Пряный кофе (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна (книги полностью .TXT) 📗
У меня сразу пропало всякое желание шутить:
– И поговорил. Мне бы только понять, о чём.
– Вот! – воздел указательный палец Кристиан. – Он теперь постоянно так. То говорит о непонятном, то терзается, то напивается как сви… то есть предаётся изысканной грусти, – кашлянул Кристиан и посмотрел на брата. – В общем, мы его позовём на этот благотворительный вечер, а ты уже сама решай, Гинни.
Я хотела было возмутиться, но не успела – вновь звякнул наддверный колокольчик, и послышался звонкий голос Лиама.
– Обсудим это позже, – шёпотом пообещала я близнецам и добавила громче: – А сейчас к нам присоединится ещё один юный джентльмен. Вы его уже встречали, однако поговорить вам в тот раз так и не удалось.
– Догадываюсь, кто это, – улыбнулся Кристиан, однако взгляд его оставался мрачным; чувствовалось, что мы ещё обязательно вернёмся к разговору о Фаулере. – Тот светловолосый ангелок, баронет Сайер?
– Именно, – кивнула я.
Сразу после этого к столику подошёл Лиам в сопровождении миссис Мариани, сегодня облачённой в строгий тёмно-серый костюм. Насколько я помнила, нечто подобное она любила носить и в бытность свою «мистером Бьянки», только вместо брюк теперь надевала длинные, немного старомодные юбки в мелкую складку. Впрочем, блузка с кружевным воротником ручной работы, янтарные серьги и брошь выглядели достаточно изысканно и дорого, даже для гувернантки в моём доме. Очевидно, дядя Рэйвен выплачивал ей солидную прибавку к жалованию в обмен на слежку за мною, и поэтому Паола могла баловать себя обновками несколько чаще, чем учителя в других семьях.
И это, пожалуй, было неплохо – рядом с такой гувернанткой Лиам чувствовал себя гораздо увереннее, когда выходил в свет. А она ненавязчиво поддерживала его, умело делая вид, что со всеми трудностями юноша справляется сам.
Вот и сейчас, обменявшись полагающимся по случаю приветствиями и пожеланиями с Дагвортами, Лиам искоса бросил взгляд на Паолу, а та улыбнулась ему уголками губ и словно невзначай прикоснулась к своему воротнику. Юный баронет тут же поправил сбившийся набок шейный платок и вполне ожидаемо покраснел.
Я только вздохнула.
«Ещё учиться и учиться».
Что же касалось близнецов, то они не стали дожидаться, пока Лиам освоится, и сходу вовлекли его в беседу. Причём без поблажек вроде «домашнего» обращения по имени – с ним держались, как со взрослым.
– Значит, вы считаете, что от приглашения детей лучше воздержаться? – задал Даниэль самый коварный вопрос, когда Лиам начал отвечать немного увереннее.
Я с трудом подавила вздох; этот пункт в нашем плане мы обсуждали добрую четверть часа, но так и не сошлись во мнениях. Близнецы отчего-то хотели, чтобы воспитанники приюта обязательно присутствовали на благотворительном вечере. Мне это не казалось такой уж хорошей идеей, потому что места в зале было не так много; прибавь одного ребёнка – вычти гостя, а значит, и некую сумму пожертвований.
Лиам, который только начал осваивать математику, о подобных сложностях пока не задумывался. Его волновало другое:
– Только если девочек, – произнёс он после мучительных раздумий. – Девочки ругаются меньше, ну, плохими словами, а ещё им нравится одеваться в красивые платья, и чтоб на них потом разные люди смотрели. А мальчишки… Ну, я один раз так огорчился, что придётся целый день рядом с «благодетелями» по струнке ходить, что от расстройства зачем-то сунул крысиный хвост одной расфуфырке в карман. Отец Александр очень смеялся, но уши у меня потом неделю болели.
– От его смеха? – искренне полюбопытствовал Кристиан, однако Лиам почёл за лучшее промолчать. Я же решила, что исправлять «расфуфырку» на «элегантно одетую леди» пока не стоит, и вместо этого уточнила:
– То есть мальчики больше склонны к шалостям? Мне так не показалось. Когда я в первый раз посещала приют, самые каверзные вопросы задавали именно девочки. К примеру, о соотношении длины волос и сдержанности в романтических устремлениях у порядочных девиц.
Кристиан странно закашлялся, а Даниэль улыбнулся и произнёс:
– Кажется, я начинаю догадываться, почему леди Виржиния так холодно отнеслась к идее пригласить в кофейню детей. Но я не думаю, что на благотворительном вечере дело дойдёт до крысиных хвостов в карманах: всё же в приюте воспитанники, так сказать, на своей земле встречали врага, а здесь они будут в окружении, – позволил он себе ироническую усмешку. И почти сразу же посерьёзнел: – Меня больше волнует другое. Я правильно понимаю, сэр Лиам Сайер, что детство своё вы провели именно в стенах упомянутого приюта?
