Заклинатель джиннов - Ахманов Михаил Сергеевич (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗

– Чтоб на твои погоны звездочки падали почаще и были покрупней!

Мы выпили, и Бянус завистливо сказал:

– А я вот все в лейтенантах хожу… Не любят в военкоматах историков!

– Раз ты младший по званию, будешь открывать сардины, доцент, – распорядился Алик.

– Может, лучше – разливать, майор?

Симагин ухмыльнулся, показав отличные вставные зубы.

– Увянь, штафирка! Не стучи кадыком! Разливают всегда майоры, а не доценты с лейтенантами. Те только открывают.

Он потянулся к бутылке и налил – под восхищенный шепот Сашки:

– Ну и майорский глаз! Глаз-ватерпас! Прям-таки исполин духа и корифей!

Мы выпили по второй, за вечную дружбу, и Алик с Бянусом закурили. Я не курю и потребляю в меру, как говорилось выше; просто идеальный муж, да вот никто меня не берет… Хотя если вспомнить о Танечке, о Нэнси и Гите… На Гите я чуть не женился, но она, отучившись в Штатах, собиралась вернуться в Германию, в Марбург, что противоречило всем моим планам.

Алик стряхнул пепел в блюдце и, взглянув на Бянуса, спросил:

– Как поживаешь, доцент? Как там твои шнурки от индейских сандалий? Крыша от них еще не поехала?

Сашка пожал плечами.

– Чтой-то у тебя интерес к индейцам проснулся, майор? Накрыл банду апачей? Или гуроны налогов не платят?

– Интерес у меня не к индейцам, а к тебе, – солидно пояснил Симагин. Затем подумал и добавил: – Насчет индейцев я тоже любопытствую, доцент. Какой в них, скажем, нынче толк и смысл? Взять хотя бы ту же майя-мафию… О чем записано в их узелках? Пыхтишь ты над ними, пыхтишь, а может, там одни имена усопших от жреческого беспредела, и пользы от этого, за давностью лет, никакой. Вот если б ты разузнал что-то толковое… скажем, что они пили и чем, понимаешь, закусывали?

– Я занимаюсь сейчас не майя, а инками, – уточнил Бянус. – И я без всяких узелков могу сказать, что были они аскеты и трезвенники – по причине полного коммунизма в их славной державе.

– Тяжелый случай, – прокомментировал Симагин. – Ну а с узелками как все-таки дела? Помнится мне, у инков был строгий учет и контроль… Вот и хочу я узнать, как они брали за хобот налогоплательщиков. Перекличка поколений, что ни говори!

– Вроде бы один налоговый инспектор другого инструктирует, как лучше с народа шкуру содрать, – съязвил Бянус. – Но меня такие вещи не колышут; при моем-то окладе много не сдерешь, так что поведаю без утайки, когда узнаю. Может, скоро и узнаю. Сегодня, видишь ли, Серый мне программку приволок, собственного изготовления. Я ее уже и опробовал… Зверь программа! Что-то получилось, а что – непонятно… Сплошная туманность Андромеды! [15]

– Смотри в инструкцию, чайник, – сказал я. – В инструкции все написано. На русском, без всяких узелков.

– Это верно, – согласился Алик. – Инструкции для того и пишутся, доцент, чтоб в них глядели. – Он погасил сигарету, подцепил на вилку кусок датской ветчины и обнюхал его с видом заправского гурмана. – Ну а что еще у нас новенького? Кроме нашего старшого, цыпочки Верочки и зверской программки?

Пришел мой черед делиться новостями. Я мог бы поведать кое-что занимательное – скажем, о миллионах фальшивых долларов, что лежали у Тришки под столом, – но не всякую тему можно обсуждать с историками и полицейскими. Особенно с полицейскими; Алик бы меня, разумеется, не продал, но сильно бы взволновался.

И потому, приняв самый сокрушенный вид, я сказал:

– Семинар мне сегодня пришлось пропустить. Важное заседание. Предзащиту.

Симагин приподнял брови.

– Свою, что ли? Докторской?

