Творцы миров (СИ) - Артамонова Елена Вадимовна (читать книги полные .TXT) 📗
Полкан, как завороженный, слушал Безносого. Внезапно он вскочил и бросился куда-то в боковую аллею.
— Безносенький подожди, я сейчас, сейчас!
Он вернулся скоро. В зубах белели нарциссы. Став на задние лапы, он положив цветы у ног Безносого и сел рядом, тяжело дыша. Безносый стоял, молитвенно сложив руки и опустив глаза. По растрескавшимся мраморным щеками стекали живые человеческие слезы.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Молча думали каждый о своем. Под утро Полкан ушел.
Алиса
В вагоне было малолюдно. Взоры пассажиров бездумно скользили по проплывающему за пыльными окнами ландшафту. Две женщины, разместившиеся друг против друга беседовали вполголоса. Впрочем, больше говорила одна, вторая слушала, изредка прерывая монолог вопросами.
— Терпеть не могу тех, кто приписывает животным несвойственное им поведение, особенно всякую чертовщину. Конечно, кошки своенравны, независимы, не чета собакам – те, дурочки верны хозяину и душой и телом, а кошки – нет, у них – совпадение интересов. Приятно кошке у человека на коленях сидеть — она сидит, мурлычет, а нет – попробуй, удержи… Но это еще не повод, чтобы о них всякие небылицы сочинять. Хотя порой… — женщина засмеялась, — порой некоторые из них сильно смахивают на исчадия ада. Только причина их
поведения кроется не в сговоре с дьяволом, а кое в чем ином. Трагедия неразделенной страсти…
— Что?
— На днях с дочерью моей подруги случилась неприятная история – ее искусала кошка. Звучит почти как анекдот, но девушке было не до смеха. Она скрипачка, а кошка, на беду, впилась именно в руку. Представьте, пострадавшая насчитала двадцать две ранки, а ее кисть вскоре раздулась как пузырь – не согнуть, не разогнуть. Воспаление держалось больше недели. Для Лики, так зовут скрипачку, это едва не стало трагедией. Но все по порядку. Случилась беда, когда девушка приехала в гости к подруге. Девчонки хотели посидеть вдвоем, поболтать, посплетничать, но не получилось – помешала кошка. Гостью она встретила сурово. Куда бы Лика ни шла, кошка следовала за ней по пятам. Стоило девушке остановиться, зверюга тут же садилась рядом, смотрела в глаза и утробно урчала. Зрелище малоприятное. А хозяйка еще смеялась – мол, ее Алиса со всеми так строга, кто в дом приходит, ни дать, ни взять – сторожевой пес. В общем, посмеялись, а когда этого никто не ожидал, кошка вцепилась в руку девушке всеми своими когтями и зубами. Ели оторвали. Со стороны можно было подумать, что в кошку вселился дьявол, но дело, скорее всего, было в ином.
— Она – бешеная?
— Нет – сумасшедшая. С кошками такое порой случается. Этой Алисе шестой год, а она кота даже издали не видела. Проще выражаясь – старая дева. Вот вам и «мистика»! Причем, виновата сама хозяйка, говорят, она все твердила: «Пусть моя кошечка останется девочкой». Ей, видите ли, так больше нравиться.
— Как можно за кошку решать?
— Хозяйка такая.
— А что дальше?
— Не знаю. Рука у Лики выздоровела, но с подругой она больше не разговаривает, а кошка… Кошка, скорее всего, страдает как прежде.
Голос в динамике неразборчиво прохрипел название следующей остановки. Женщины стали прощаться. Одна из них торопливо пошла к тамбуру, а вторая, отвернувшись к окну, прикрыла глаза.
Та, которую мужчина называет Малышкой, а пришельцы – Ольгой, ушла. Она уходит каждый день за железную дверь и прячется там до вечера. Она называет это работой. За дверью узкий коридор и так называемые «ступеньки», по ним, видимо, удобно лазить – больше ничего разглядеть нельзя. На работе
много мужчин, я знаю об этом по тем запахам, которые они оставляют на ее теле. Возвращаясь вечерами, Малышка часто приносит пакеты, наполненные вкусной едой. Всякий раз я начинаю виться вокруг ее ног и трусь головой о ту противную вторую кожу, которую она снимает перед сном. Женщина думает, что я радуюсь ее возвращению. Порой, ночами я ложусь спать на ее груди – в такие минуты Малышка начинает гладить мне голову и говорить лживые слова. Тогда я осторожно выпускаю когти и перебираю руками одеяло, стараясь при этом не повредить ее кожу… О, как бы я хотела разорвать гладкую безволосую оболочку! Кровь темна и горяча, у нее волшебный запах… Но я утыкаюсь носом в ложбинку на груди и делаю вид, что засыпаю.