Взгляд миссис Мариани стал по-мужски жёстким.
Конечно, мы не считали себя глупцами и понимали, что Лиаму часто придётся слышать этот вопрос. «На каждый роток не накинешь платок», – приговаривал Эллис, и был прав. Поэтому, когда дядя Рэйвен выправлял мальчику документы, мы смешали правду с вымыслом, и получилась трагическая история для публики о потомке ветви Сайеров, подброшенного в приют. Не обошлось без предателей-слуг, завистливых родственников и коварных адвокатов, но в итоге справедливость, разумеется, восторжествовала, и судьба якобы столкнула меня в приюте с мальчиком, удивительно похожим на моего давно потерянного племянника – в шестом колене.
Так что законность получения титула была обеспечена самым надёжным способом. Но как леди Вайтберри до сих пор попрекали случаем с кузеном Джервисом, так и Лиам был обречён на вопросы о детстве под крылышком святого Кира Эйвонского.
Разумеется, мы заранее продумали и сотню раз отрепетировали ответ.
– Да, провёл, – ответил Лиам, опуская взгляд, и даже сумел практически не покраснеть. – Небесам было угодно, чтобы на мою долю выпало это испытание, которое закалило волю, научило меня смирению и состраданию. Но судьбу нельзя обмануть, и тот, кто рождён в благородной семье, однажды непременно найдёт дорогу к…
Кристиан не дал ему договорить. Он молча накрыл руку Лиама своей.
Разница была очевидна.
Длинные, изящные пальцы с вытянутыми ногтями, светлая и безупречно ровная кожа – у будущего герцога в Небеса знают каком поколении.
Широковатая ладонь, крупные суставы и некрасиво куцые, хотя и ухоженные ногти – у новоявленного баронета.
– Я спрашивал не об этом, – мягко произнёс Кристиан, но в этой мягкости таилась та сталь, которая делала полноватую Абигейл, обожающую розовый цвет, одной из самых влиятельных леди Аксонии. – Хорошая речь, бесспорно, и слишком острые языки сплетников она укоротит. Но меня больше интересуют ваши чувства. Скажите, сэр Лиам Сайер, после вашего преображения вы уже встречались со своими бывшими друзьями?
Только после этих слов я поняла, к чему он клонит.
Лиам растерянно моргнул и отвёл взгляд – на сей раз не играя роль «хорошего мальчика в замешательстве», а совершенно искренне.
– Нет. Как-то… не сложилось, – ответил он до обидного взросло.
– Понимаю, – кивнул Кристиан и искоса взглянул на брата. Даниэль пока не вмешивался, хотя обычно заводилой был именно он. – И как, по вашему мнению, они воспримут превращение своего друга… в человека совершенно иного статуса? В того, к кому они, возможно, будут потом наниматься на работу горничными, садовниками, водителями?
Вопрос был точно удар в сердце.
Взгляд у Лиама забегал.
– Мне слуги не нужны. Я, это… сам. Стану детективом и буду жить, как Эллис.
Кристиана, однако, было не так-то просто сбить с мысли. Я пригубила травяной чай и молча переглянулась с Паолой Мариани, готовая в любую секунду прийти воспитаннику на помощь… если понадобится. Сейчас его окружали не враги, а друзья, и даже если они говорили неприятные слова, то дурных целей не преследовали.
– Но они этого не знают, – заметил Кристиан негромко. На Лиама он не смотрел. – Мы с Дэнни… с Даниэлем однажды на всё лето оказались буквально запертыми в одном из дальних поместий недалеко от моря. Леди Абигейл вынужденно осталась в Дагворте. С нами были только слуги и гувернантка, но на деле мы были предоставлены сами себе. Не слишком чистая одежда, неаккуратно остриженные волосы, завтраки и обеды – исключительно на бегу… Дети из ближней деревни вскоре начали принимать нас за своих. Не совсем ровню, конечно, скорее, кого-то вроде горожан, чьи родители приехали на побережье ради целебных прогулок на морском воздухе. Два месяца мы были друзьями. Ровно до тех пор, пока гувернантка однажды не отчитала мать одного из этих детишек и не проговорилась о нашем… статусе, – поморщился Кристиан. Пауза была короткой, едва заметной, но говорила она о многом. – И с того момента мы точно в призраков превратились. Никто из прежних «друзей» и не глядел на нас, кроме двух смышлёных девушек постарше, которые отчаянно пытались услужить то мне, то брату, и никак не могли нас различить. Нам тогда, к слову, было по одиннадцать лет.
