Правило русского спецназа - Николаев Андрей (мир книг txt) 📗
Набирая личный номер и код доступа, он попытался представить, где сейчас находится кабинет Леонидова — система безопасности «поплавок» постоянно перемещала помещения, закрепленные за сотрудниками и отделами по всему объему сектора, выделенного разведке. Угадать расклад трехмерной «пятнашки» было невозможно, и одно это бросало вызов Константину Бергеру, не без оснований считавшему себя неплохим математиком и аналитиком. Исходя из того, как двигался кабинет начальства в течение предыдущего дня, он составил в уме простенький алгоритм. Видимо, слишком простенький. Система безопасности выиграла и в этот раз — Анатолий Остапович Леонидов сегодня любовался зимним пейзажем, открывающимся из окон в торцовой стене здания министерства.
Секретарь Леонидова — капитан-лейтенант Смидович подмигнул Бергеру.
— Как, угадал?
— Я не гадаю, а провожу анализ, основанный на…
— Значит, не угадал, — констатировал секретарь.
За его спиной в стеклянные стены, прозрачные только изнутри, бил летящий снег, высокие ели и голые дубы раскачивались под порывами ветра, и казалось, еще немного и метель ворвется сюда, погребая присутствующих под сыпучими сугробами.
— Что «царь»? — спросил Бергер.
Леонидова за глаза звали «царем» по аналогии с легендарным правителем Спарты.
— Ждет доклада — велел проводить немедленно.
— Так веди!
— Прошу, — Смидович указал на окно.
Бергер, мысленно поежившись, шагнул в метель и оказался в кабинете Леонидова. Он считал подобные изыски конспирации лишними в здании министерства обороны, однако начальству виднее.
Полковник Леонидов взглянул на Бергера через экран, с которого читал последние новости, опубликованные в «Питерском ветеране», и радушным жестом предложил присаживаться. Он был невысок ростом, плотен, с короткой стрижкой светлых волос. В углах глаз отпечатались «гусиные лапки» морщин, как у завзятых весельчаков. Леонидов не был весельчаком, но чувство юмора имел. Правда, весьма своеобразное.
Кабинет отражал мнение хозяина по поводу полагающейся на рабочем месте обстановки — ничего лишнего. «Царь» любил простоту что в общении, что в быту, во всяком случае декларировал это. Простота, однако, не подразумевала панибратства, хотя взаимоотношения в разведке и строились не совсем как в общеармейской среде — здесь предпочитали обходиться без чинов и званий. Повелось так потому, что большинство чинов УРК в свое время работали полевыми агентами, а это предполагало отказ от привычных армейских и флотских стереотипов поведения.
— Слушаю вас, Константин Карлович, — сказал Леонидов своей обычной скороговоркой. Голограмма «Ветерана» свернулась в точку и убралась в полированную столешницу. — Как прошла встреча старых друзей?
— Как и предполагалось — почти без накладок.
— Почти?
— Как мы и предполагали, наибольшее неприятие вызвала перспектива ликвидации э-э… причины, вызвавшей озабоченность императорского дома.
— И естественно, со стороны Кирилла Владимировича, — кивнул Леонидов.
— Вы правы, Анатолий Остапович. Полубой воспринял эту возможность с неудовольствием, но, кажется, с пониманием. Однако он сразу разобрался, что отвечать придется ему, и мне, как его другу, было довольно неловко…
— Тут у меня есть кое-какие соображения, Константин Карлович. Хочу с вами вот о чем посоветоваться: вам не кажется, что господин Полубой больше не подходит для работы в том ведомстве, в котором служит? Вырос, так сказать, как из коротких штанишек. Думаю, в морской пехоте и без Касьяна Матвеевича найдется, кому разбивать головой кирпичи и штурмовать оплоты супостата. Так?
— М-м… — задумался Бергер, — признаться, я не думал об использовании Полубоя в разведке. Хотя… в этом что-то есть. Конечно, он сильно прибавил в плане интеллекта, но вот так сразу…
— А зачем же сразу? И потом: в нашей работе есть много возможностей проявить себя и принести пользу государству, — Леонидов поднялся из-за стола и прошелся по кабинету. — Наши специалисты поработали с материалом, который предоставил Полубой после возвращения с Хлайба. Я бы хотел, чтобы вы ознакомились с выводами. Они касаются как ближайшего будущего, так и весьма отдаленных перспектив. Должен сказать, что перспективы эти отнюдь не радужные. Боюсь, что очень скоро людям придется столкнуться с неприкрытой агрессией извне. Конечно, выводы будут корректироваться с поступлением новой информации, однако прогнозы самые неутешительные.