Кроме меня дома никого нет. Я люблю эти часы – одиночество избавляет меня от унизительной повинности выносить прикосновения к своему телу. Я не люблю, когда женщины дотрагиваются до меня. Оставаясь одна, я часто вспоминаю о миге Великого Открытия. До него день уходил за днем, месяц за месяцем, а я все не могла постичь, что же происходит со мной. Смутные ощущения порой завладевали мною. И я отдавалась им со страхом и упоением. Моя спина прогибалась, ноги ритмично переступали на одном месте, и не в силах молчать, я звала. Кого? Очень долго я не имела об этом представления. Малышка (тогда она еще звалась Ольгой) в такие дни была груба и раздражительна. Она пичкала меня
какими-то таблетками, а однажды даже запустила туфлей. Об этом я не забуду. Никогда. Я увернулась от удара, нырнув под тахту, но обида в отличие от боли, со временем только усиливается. Малышка всегда приносит с собой целый букет запахов – на работе очень много таких как она и даже таких, как я. Запахи в основном похожие и противные – примерно так пахнет сама Малышка. Но некоторые из них… Они кружат голову, опьяняют. Уловив их, я начинала кричать, призывая кого-то, и мне скармливали гнусные таблетки, притуплявшие чувства и мысли.
Однажды настал день, день Великого Открытия. В железную дверь позвонили, и в дом вошел человек, совсем не похожий на мою Ольгу (тогда еще некому было называть ее Малышкой). Надо сказать, что в дверь звонили и раньше, после чего появлялись пришедшие с работы отвратительные существа с двойной кожей на ногах и краской на губах. Обычно я убегала прочь, не желая общаться с ними. Но в этот раз… Что-то влекло меня к пришельцу. Человека звали Слесарь. Он зашел в ванную комнату и сев на корточки, начал заглядывать под раковину. Я крадучись подошла сзади. Обнюхала подошвы ботинок, ноги, вторая кожа которых непривычно топорщилась и неплотно прилегала к живой плоти… В этот миг я поняла, кто он и чего я хочу. Позже я узнала, что они называются мужчинами.
Мужчина Слесарь ушел, но с тех пор необъяснимые прежде желания обрели конкретный смысл. Путем логического сопоставления фактов, я пришла к выводу, что если есть мужчины, внешние похожие на Ольгу (тогда она еще не была Малышкой), то существуют и подобные мне. Всякий раз, представляя мужчину своего племени, мне хотелось злобно шипеть и наотмашь хлестать его по лицу рукой с выпущенными когтями. Иное дело мужчина Слесарь… Я ждала его, но он не приходил.
В данный момент я лежу на халате Любимого. Любимый… Этот запах сводит меня с ума. Терпкий, неповторимый, он пропитал ткань, он пробуждает желание. Иногда я вылизываю подмышки халата, но делаю это втайне, ибо знаю – Малышка накажет меня за невинное удовольствие.
Помню, как все это началось… Однажды Из-за железной двери пришел Любимый. Так зовет пришельца Малышка, и это имя, единственное, в чем я согласна с ней. В тот раз Любимый сразу прошел в комнату и сел на диван. От нахлынувших чувств я совсем потеряла голову и отважилась запрыгнуть ему на колени. Мужчина не оттолкнул меня, напротив, его тяжелая рука легла на мою спину, и я впервые почувствовала, насколько сладким бывает насилие. Он приподнял мою голову и его пальцы нежно защекотали шею… И вдруг появилась Малышка. В руках она держала поднос с бутылью дурно пахнущей
жидкости. Поставив ношу на столик, женщина приблизилась к нам. Улыбнувшись, она внезапно вероломно и подло столкнула меня с колен Любимого и заняла мое место! Я не ушла лишь потому, что жгучее любопытство снедало мою душу. Сидя под столиком, я наблюдала за ними.
В тот вечер я окончательно поняла, зачем женщине нужен мужчина. Тогда же я разобралась в еще одном чувстве, теснившем мою грудь. Это чувство именовалось ненавистью и, оказывается, всегда жило во мне. Той ночью я осознала, что ненавижу женщин и больше всего ту, что живет подле меня. Так вот почему кожа напрягается и вздрагивает, когда безволосая рука дотрагивается до нее! Мы – соперницы, а это значит, что кому-то придется уступить дорогу победительнице.
