Академия. Вторая трилогия - Бир Грег (книги полностью .TXT) 📗
Но все, что касалось Дали, вместе взятое, было сущим пустяком по сравнению с тем, что хотел исследовать Гэри Селдон, — мелочью, простой и заурядной. То уравнение социального противоречия, с помощью которого Юго проанализировал представительство секторов в Верховном Совете, гораздо хуже отражало глобальные закономерности на Тренторе.
Весь Трентор целиком — мир, измененный человеком, приспособленный для нужд людей, со всеми его замысловатыми взаимоотношениями, бессмысленными случайностями, совмещением несовместимого, тонкими, едва различимыми зависимостями и закономерностями… Уравнения Гэри Селдона до сих пор были достаточно совершенными, чтобы описать эту раковину с плотно стиснутыми створками: внутри нее варились, как в адском котле, жизни и судьбы сорока миллиардов людей.
А со всей Империей дело обстояло еще хуже!
Люди, сталкиваясь с чем-то сложным и непонятным, стараются найти выход из трудного положения. При этом они склонны приводить сложное к простому. Они выискивают простые решения, придумывая что-то на ходу или прибегая к общеизвестным, не раз оправдывавшим себя правилам поведения в похожей ситуации. И так — до тех пор, пока не наткнутся на нагромождение сложностей, на стену, слишком прочную, чтобы ее можно было пробить, слишком высокую, чтобы на нее можно было вскарабкаться.
Там-то они и застревают. Продвижение вперед заканчивается. И начинаются бесконечные обсуждения, закулисные склоки, нарастает всеобщее раздражение — а в финале все выливается в рискованную авантюру.
Империя, состоящая из двадцати пяти миллионов населенных миров, — это проблема. Даже осознать эту проблему — гораздо сложнее, чем разобраться во всей остальной части Вселенной, хотя бы потому, что в остальной части Вселенной нет галактик, населенных людьми. Беспорядочные перемещения звезд и газов — просто детские игрушки по сравнению с причудливыми движениями людских масс.
Временами Гэри делалось не по себе от сознания глобальности задач, которые он ставил перед собой. Хватило бы и одного Трентора, его восьмисот секторов с сорока миллиардами населения. Где уж тут замахиваться на всю Империю, с двадцатью пятью миллионами планет, на каждой из которых живет в среднем около четырех миллиардов! Это же более сотни квадрильонов живых душ!
Отдельные миры связаны между собой тонкой сетью гиперпространственных тоннелей — это, по крайней мере, упрощает некоторые экономические вопросы. Но информация, распространяющаяся через гиперпространственные тоннели, то есть быстрее скорости света, чистая энергия с нулевой массой — расходится по всей Галактике, неся с собой волны дестабилизации. Какой-нибудь фермер с Окатуна узнает о том, что где-то на другом конце галактической Спирали свергнуто правительство, всего через несколько часов после того, как запеклась кровь на плитах дворцовых коридоров.
Каким же должно быть уравнение, чтобы описать все это?
Совершенно очевидно, что галактическая Империя недоступна пониманию любого человеческого или компьютерного интеллекта. Здесь может сработать только серия обобщающих закономерности уравнений, которые не прослеживают каждую отдельно взятую подробность.
А это означает, что отдельная личность — ничто в сравнении с тем, что по-настоящему стоит изучать. Для хода истории даже миллион человек не более значимы, чем одна дождевая капля, упавшая в озеро.
Гэри вдруг особенно остро ощутил, насколько правильно он поступает, храня психоисторию в тайне. Как, интересно, люди отнеслись бы к тому, что он считает их ничего не значащими, если бы об этом узнали?
— Гэри, Гэри!..
Снова он задумался! Юго все еще у него в кабинете.
— Извини, я немного отвлекся. Размышлял…
— Научная конференция, Гэри.
— Какая конференция?
— Ты назначил на сегодня научную конференцию.
— О, нет, только не это! — Гэри еще не дошел и до середины расчетов. — Можно ее отменить или перенести?..
