Письма на воде (СИ) - Гринина Наталья "NataBusinka" (читать лучшие читаемые книги .TXT, .FB2) 📗
Минуты просветления его рассудка вспыхивали всё реже, скрываясь в пелене помешательства, которое со временем становилось всё очевиднее и острее.
Во дворце поговаривали, что Ван Ё повредился головой ещё тогда, при падении с обрыва. И это было весьма недалеко от истины. Ведь неслучайно Ван Шик Рём так долго прятал его в своём поместье, сам король то и дело жаловался лекарю на головные боли, а придворная дама Хэ не успевала заваривать ему травяной чай с ромашкой и мятой, остужавший его пылающий разум.
Получив от Бэк А письмо с тревожными новостями, Ван Со принял решение вернуться в Сонгак, несмотря на то, что доложить ему было нечего: дворец в новой столице до сих пор не был достроен. Но тринадцатый принц настоятельно просил его приехать.
К тому же, после двухгодичного отсутствия домой вернулся Чжон. Отправившись защищать границы, он поклялся не возвращаться во дворец, однако уступил просьбам обеспокоенной матушки. Он со своей армией разгромил войско киданей, принеся мир на север Корё, и стал великим генералом. Но королева Ю звала его не ради того, чтобы поздравить – её план был иным, и, догадываясь об этом, Бэк А умолял Ван Со приехать, опасаясь новой бури во дворце.
Стоя перед дверями личных покоев Чонджона, где он молился в этот час, Ван Со убедился в том, что опасения брата не были беспочвенными: изнутри доносился звон ритуального колокольчика и мычание короля, прерывающееся визгливыми криками его матери.
– Ваше Величество! Примите же решение! – убеждала сына королева Ю. – Назовите Чжона наследным принцем. Он будет поддерживать вас! Ваше Величество! Вы слышите меня?
– Матушка, – отвечал ей глухой заторможенный голос Чонджона. – Кого вы видите во мне? Я человек или свинья? Для вас я не сын, а кабан, которого вы хотите принести в жертву ради трона! Все вокруг жаждут моей смерти. И вам я был нужен только ради получения власти.
«А король не так уж и безумен», – вскользь подумал Ван Со, слушая прерывистый смех Чонджона, эхом отдающийся от стен и потолка просторной комнаты.
Внезапно за дверью стало тихо, и в этой подозрительной тишине отчётливо прозвучал голос короля, в котором не было ни тени помешательства или недавнего сумасшедшего смеха:
– Чжон хочет взойти на трон? – громким шёпотом, похожим на змеиное шипение, осведомился Чонджон.
Решив, что ждать дальше не стоит, Ван Со толкнул дверь и вошёл внутрь.
Не обращая на него внимания, король вновь схватился за колокольчик и, утонув в очередном приступе дикого смеха, заявил, глядя куда-то поверх головы Будды, невозмутимо взиравшего на него с пьедестала:
– Раз вы так боитесь упустить власть, наследным принцем станет Со! Они ведь оба ваши сыновья! – и Чонджон захохотал, в упор глядя на мать, которая в ужасе отшатнулась от него, больше не пытаясь скрыть свои истинные чувства.
– Безумец! О чём ты говоришь? – взвилась она в гневе, игнорируя присутствие среднего сына. – Мы обсудим это позже.
И королева Ю бросилась вон, задев Ван Со краем своего роскошного одеяния и обдав его густым запахом пионов, давно забытым, но от этого не менее тошнотворным и удушающим.
Чонджон посмотрел ей вслед на редкость ясным, спокойным взглядом и, ухмыльнувшись, бросил Ван Со:
– А ты во многом можешь пригодиться…
Сказав это, он тут же закрыл глаза и вновь начал раскачиваться, барабаня в перевёрнутую жестяную миску и терзая колокольчик.
Ван Со молча наблюдал за этим, размышляя о том, как изменился его наглый и самоуверенный старший брат за минувшие два года. Его лицо осунулось, глаза запали и воспалились, а зрачки то и дело исчезали за веками, придавая Чонджону сходство с грубо сделанными статуями Будды в бедных деревенских храмах. Но, в отличие от Будды, король не был безмятежен и недвижим. Безумие завладевало им всё больше. А это значило, что цель Ван Со оказалась близка как никогда.
Он вернулся вовремя.
