Остров кошмаров - Усачева Елена Александровна (бесплатные серии книг txt) 📗
— Чупакабра! — Луиза оторвалась от своего занятия.
— Чупакабра, — довольно закивал Пеппино. — Чупакабра будет, когда поедешь к мистеру Уэю.
Все-таки я недоспала, потому что не сразу поняла, о чем они говорят. Все мысли вращались вокруг вампира и моей скорой смерти, так что под Уэем я увидела очередного монстра.
— Не надо мне никакого Уэя. Мне упыря достаточно.
Луиза с Пеппино уставились на меня. Они, наверное, тоже сейчас решили, что детская литература в России в весьма плачевном состоянии, если ее представляет такая глупая тетя.
— Мистер Уэй умер, — сообщил Пеппино. — Ты поедешь в его дом в Сан-Франциско-де-Паула. Там чупакабра.
Что-то в голове моей стало проясняться, но не до конца.
— Финка Вихия, — пыталась подогнать мое воображение Луиза.
— Они говорят о доме Хемингуэя, — строго произнес Солидный Начальник, далеко от нас не отходивший. — Вы туда поедете через два дня.
Ах, ну да! Великий Хэм! «Прощай, оружие» и «Фиеста», «Снега Килиманджаро» и «Там, в тени деревьев». Но тут моя фантазия снова дала сбой. Кое-что не соединялось. Усадьба писателя, чупакабра и эти двое — что тут может быть общего?
— Елена Александровна! Нам пора! — как приговор произнес Солидный Начальник.
Я встала. Я сделала шаг прочь от диванов. Но остановилась. Дети продолжали сидеть. Я склонилась к ним и показала руками: «Вы едете с нами?» Это очень простой жест — сначала показываешь на себя, потом на них и делаешь круг. Луиза отрицательно замотала головой с явной радостью. Я выпрямилась. Ну, конечно, зачем я спрашивала. Там этих чупакабр стая, бери любую, какая приглянется. Может, прикупить еще один чемодан?
— Елена Александровна! — позвал Солидный Начальник. Рядом с ним уже стоял Великий Поэт, вид его был крайне недовольный.
— Я вас еще сегодня увижу? — спросила я своих новых друзей, уже без всякой надежды, что они мне в чем-то помогут.
— На пляже Санта-Мария! — предположил Пеппино.
Или приказал? Или запрограммировал? У меня не было времени во всем этом разбираться.
Нет, нет, Солидный Начальник не был зол, он не ругал меня и никак не выражал свое недовольство. Настоящий начальник никогда не покажет, что ему что-то не нравится. Все-таки вокруг были люди. И Марсия сияла, как будто встречи этой ждала всю жизнь. Мини-вэн нес нас по самой длинной набережной Америки, навстречу пролетали старые «Бьюики», «Форды», «Фиаты». В кабриолетах сидели расслабленные люди. Они приветливо махали нам руками. Великий Поэт сопел в бороду. Ему ничего не нравилось. Он не выспался и теперь всячески это показывал.
Я загляделась на памятник. Стоит дядька, подбородок задрал. Уверенный такой. Прямо сейчас бери его и отправляй в море на флибустьеров. Повернулась, чтобы посмотреть, приближаются ли корабли под черным флагом, и вздрогнула. Над морем возвышался крошечный форт с башенками. Невероятно! Как будто его вырезали из бумаги и приклеили в самом красивом месте. По парапету набережной брел парень. Остановился, загородив собой башенку.
— Смотрите! — крикнула я, приникая к окну. Мини-вэн качнуло, и оживленный разговор между Солидным Начальником и Великим Поэтом прервался. — Какой красивый замок!
— Это форт, — весело поправила меня Марсия. — Их тут два форта, у входа в залив. Тот, что вы увидели, называется Сант-Сальватор Де Ла Пунта. Он защищает залив от пиратов.
— До сих пор защищает? — хихикнула я. Рядом недовольно хмыкнул Великий Поэт.
Сомневаться в существовании пиратов не приходилось. Они, разумеется, есть, мчатся по морю на старых парусных кораблях, на мачтах развевается с лукавым прищуром Веселый Роджер. Очень бы не хотелось проснуться, а тебя уже захватил вражеский галеон.
— Конечно! — повернулась ко мне Марсия. — Когда-то между двумя крепостями была натянута тяжелая цепь, чтобы корабли не входили в залив без разрешения. Вторую крепость отсюда не видно. Это Де Лос Трес Рейес дель Морро. Она построена в виде неправильного многоугольника и повторяет форму скалы, на которой стоит. Там есть одна башенка, Эль Моррилло. Раньше из нее подавали сигналы подходящим судам, сколько надо платить за проход по заливу, но в девятнадцатом веке ее перестроили в маяк. Оттуда хороший вид.
