Нежный призрак и другие истории (ЛП) - Уилкинс-Фримен Мэри Э. (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗
Она прожила весь день и часть ночи. Я осталась с ней после ухода нового доктора. Больше никто не осмеливался сидеть с ней. Было около полуночи, когда я на минуту отлучилась, чтобы сходить домой за лекарством, которое принимала, - мне стало плохо.
В ту ночь было полнолуние, и, когда я выходила из дома, собираясь перейти улицу и вернуться к Луэлле, я остановилась, потому что кое-что увидела.
В голосе Лидии Андерсон, когда она доходила до этого момента, всегда звучал вызов, словно она не ожидала, что ей поверят, после чего продолжала, понизив голос.
- Я видела то, что видела, и знаю, что видела это, и готова принести в этом клятву на смертном одре. Я увидела Луэллу Миллер и Эрастуса Миллера, и Лили, и тетю Эбби, и Марию, и доктора, и Сару - все они выходили из ее дома, и все, кроме Луэллы, сияли белизной в лунном свете, и все они поддерживали ее, пока она, казалось, не воспарила над землей прямо посреди них. А потом все исчезло. Я постояла с минуту, - сердце мое бешено колотилось, - и пошла к ней в дом. Я хотела зайти за миссис Бэббит, но решила, что она испугается. Поэтому я пошла одна, хотя и знала, что все кончено. Луэлла тихо лежала на кровати. Она умерла.
Такова была история, которую рассказывала старая Лидия Андерсон, а ее продолжение рассказывали люди, ее пережившие, поскольку история эта стала в деревне местной легендой.
Лидия Андерсон умерла, когда ей было восемьдесят семь. Она оставалась удивительно здоровой и бодрой в течение всей жизни, за исключением двух недель перед кончиной.
Как-то вечером, при ярком лунном свете, она сидела у окна своей гостиной, как вдруг вскрикнула, выскочила из дома и перебежала улицу, прежде чем соседка, ухаживавшая за ней, успела ее остановить. Она поспешила за ней и нашла Лидию Андерсон лежащей на земле перед дверью заброшенного дома Луэллы Миллер. Она была мертва.
Следующей ночью случился пожар, и старый дом Луэллы сгорел дотла. Сейчас от него ничего не осталось, кроме нескольких камней фундамента и куста сирени, а летом можно видеть слабенький вьюнок, цепляющийся за пышные сорняки, - словно бы символ самой Луэллы.
ДАЛЕКАЯ МЕЛОДИЯ
Бельевая веревка была надежно обмотана вокруг стволов четырех корявых, кривых старых яблонь, росших на заднем дворе дома. Наступило время цветения, но эти деревья были слишком старыми, и их голые сучья неприглядно торчали посреди других, покрывшихся молодой листвой. Трава была молодой, зеленой и невысокой; в некоторых местах проглядывали одуванчики.
Дом был низким, темно-красного цвета, с белой облицовкой вокруг окон без жалюзи, - только бумажные зеленые занавески.
Задняя дверь, выходившая во двор, располагалась в центре дома; перед ней лежал плоский овальный камень.
Через эту дверь, осторожно ступив на камень, вышли две высокие, худые женщины в ситцевых платьях шоколадного цвета, держа корзину с одеждой. Поставив ее под веревкой на траву, положили рядом мешочек с прищепками, после чего приступили к развешиванию мокрой одежды, причем лучшие предметы вывешивались на веревку, которую можно было видеть с улицы перед домом.
Эти две женщины были удивительно похожи. Примерно одного роста, одинаковые движения. Даже их лица были настолько схожи своими очертаниями и выражением, что было трудно их различить. Эти различия, вряд ли очевидные обычному наблюдателю, были различиями в степени, если можно так выразиться. Черты одного лица выдавались немного резче, чем другого, глаза казались чуть большими и яркими, выражение - немного оживленнее.
У одной женщины седые волосы были темнее, чем у другой, а бледность лица, обычно сопровождающая седину, немного скрашена легкой краской щек.
Эта женщина считалась привлекательней другой, хотя на самом деле, не было почти никакого различия между внешностью сестер-близняшек, Присциллы и Мэри Браун. Они передвигались вдоль бельевой веревки, развешивая мокрую одежду, приминая невысокую зеленую траву большими тапочками из ткани. Закатанные рукава обнажали до локтей их длинные, тонкие, мускулистые руки.
Они относились к разряду женщин, именуемых "домашними"; им было немного за пятьдесят, но даже в юном возрасте их нельзя было назвать красивыми, - черты их лиц для этого были слишком неправильными. Ни девичья свежесть, ни выражение не могли сгладить впечатление, которое они производили. Эти черты смягчались временем, и ближе к старости женщины выглядели даже лучше, чем в молодости. На их лицах были написаны честность и терпение, столь необходимые для создания домашнего уюта.
Одна из сестер, с темными волосами, двигалась немного быстрее другой и чаще забрасывала мокрую одежду из корзины на веревку. Она также первая нарушила молчание, после того как они некоторое время работали молча. Она замерла с наволочкой в руке, и задумчиво взглянула на цветущие ветви яблонь над головой, на голубое небо, в то время как легкий весенний ветерок едва шевелил ее волосы.
- Скажи, Мэри, - произнесла она, - наверное, умереть лучше именно таким утром, правда? Оказаться после смерти в саду, где яблочные ветви сплошь покрыты цветами? А вместо этого воздуха, вдохнуть воздух Нового Иерусалима? - Где-то среди деревьев запела малиновка. - Я полагаю, - продолжала она, - что там вместо малиновок - ангелы, и они не сидят на деревьях, а стоят на земле, среди лилий, скрывающих их ноги, возможно, до колен, или на золотых камнях посреди улицы, и играющих на своих арфах, чтобы можно было петь.
Вторая сестра вздрогнула и испуганно взглянула на нее.
- О Господи, не говори так, сестра, - сказала она. - Что это на тебя находит в последнее время? Ты постоянно пугаешь меня, заговаривая о смерти. Ты ведь хорошо себя чувствуешь, правда?
- О Господи, конечно, - улыбнувшись, ответила та и взяла прищепку для наволочки, - я чувствую себя прекрасно и не знаю, что заставляет меня так много говорить и думать о смерти в последнее время. Наверное, это из-за весенней погоды. Возможно, выращивание цветов наводит на мысль о вырастающих крыльях. Но если это так пугает тебя, то, конечно, я больше не буду заговаривать об этом, хотя и говорить и думать об этом вполне естественно. Ты достала картошку, перед тем, как мы вышли, сестра? - спросила она, неловко пытаясь сменить тему.