Пока он так думал, стараясь не морщиться от оглушительного грохота, король вдруг отшвырнул колокольчик в сторону.
– Ука и Чжона сюда! – приказал он, поднимаясь на ноги и перебираясь за стол. – И чая мне! Живо!
Когда принцы появились в зале, Чонджон стучал кулаком по колену и орал на Ван Со, замершего перед ним в сдержанно почтительном молчании:
– Почему из-за смерти нескольких рабов ты снова прекратил строительство? – брызгал слюной король и закатывал глаза, будто четвёртый принц стоял не в отдалении, а нависал прямо над ним. – Земли Сонгака истощены! Королевская власть в опасности! Жрецы и шаманы это подтверждают.
В это время дверь за спиной стоявших перед ним принцев отворилась, и в комнату вошли служанки с чайными подносами.
Ван Со не было нужды оборачиваться: он и так понял, что Хэ Су рядом.
Он почувствовал её присутствие, её взгляд – как дуновение весеннего ветра с озера Донджи. Запахло водой и лотосом. И сразу вся его броня, все стены, что он так упорно строил эти два года вместе с дворцом в Сокёне, рассыпались в прах.
Он стоял, глядя прямо перед собой, сжимал пальцы и думал лишь о том, что всё это было напрасно – все его попытки забыть её, посвятив себя одной-единственной цели.
Значит, Чонджон по-прежнему держал её при себе как удобный инструмент манипулирования, не поверив в то, что она рассталась с Ван Со и больше не представляет для него никакого интереса как залог королевской безопасности и покорности четвёртого принца. Толково и весьма дальновидно для того, кто слыл безумцем…
А между тем Хэ Су прошла мимо, и Ван Со окутало щемящим теплом и медовым ароматом, от которого перехватило горло и задрожали руки.
Он с усилием вернулся к тому, что говорил ему король, и ответил, всё так же глядя в пол, хотя ему мучительно хотелось поднять глаза и увидеть её:
– Нам не хватает людей и припасов. Поэтому те, кто есть, работают через день.
Он едва успел договорить, как в него полетела фарфоровая чашка. Ударив его в грудь, она с резким звоном разбилась об пол. Краем глаза Ван Со заметил, как напряглись стоявшие рядом братья, но не шелохнулся до того момента, пока не услышал вскрик Хэ Су, заставивший его дёрнуться и поднять голову.
– Если людей недостаточно, не позволяй им спать! – в исступлении кричал Чонджон. – И пусть они сами добывают себе еду!
Он грубо схватил Хэ Су за руку, за то самое запястье, где под тонкой тканью прятался памятный шрам:
– Выжимай! Выжимай из них все силы! Вы должны успеть в срок! – надрывался король, сдавливая руку Хэ Су так неистово, что она кусала губы, жмурилась и всхлипывала, не смея пожаловаться или вывернуться из его хватки.
Ван Чжон шагнул было защитить её, но Ук задержал его, не давая попасть под гнев безумца.
Чонджон не просто выказывал своё недовольство – он проверял Ван Со, станет ли тот по-прежнему защищать Хэ Су, бросится ли ей на помощь, доказав тем самым, что она небезразлична ему, как он пытался убедить всех вокруг. И если так, то четвёртый принц и правда ещё может пригодиться.
Всё это Ван Со прекрасно понимал. Да, король сходил с ума, но тем острее и опаснее были редкие всполохи его просветления.
Сейчас же времени на раздумья не было: ещё чуть-чуть – и Чонджон сломал бы хрупкие кости Хэ Су, и Ван Со, не выдержав её мучительных стонов, упал на колени:
– Я совершил смертный грех, Ваше Величество!
Это было очень и очень рискованно. Сказать такое потерявшему рассудок королю означало спровоцировать того на немедленную расправу. Но сейчас это было неважно.
Лишь бы уберечь её.
– Ваше Величество, позвольте говорить без посторонних, – раздался вдруг голос восьмого принца, от которого Ван Со не ожидал ни поддержки, ни помощи.
Минуты капали, как вязкая сосновая смола, а он не смел поднять голову в ожидании отклика короля на своё покаяние и, сжав зубы, ждал. А когда его слуха коснулся облегчённый выдох Хэ Су, сумел выдохнуть и сам. Но не поднял глаза, даже услышав рядом шуршание её юбки.
Он сумел спасти её. Снова.
Всё возвращалось на круги своя.
