Побратим змея (СИ) - "Arbiter Gaius" (книга бесплатный формат .TXT) 📗
А раз так...
Ничего, кроме того, что есть в тебе самом, дитя... Ничего, кроме этого...
Тур резко подскочил на лежанке, чувствуя, как бешено колотится сердце. Во сне он злился на кого-то – злился страшно, неконтролируемо, так, как в жизни, наверное, просто бы не смог. Фоном сновидения проносились картины его неудачного поединка с Шохом, а также сцена с метанием копья – видится, именно за них он в ярости спрашивал со своего невидимого противника, все повторяя и повторяя один и тот же вопрос: «Что ты со мной сделал?!»
Противник, однако же оставался спокоен – как-то запредельно спокоен – и вся ярость Тура разбивалась о него, как волна с ревом разбивается о каменный утес, чтобы, вдоволь наярившись, утихнуть, покорно прильнув к его основанию... Так было и с ним, и в наступившей во сне тишине охотник и услышал беззвучные слова...
Судя по серому свету, льющемуся из-под опущенного полога, Лучезарная должна была вот-вот проснуться и явить себя смертным. Оставаться в хижине потому не было никакого смысла да и желания, и Тур, натянув рубаху из тонкой замши, доходившую до середины бедер и мельком взглянув на спящего Маруха, бесшумно выскользнул наружу. Еще вчера он надумал соорудить себе новый наконечник для копья и теперь тихо радовался своевременно нашедшемуся занятию: физическая работа, особенно тонкая и кропотливая, требующая полной концентрации внимания, всегда помогала ему привести в порядок мысли и чувства.
Устроившись у Общего костра, он принялся было возиться с заготовкой, когда за спиной раздались тихие шаги.
– Хорошего утра, Внемлющий, – поздоровался охотник, не оборачиваясь.
– Ты правда можешь узнать меня по шагам? – в голосе подошедшего Кныша сквозило удивление.
– Как сказать... В той стороне, откуда ты идешь, есть только твоя хижина, лекарская и хижина Фетхи. Значит и идти оттуда в этот час можешь либо ты, либо знахарка. А чтобы не различить ваши походки, надо быть глухим.
Кныш усмехнулся, затем указал на место возле Тура.
– Хорошо сделаю?
Охотник рассеянно кивнул, вновь принимаясь точить кусок кости, стараясь придать тому нужную форму. Говорить о чем-либо настроения не было, но шорох инструмента по заготовке заполнял собой тишину, так что молчание не казалось тягостным. Или это ему только с Внемлющим так уютно молчалось?..
«Ничего, кроме того, что есть в тебе самом»...
Будущий наконечник копья вздрогнул в ладони, выворачиваясь, и Тур по инерции едва не проехался точилом себе по пальцам.
– Вот мрак!..
– Все хорошо? – чуть обеспокоенно поинтересовался до тех пор молча сидевший рядом Кныш.
– Да... – охотник еще раз осмотрел свою ладонь. – Да. Спал неважно, и, наверное, руки еще не проснулись...
– Снилось что-то?
Вопрос прозвучал, казалось, совершенно естественно, но слух Тура, видимо, натренированный тягостными разговорами с родителем, тут же распознал знакомые напряженные интонации.
«Ну хоть ты-то в душу не лезь, пока не просят!..»
– Нет. Ничего, пустое. А ты... Ты что-то хотел или так просто?
Кныш помолчал, отведя глаза.
– Вообще-то хотел... – наконец нерешительно заговорил он. – Твой родитель говорил со мной насчет Летних Проводов... Про то, что нужен обряд и...
– Я знаю, как все проходит на Летних Проводах, – кивнул Тур. – И что?
– Ну... Ты говорил, что пойдешь со мной По-Ту-Сторону... – тихо ответил Кныш. – Я бы тебе не напоминал, но... Видится, я и правда не смогу пойти туда один.
Тур, оторвавшись от заготовки, окинул его понимающим взглядом.
– Допекло, да?
Тот кивнул.
– Ну пошли тогда, – Тур отложил наконечник, поднялся на ноги.
– Сейчас?
– А когда ты хотел?
Кныш замялся.
– На самом деле, я не думал, что ты так просто встанешь и пойдешь.
– А чего ждать-то? Ветер переменится уже в ближайшие восходы. Если уж прибить твоего кабана, так сейчас. Словом, догоняй давай.
