфон. В 2017-м году все затаили дыхание, когда лизнув снежок и болезненно при этом сморщившись, боец начал стягивать с плеча винтовку, оглядываясь в поисках шутника, кидающегося снежками в июле. Президент Путин махнул рукой и с легким щелчком светящийся круг погас. Теперь на его месте был все тот же зимний аэродром.