Менять тему разговора вот так резко тоже было любимым занятием Леонидова. Он полагал, и, возможно, не без оснований, что так заставит собеседника держаться в тонусе. Бергер к этому уже привык, но поначалу следовать за извилистой мыслью «царя» было сложно.
— Когда я смогу… — начал Бергер.
— Прямо сейчас. Хочу предупредить, что информация, которую вы получите, доступна лишь нескольким людям в империи, включая государя. Всем, кроме его величества, введена блок-схема пятого уровня.
Бергер замер. Введение в подсознание блок-схемы пятого уровня означало, что при попытке ментоскопирования мозг сжигал всю информацию, превращая своего владельца в идиота, способного вести исключительно растительный образ жизни.
— Вы вольны отказаться, Константин Карлович. «И сдувать пыль в архивах до отставки», — подумал Бергер.
— Я согласен.
— Я не сомневался в вас, — кивнул Леонидов. — В утешение добавлю, что компания возможных идиотов подобралась неплохая: кроме его величества и вашего покорного слуги, еще трое весьма достойных господ из родственных нам ведомств.
Все прошло довольно буднично. Они вышли из кабинета в лабораторию, где Леонидов сам подключил Бергера к аппаратуре.
Когда Бергер очнулся, они вернулись в кабинет, где на столе стоял ждал кофейник с крепчайшим кофе, что пришлось весьма кстати. Леонидов не торопил подчиненного — он помнил, что когда информация была загружена в его мозг, он несколько часов находился под впечатлением открывшейся ему апокалипсической картины.
— Насколько можно доверять этому прогнозу? — спросил Бергер после третьей чашки кофе.
— Я бы сказал, процентов на шестьдесят, — ответил Леонидов, — нам придется наделе проверить старинную поговорку: Si vis pacem, para bellum. В чем, собственно, и состоит наша работа.
— Да, — согласился Бергер, — к войне лучше быть готовым. Особенно к такой, как напророчили наши мудрецы. Пожалуй, я теперь понимаю, почему вы хотите привлечь Полубоя. Буферная зона будет просто необходима. Вы уже продумали, какими ресурсами она будет обладать?
— В общих чертах, — Леонидов сделал неопределенный жест, рисуя в воздухе нечто расплывчатое, — полагаю, это будет что-то вроде пиратской республики. Нет, это слишком резкое определение. Запорожская Сеча? Ну не будем навешивать ярлыки, пусть этим займутся журналисты, когда придет время. И думаю, нам есть с чего начать. Кажется, где-то на границе меридиана действует две-три эскадры этих… — «царь» прищелкнул пальцами, — лихих людей.
— Ушкуйники? Ну это несколько разорившихся купцов, примкнувшие к ним дезертиры, невезучие фермеры и тому подобные отбр… неудачники.
— Но действуют они вполне эффективно. Поработайте с этим материалом. Кстати, я упустил из виду Хлайб. Что там происходит?
— Ничего существенного. Доктор сообщает, что после смерти Ван Хорна произошел передел сфер влияния. Его положения это не коснулось. Активности в Развалинах не наблюдается, оставленные в Гное датчики не фиксируют ничего. Ренегат, после того как его обвинили в убийстве своего босса, предпочел исчезнуть. Скорее всего, его уже нет на планете.
— А это действительно была его работа?
— Не уверен, — ответил Бергер, после небольшого молчания, — слишком уж явные были против него улики. Я считаю, что кто-то подставил его. Очень грамотно подставил.
— Конкуренты Ван Хорна?
— Вряд ли. Они в то время грызлись за наследство Сигевары. Детали может прояснить сам Ренегат, но, конечно, если снова выплывет на поверхность.
— Он слишком деятельная натура, чтобы прозябать в безвестности. Однако, — Леонидов взболтнул кофейник, — хотите еще кофе? Я распоряжусь.