– Чужую. Есть у нас в НИИКе ценный кадр… Моделирует иерархические связи в сообществах волков, гиен и кроликов. С целью охраны окружающей среды.

– Полезное начинание и с биологическим уклоном, – подал реплику Бянус. – У нас вот один тоже защищался – то ли по истории, то ли по герпетологии, сразу не въедешь.

– Это как же так? – заинтересовался Алик, разливая по третьей.

– А вот так! Выяснял он породу змей на голове у Горгоны Медузы. В плане географических познаний древних. Если б, к примеру, удалось доказать, что змеи те были анакондами, то значит, греки плавали в Южную Америку…

– …а если кобрами – то в Индию, – добавил я.

– Вот-вот, мысль ты верно уловил, – оживился Бянус, приподнимая емкость. – Так выпьем же за человеческое хитроумие, за мощь научного познания, что наводит мосты от кибернетики к шакалам, от шакалов – к анакондам и дальше – к истории, царице всех наук!

Он опрокинул рюмку, а я чуть-чуть пригубил и заметил:

– О шакалах речи не было. По-моему, упоминались волки, гиены и кролики.

– Я выпью за кроликов, – откликнулся Алик. – Кролик, тушенный в сметане, очень даже ничего, без всяких диссертаций… Я бы над ним клювом щелкать не стал.

Раскрасневшийся Бянус поднялся и полез к форточке, приговаривая: «Накурили, душно, аж жуть… а здоровье народа надо беречь, оно принадлежит народу… народу нужен простор… народ любит выпивать и закусывать на свежем воздухе…» То был верный признак, что пора переходить к песням; и, взглянув на Алика, я отправился за гитарой, размышляя по дороге о разных разностях.

Например, о том, почему оба мои друга не женаты. Симагин по этому поводу рассказывал всякие байки из голливудских фильмов: мол, жил себе полицейский, и было у него две жены и по отпрыску от каждой, и с обеими он развелся из профессиональных соображений, хоть любил их до безумия. И вот гангстеры-плохиши похищают то одну жену, то другого дитятю, а наш полицейский вертится, как ерш на сковородке: надо ему свой гарем спасти и деловых прищучить, и от всех этих забот у него уже вальты гуляют. Отсюда резюме: коль повенчался с законом, больше в загс ни ногой. Как говорится, если у вас нету тети, вам ее не потерять.

Но это все сказки, шутки, прибаутки. Истинные причины другие: Алик трудится до седьмого пота в своем налоговом ведомстве и не бывает в тех местах, где пасутся невесты, а Сашка, при всей своей любвеобильности, рад бы в рай, да грехи не пускают. Главный же грех – скудный доцентский приварок, с коего семью не пропитаешь и тем более не оденешь, не обуешь. Как говорил отец, у нас в России доценты с кандидатами пребывают в вечной погоне за водителями автобусов – в смысле зарплаты. Но теперь водители окончательно победили. Быть может потому, что автобусы ездят быстро и пешком их никак не догонишь?…

Я принес гитару, и Алик, коснувшись струн, вдруг подмигнул мне, словно спрашивая: ну о чем спеть, бой-фраер, задушевный старый друг? О парусах ли бригантины, что тают в дымке южных морей под золотым солнышком?… Об атлантах, что держат тяжесть мира на своих плечах?… О дилижансе, что мчится сквозь ночь и ветер, грохоча колесами по булыжной мостовой?… Или о красавице-принцессе, о которой мечтает каждый из нас, да так и не встретит ее никогда, разве лишь в жизни вечной… Но это были старые песни, а мне хотелось новых.

Сильные пальцы Алика шевельнулись, зазвенела гитара, и родилась мелодия. Потом – слова…

– Хорошо! Созвучно вечным темам, – сказал Бянус, когда растаял последний аккорд, и налил всем по четвертой. – Женщина, видно, написала… Давайте-ка вздрогнем, парни…За автора!

Мы поддержали тост; Сашка с Аликом выпили, а я, по слабости здоровья, пригубил. Затем Бянус поинтересовался: