Рекламный агент (СИ) - Ярчук Сергей (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗

Глава 1. Оригинал и копии

Тяжёлые свинцовые тучи нависли над городом. Угрюмые, мрачные и беспросветные. Они могли кого угодно вогнать в тоску. Но траурные ряды серых бетонных коробок справились бы с этим куда быстрее. Словно выбившись из сил, ветер лишь изредка отваживался хлестнуть по стёклам несколькими ледяными каплями. Он не кидался уличным мусором, не срывал со стен афиши, не терзал знамёна и не крал у детей воздушных шариков. В городе уже давно не было ни того, ни другого, ни третьего. Лишь уходящие вдаль бесконечные ряды безликих строений. В какой-то момент, будто почувствовав себя живым, вихрь загудел, завыл, заревел, переполняясь злобой на убивших город людей. Но разбившись о несокрушимое стекло, бессильно развеялся…

Стоявший у окна человек вздрогнул, затем неторопливо опустил жалюзи и уселся в гладкое пластиковое кресло. Убранство комнаты было под стать городскому пейзажу — голые унылые стены, тёмный, начищенный до зеркального блеска пол, диван черной литой пластмассы и несколько таких же кресел. Больше в помещении ничего не было.

Человек был немолод. И хотя короткая стрижка сверкала серебром седины, но стариком его назвать было нельзя. Щегольские, изготовленные на заказ много лет назад туфли сияли полировкой, а отглаженный серый костюм превосходно скрывал недостатки тощей угловатой фигуры.

Веки устало опустились, а нервно подрагивающие пальцы в который раз поддёрнули белоснежные манжеты сорочки. Человека снедало беспокойство. Ему не досаждал дефицит красок жизни. Какая-либо нужда в этом давно отсутствовала в душах обитателей странного города. Не требовались ему и развлечения. Даже наслаждение пищей было за гранью его потребностей. Но ему было плохо. И с каждой секундой становилось всё хуже. Медленно, но верно страх одиночества вползал в душу. “Чёрт! Если так продлится ещё несколько минут, я сойду с ума!” В своих мыслях человек лукавил. На Земле никто не болел и не сходил с ума. Общество всеобщего копирования давно позабыло эти проблемы.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвался точно такой же господин.

— Первый! Нужно срочно выделить ресурсы на нейтрализацию Вероники. Немедленно!

Человек бросил на вошедшего удивлённый взгляд, после чего отвернулся, огорчённо выдохнул и вновь медленно закрыл глаза. Но всё же удостоил ответом:

— Двадцать четвёртый, ты же моя образцовая копия…

— Так точно!

— Почему же в эмоциональном плане такие всплески? Почему тебя заботит какой-то внеклассовый гуманоид?

— Первый! Боюсь, мы сильно просчитались, позволив ей изготовить собственные копии.

— Сильно? — Первый нехотя открыл глаза, — В чём это выражается? В том, что её клоны начали убивать? Чепуха! В наше время само понятие жизни совершенно обесценилось. А про такие пустяки как убийство и смерть вообще говорить не стоит.

— Великий магистр так не думает.

— Что?! Как ты можешь знать, что думает Великий магистр?

— Виноват! Но Его Святейшество крайне недоволен фактом гибели двух собственных копий.

— Неужели? — Первый удивлённо изогнул седую бровь, — Великий магистр может позволить себе бесконечное число копий. Так что, с него не убудет. Однако, соблюдая идиотский этикет, мы принесём извинения. Это всё?

— Нет, не всё. При попытке схватить одного из клонов Вероники, он совершил самоубийство.

— Что? — с Первого мигом слетели остатки спокойствия, — Как? Почему? Разве процедура копирования не накладывает запрет на суицид?

— Сейчас идёт разбор ситуации. Наши везут различное оборудование. Возможно, даже сможем задействовать психодиагностер. Вряд ли из трупа удастся накопать что-то серьёзное, но остаточное эхо ментальных импульсов наверняка отследим.

— Ясно. Работайте. И помните, что всё это нужно сохранить в строжайшей тайне!

— Простите, Первый. Это уже невозможно. Информация просочилась из нашего круга и стала достоянием ушей Его Святейшества.

— Да… Печально, — Первый закусил губу, прикидывая возможные последствия.