— Это для всего-то Отделения Математики? Они уже ждут. Гэри обреченно поплелся вслед за Юго в конференц-зал.
Места во всех трех ярусах зала заседаний были уже заполнены. Сейчас в Отделении Математики, которое всегда считалось высококлассным и престижным благодаря личному патронажу Императора Клеона, собрались, пожалуй, лучшие из лучших умов Трентора — хотя как можно найти мерило уму? Здесь были специалисты по множеству математических дисциплин, в том числе и таких, само назначение которых Гэри Селдон едва мог себе представить.
Гэри занял свое место на возвышении в самом центре зала. Математики любят геометрические параллели, которые отражают взаимоотношения в реальном мире. А потому заслуженные профессора сидели на круглом возвышении в центре зала, в мягких аэрокреслах с удобными подлокотниками.
Вокруг центрального возвышения, несколькими ступенями ниже, кольцом располагались кресла адъюнкт-профессоров тоже людей почтенных, с достаточно высоким положением в научном мире, но еще не достигших высшей точки в своей карьере. Кресла у адъюнкт-профессоров были тоже удобны, хоть и лишены индивидуального компьютерного и голографического оборудования.
Еще ниже, практически на полу конференц-зала, безо всяких возвышений, полукруглыми рядами стояли простые стулья для профессоров, не занимающих в настоящее время официальных должностей. Более почетными считались места, расположенные ближе к центру зала. А позади профессорских стульев стояли вдоль стен обыкновенные длинные скамейки, вообще лишенные какого бы то ни было компьютерного обеспечения — скамейки для инструкторов и ассистентов. На одной такой скамейке пристроился и Юго Амариль. Он сидел, неловко ссутулившись, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
Гэри находил то возмутительным, то забавным — в зависимости от настроения, — что Юго, один из наиболее ценных научных работников Отделения Математики, занимает столь низкое положение в университетской иерархии. Однако за то, что психоисторию приходилось держать в тайне, следовало расплачиваться. Стараясь хоть как-то возместить Юго этот вынужденный недостаток признания, Гэри предоставил ему роскошный просторный кабинет для работы и прочие мелкие привилегии. Самого же Юго, казалось, не особенно волновало несоответствие его заслуг положению в обществе — ему ведь и так посчастливилось подняться по служебной лестнице гораздо выше, чем он когда-либо мечтал. И к тому же — минуя обязательные экзамены Гражданской Службы.
Сегодня настроение у Гэри было хорошее, и он решил, что небольшое озорство ему простят.
— Благодарю вас, коллеги, за то, что вы так дружно пришли на эту конференцию. Нам нужно обсудить немало важных административных вопросов. Юго?
В зале зашептались. Юго удивленно вскинул брови, но быстро совладал с собой и прошел из задних рядов к возвышению, с которого обычно выступали докладчики.
Ему уже приходилось вести кафедральные собрания и научные конференции, хотя как сотрудник кафедры он только сообщал о них, назначал время проведения и утверждал повестку дня.
Гэри знал, что многие считают его сильной личностью уже за то, что он всегда глубоко вникает в суть вопросов, которые обсуждаются на этих собраниях. Таково было довольно распространенное мнение, общеизвестное, но ошибочное. Гэри обнаружил, что, председательствуя на собраниях, он обычно несколько отступает от своей обычной точки зрения. Оказалось, для того, чтобы в зале разгорелась оживленная дискуссия, ему надо в какой-то момент просто сделаться незаметным — молча сидеть в своем кресле и слушать, делая заметки по ходу обсуждения, и высказываться только по ключевым вопросам.
Много лет назад Юго поинтересовался, зачем он это делает, но тогда Гэри только отмахнулся и ушел от прямого ответа. «Я не лидер», — только и сказал он. Юго тогда посмотрел на него как-то странно, словно говоря: «А кто же тогда, интересно?»
Гэри улыбнулся своим мыслям. Некоторые профессора, из сидевших на самых почетных местах, тихонько переговаривались между собой, поглядывая на него. Юго тем временем огласил повестку дня. Говорил он быстро, сильным, хорошо поставленным голосом.
