Паутина - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис (книга жизни .TXT) 📗
Но победа над немцами вернула танакуатуанам уважение к себе, уверенность в собственных силах. Только радость того памятного дня им нарушил мичман с английского судна, который приказал своим людям убрать тела убитых немецких солдат. Здесь с незапамятных времен считалось, что с побежденным врагом можно поступить достойно, только съев его. Но никакие протесты жителей острова не помогли.
Затем было официально провозглашено, что Танакуатуа присоединяется к Полуденным островам и тем самым попадает под опеку Его Величества короля Георга I.
Нельзя сказать, что танакуатуане выказывали какие-нибудь признаки радости в связи с изменившимся статусом их родного острова или вообще как-то реагировали на свое присоединение к великой семье наций, в которую они теперь, как их уверяли, вошли полноправными членами. С новым гарнизоном острова они, правда, были в лучших отношениях, нежели с прежним, немецким. Но они не стали скрывать своей радости, когда через два года после урегулирования всех конфликтов и беспорядков, состоявшегося где-то по другую сторону земного шара, в месте, о котором островитяне никогда и не слышали, гарнизон отозвали.
После этого на острове снова могла продолжаться нормальная жизнь. От полного возвращения к довоенному статус-кво ее отличали только редкие наезды инспектора, который, когда и появлялся, мало кого беспокоил, да и торжественные визиты самого губернатора.
Так без особых помех выросло и состарилось еще одно поколение островитян.
А потом на Танакуатуа прибыл новый гарнизон. На этот раз более многочисленный, лучше вооруженный, и оставался он на острове дольше. Но вели себя солдаты пристойнее и снабжались регулярнее.
Командир гарнизона майор Кэтерман с самого начала приказал своим подчиненным относиться к танакуатуанам, как к подлинным хозяевам острова.
Он потрудился немного научиться говорить на их языке, пытался понять их обычаи и всячески старался уважать их образ жизни. Категорически запретил своим людям мародерство. За все таро, кокосы, плоды хлебного дерева, девушек, картофель и т.п. следовало платить, поэтому островитяне пристрастились к печеным бобам, говядине и шоколаду. Майор даже провел среди аборигенов несколько занятий по программе начальной школы, чтобы познакомить их с кое-какими сведениями о странах за океаном. Если же он в этом и не преуспел, как и в претворении в жизнь некоторых своих других задумок, то все же оставался за все время командования гарнизоном в прекрасных отношениях с островитянами.
Сам он был в высшей степени доволен своим назначением. Лишь очень немногим в военное время выпадает счастье оказаться вынесенным бурным течением в спокойные воды, и он был рад попасть в их число. Постепенно он начал думать, что в его лице, вероятно, колониальная служба потеряла ценного работника. Но даже запутанный клубок войны в конце концов разматывается в нить. Пушки замолчали, японцы убрались восвояси, Танакуатуа больше не требовалось защищать.
Был дан прощальный пир. Командир гарнизона, наполовину задушенный гирляндами красного жасмина, и лучащийся счастьем от доброго рома и гордости за свой народ вождь Татаке сидели, обняв друг друга за плечи и клялись в братстве навек.
На следующую ночь аборигены снова стали полными владельцами своего острова.
За три последующих года не произошло ничего примечательного, если и не считать визита нового губернатора. Как всегда, состоялась обычная церемония, а губернатор обратился к островитянам с речью, в которой уверял их не думать, что они заброшены здесь, в просторах океана. Король всегда заботится об их интересах и очень любит их.
После окончания ставшей привычной церемонии он отплыл к себе обратно.
Все думали, что его, как и его предшественника, не стоит ждать раньше, чем через два или три года.
Но, ко всеобщему удивлению, он вернулся через несколько недель. И на этот раз с вестью весьма необычной.
Он сообщил островитянам, что совсем в скором времени должно произойти нечто катастрофическое. В открытом океане к востоку от Танакуатуа разразится катаклизм. Там над океаном встанет огромный огненный шар, он будет ярче ста солнц и такой раскаленный, что на деревьях, растущих за много миль от него, сгорит кора, у людей и животных загорится кожа, а у всех, кто поглядит на него, высохнут глаза.
Маловероятно, что на самом Танакуатуа произойдет что-либо подобное, потому что шар будет от него очень далеко, но, после того как он вспыхнет и погаснет, в небе останется отравленная пыль. Эта пыль принесет мучительную смерть всем, кого коснется.
Вряд ли пыль вообще долетит до Танакуатуа. Если во время огненного взрыва ветер будет дуть с запада и не перестанет несколько дней, то острову ничто не повредит…
Но никто не может управлять ветрами. Можно только предполагать, в каком направлении они будут дуть в тот или иной сезон. Еще с меньшей уверенностью можно утверждать, что они будут дуть в этом направлении постоянно. К тому же все знают, что облака в небе часто движутся как бы против ветра, — признак того, что верховой ветер дует в противоположную сторону. В природе нет ничего переменчивее ветра…
Поэтому король, как всегда беспокоясь о судьбах своих верных подданных, издал указ, согласно которому жителям Танакуатуа и Оахому следует ради их собственной безопасности оставить на время эти острова и переселиться туда, где не будет никакого риска, что смертельная пыль упадет на них. Король также повелел заплатить им, возместив все убытки, нанесенные посевам или собственности. Поэтому ровно через месяц всем мужчинам, и женщинам и детям до единого следует эвакуироваться с Танакуатуа.
К облегчению губернатора, который ждал долгих препирательств, его заявление восприняли спокойно. Но ему и не пришло в голову, что островитяне так повели себя только потому, что были до глубины души поражены услышанным и не могли никак поверить, что слышали именно то, что было сказано.
Ошеломление еще не прошло, когда губернатор, пожелав им как можно лучше использовать время, отведенное на подготовку к отъезду, поднялся на свой корабль и отправился на Оахому, чтобы и туда отвезти свою весть.