Он повернулся и быстро зашагал к тропинке, выводящей к Белой границе.
– Ты хорошо сделал, что решился, не тянул долго, – снова заговорил он, когда Внемлющий, догнав его, подстроился под его скорость. – На настоящей охоте нельзя долго думать, сомневаться там... Видишь момент – бей. И в глаза зверю смотреть нельзя. Он от этого бесится, а твое сердце только больше дрожит, и ты... Ого!..
Он резко остановился, не дойдя нескольких шагов до белых камней.
Кныш, чувствуя, как сердце начинает колотиться где-то в районе горла, поднял глаза на Запретный лес.
В целом, ничего особенного не увидел. Лес, как впрочем и многократно до этого, не стал скрывать свою истинную природу – правда, именно таким Кныш, пожалуй, его еще не видел. Гораздо более странно было другое...
– Ты что... Видишь что-то? – запинаясь, уточнил он у Тура.
– Не то что бы именно вижу... – в голосе охотника звучало удивление и какая-то задумчивость, словно ему было сложно подобрать слова, чтобы описать собственные ощущения. – Но... Теперь мне, наверное, ясно, почему этот лес называют Запретным...
Кныш решительно тронул его за плечо.
– Если твое сердце дрожит – не ходи, – негромко, но твердо произнес он. – Я плохо сделал, что позвал тебя. Ты теперь и сам видишь: там не место смертным. Я забыл об этом... Точнее, сделал вид, что забыл, думал спрятаться за тебя. Но это не твоя ноша.
Взгляд охотника ясно говорил о том, что он думает насчет таких предложений – но озвучить он решил все же нечто более важное.
– Я не сказал бы, что оно дрожит... – задумчиво, словно прислушиваясь к самому себе, ответил он. – Я не чувствую никакой угрозы. Лес, он... Он странный... Живой как будто. Будто дышит... И настроение у него такое... Будто напряжен он... Ну... Ну как мы когда-то, перед Большим путешествием – каждый хочет лицом в грязь не ударить...
Внемлющий еще раз окинул взглядом опушку Запретного леса – и не мог не признать, что в целом описание Тура под то, что увидел он сам, подходило. Неужели...
– Ты что, всегда так видишь? – прервал его мысль голос Тура.
– Впервые – когда мы ходили за телом моего родителя. С тех пор – да, почти всегда. Ну, то есть иногда и по-другому, совсем по-другому... – он вздрогнул, вспоминая черные расплывчатые пятна из своих снов. – Да и лес тоже... В разном настроении бывает. Но как просто обычный лес – нет, почти никогда не вижу.
– Чудно... – протянул охотник, делая несколько шагов вперед и оказываясь почти вплотную к белым камням. – Ладно, пошли, на месте разберемся, какое там у кого настроение.
– Ты точно не... – начал было Кныш – но Тур был уже По-Ту-Сторону.
====== Глава 25 ======
...И взглянул Предвечный на Избранницу свою – и понял, что она хороша для него. Была же Избранница чернолика и пуста, и не было дыхания в груди ее...
...И сошли мы к ней, как повелел нам Предвечный, с тем, чтобы принести ей каждый тот дар, что был хорош ему самому...
...И приняла наши дары Нареченная, и радовалась им, ибо в каждом даре видела она отражение дум Предвечного о ней...
...И однако же этого было мало...
...Завершив труды свои, увидели мы, что, хоть каждый из наших даров был хорош – чего-то не доставало им, и не была Избранница готова предстать перед тем, чьи думы устремлялись к ней...
...Узрел это и Предвечный – и по слову его сошли к Черноликой те, кто глубже и полнее всех нас смог понять замысел его...
...Порождением сокровеннейших дум Всемогущего были они, и ближе других предстояли сердцу его...
...И закончили Глядящие Вглубь творение, – и в благоговении замерли мы перед ними, ибо теперь каждый наш дар занял место свое – и раскрылось от этого все лучшее, что в нем было...
...И возрадовался Предвечный деяниям Тех-Кто-Предстоял ему, ибо воплотили они глубины замысла его...
...И сошел он к Избраннице своей, и возлег с ней, и отвратили мы лики наши от них, оставляя тайну их нетронутой, ибо кто мы, чтобы смотреть, как зачинается мир?..
...Видели мы лишь рождение его – и был этот мир не один, – а великое множество, и каждый из них был даром Нареченной тому, кто вдохнул в нее жизнь...