— Так точно. И я сильно опасаюсь, что Великий магистр заинтересуется причиной, по которой внеклассовый гуманоид получил возможность самокопирования.

— Хм… Это можно будет объяснить научными целями. Ну, а поведение её клонов — это чистой воды последствия психического расстройства оригинала. Зверства, что с ней сотворили ещё при той жизни, сломали детскую психику. Жаль, что её отец не понял бесперспективности дочери как образца.

— Наверное, не стоило идти у него на поводу?

— Не стоило? — Первый странно посмотрел на собственного клона, но потом спохватился: — Ах, да! Я забыл, что ты отсутствовал при их извлечении. Видишь ли, отец Вероники, Антон Владимирович Рогов, в своё время стоял у истоков создания криокамер. И его ценность, как редчайшего специалиста, превышает всё, чем мы обладали ранее. У нас есть доступ к десяткам тысяч замороженных. А все они — мои потенциальные доноры для клонов. Ты даже не представляешь, какой ранг будет тогда занят нами!

— Вы правы, Первый. Рогов невероятно полезен для дальнейшей работы в криоцентрах.

— Кстати, как у него успехи?

— Не могу знать. Он сейчас в криоцентре, с ним Пятый и Восьмой.

— Ясно, — Первый неторопливо отвернулся и закрыл глаза.

Но отключиться ему не удалось. Любознательный Двадцать четвёртый, преисполнившись почтения, осторожно поинтересовался:

— Прошу прощения, Первый. Вас что-то беспокоит?

Первый тяжело вздохнул, в тайне желая послать неугомонного клона куда подальше. Но всё же снизошёл до ответа:

— Память.

— Простите?

— Вспомнилось самоубийство академика Астахова.

— Но он же был извлечен…

— Два года назад. До этого почти полвека в криокамере. В реальности же всего неделю…

— А почему его сразу не подвергли процедуре копирования?

Первый зло глянул на Двадцать четвёртого. В голове тут же пронеслось: “Подумать только… Даже при полной замене личности чёртова любознательность всё же пролезла”. Вслух же пояснил:

— Во-первых: на момент заморозки ему было девяносто три года. Нужно было провести дополнительные тесты на пригодность организма для трансформации. А во-вторых… Эх, знал бы ты, как он был рад перспективам нового общества! Его глаза просто сияли восторгом от открывшихся горизонтов личностного копирования. Когда он попросил несколько дней на завершение своих работ, я даже подумать не мог, что что-то пойдет не так.

— А что произошло?

— На пару со Вторым они долго ковырялись в том, что когда-то было его научной работой. По всей видимости, для старика это было крайне важно. Когда же удалось запустить его установку, он радовался как дитя.

— Установку?

— Это был излучатель. Он произвёл серию непонятных сигналов в широком спектре частот.

— И?

— И всё. Потом академик поднялся на крышу и спрыгнул вниз.

Двадцать четвёртый несколько секунд переваривал услышанное, затем уточнил:

— А над чем он работал?

— Он был гляциологом. Весьма редкая специализация. Исследовал лёд. Полжизни провёл в Антарктике… — Первый надолго замолчал, погрузившись в размышления.

— Прошу простить, — Двадцать четвёртый опять бесцеремонно влез со своими вопросами, — А удалось узнать причины суицида?

— Нет, — Первый бросил на Двадцать четвёртого полный тревоги взгляд, — И это меня беспокоит. Перед самоубийством он смог уничтожить все документы по своим исследованиям. Причём сделал это так быстро, что Второй не успел ничего понять. А потом сигналы… Что это было? И зачем? Второй перерыл всю оставшуюся документацию по установке.

— И что?

— Ничего! Выяснить ничего не удалось. Позднее Второй восстановил некоторые данные. Оказалось, что установка предназначалась для зондирования глубинных слоёв льда.

— Но у нас же нет льда.

— Да неужели?! — рявкнул Первый. Ему наконец надоели глупые расспросы, и он твёрдо решил поставить Двадцать четвёртого на место.

Но тут неожиданно темнота комнаты озарилась вспышкой голографического экрана. Почти метровая переливающаяся сфера мгновенно преобразила безликое помещение, затопив красочными сполохами всё вокруг. Первый тут же зажмурился и стиснул зубы, проклиная беспечность Восьмого.