— Сходим? — азартно предложила я.
Солидный Начальник кашлянул, выражая свое несогласие. Я села ровнее. Что же это за жизнь пошла. Сиди, молчи, не шевелись. Пора устраивать революцию.
— Мы едем в другой форт, — сухо отозвался Солидный Начальник. — Ла Кабанья. Там хорошо.
Марсия еще больше изогнулась, чтобы говорить только мне. Великий Поэт придвинулся ближе — ему тоже было интересно послушать.
— Полное название крепости Сан-Карлос-де-ла-Кабанья, — громким шепотом заговорила Марсия. Солидный Начальник отвернулся, делая вид, что едет не с нами. — Когда Эль Морро пала, построили Ла Кабанья. Она стоит чуть глубже в проливе. Крепость была такая грозная, что ее никто и не пытался штурмовать.
Я тут же представила грозные бастионы Мордора. Солидный Начальник завозился на своем месте, и гоблины в панике разбежались.
— А разве Че Гевара [2] не там устроил свою тюрьму? — подал голос Великий Поэт и нехорошо ухмыльнулся. — Взял вашу крепость не с моря, а с суши.
— У него там была Комендатура, — в голосе Марсии появился восторг. — Сейчас на этом месте мемориал Че Гевары и Музей оружия.
— Лучше бы рассказали о выставке, — проворчал Солидный Начальник.
— Ну да, — довольно хмыкнул Великий Поэт, — в бывших казематах и тюремных камерах теперь книги! Сначала людей расстреливали, а теперь людей развлекают.
Я покосилась на соседа. Кажется, в нашей поездке у меня нашелся один сочувствующий. Тирании Солидного Начальника скоро придет конец.
Солидный Начальник пропустил замечание и заговорил со значением:
— Сейчас мы откроем выставку, потом небольшая пресс-конференция, и вы расходитесь на выступления. Сергей Маркович, вас увезут на поэтический вечер, а я заберу Елену Александровну с собой. Встретимся вечером в гостинице.
Великий Поэт кивал, я во все глаза смотрела в окно. Мексиканский залив, форт, вот-вот на горизонте появятся флибустьеры… Но мы вышли на заурядной парковке, набитой ретро-автомобилями, прошли мимо самых обыкновенных людей. Да, с фантазией моей надо что-то делать.
Солидный Начальник старается держаться рядом со мной, губы поджимает, как будто сдерживается, чтобы не сказать: «От меня ни на шаг», «Оставайтесь все время в поле моего внимания», «Прыжок расценивается как попытка к бегству».
Не сказал. Отвернулся. Не смотрит. Как будто что-то замыслил.
Перед глазами неожиданно всплыла картинка — гостиничный коридор, я в пижаме сижу на полу, дверь номера распахивается, и оттуда выходит Солидный Начальник. Я вижу, как блестят его хорошо начищенные ботинки, как безукоризненно наглажены стрелки на брюках, лицо взволновано, в глазах нет и грамма сна. Два часа ночи! Почему он не спал? Сидел в номере в одежде… Кого ждал? А может, он не просто так на меня кричит из-за вампира? Может, он про вампира все хорошо знает? И был одет, чтобы выбежать по первому же знаку, убедиться, что я уже мертва… И сейчас стоит рядом, чтобы что? Чтобы показать вампиру, где я нахожусь. Но зачем руководителю группы от меня избавляться?
Нет, не буду об этом думать, не буду… Но какое еще есть всему этому объяснение? Можно предположить, что он спит в пиджаке вместо пижамы. Но тогда откуда ботинки? Их же надо шнуровать. Когда кто-то кричит, сделать это не успеваешь, выбегаешь в чем есть.
Выбегаешь в чем есть… А есть ты в ботинках и в костюме, то выбегаешь в ботинках и костюме. Аут. Кажется, этот сет я проигрываю.
Ла Кабанья встретила нас грозным молчанием холодных серых стен. Здесь как будто слышалось эхо пролетевшего времени, страшных боев, тяжелых смертей. В глазах на мгновение помутилось. Мне показалось, что я вижу серую тень, мелькнувшую в толпе, поднятую вверх в приветственном взмахе руку. Начинается! Мне здесь только призрак Че Гевары не хватает встретить.
2
Аргентинец Че Гевара был мастером устраивать революции везде, где только можно. Латинская Америка не скоро его забудет. Он даже в Конго пытался поднять революцию, это в самом центре Африки. Кажется, что непобедимый Че был из рода саламандр — в огне он возрождался, тянулся к нему, как к родному дому. На Кубе его очень любят и почитают как человека, доказавшего, что все можно изменить.