Темная богиня - Диспейн (Деспейн) Бри (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Я заставила себя встать с постели и отправиться в душ.
Стоя под струями горячей воды, я с благодарностью ощущала, как она покалывает кожу, смывая оцепенение. Только тогда слезы наконец хлынули из моих глаз.
Если верить маме, я никогда не плакала, даже в раннем детстве. Я просто не видела в этом смысла. Слезами горю не поможешь. Но когда соленые капли покатились по моим щекам, смешиваясь с водой из душа, меня будто прорвало. Я рыдала среди клубов пара, надеясь, что глухое жужжание вентилятора заглушит мои всхлипывания. Казалось, наружу вдруг устремились все мои невыплаканные слезы. Я захлебывалась рыданиями, а перед глазами вставали образы из прошлого: Дон Муни держит серебряный кинжал у папиного горла, маленького Дэниела избивает разъяренный отец, мать уводит его от нас, меня и Черити отправляют на три недели к бабушке без всяких объяснений. Я оплакивала смерть Мэри-Энн, исчезновение Джеймса, раны Джуда.
Но горше всего я рыдала из-за того, что узнала вчера о самой себе.
Я чувствовала себя мошенницей. Отец говорил, что мое имя означает благодать и помощь, ниспосланную свыше. Как он ошибался! Грейс Дивайн — слон в посудной лавке, она умеет только совать нос в чужую жизнь и портить все, к чему прикоснется. По пятам за ней идут досада и разочарование.
Зачем я тогда вмешалась, что мне стоило промолчать? Ах, если б я могла вернуться назад и все исправить.
Как бы все сложилось, не влезь я тогда не в свое дело? Быть может, Дэниел так и остался бы белокурым соседским парнишкой, если бы я никому не рассказала о его отце? Они с моим братом дружили бы по сей день. Джуд был бы цел и невредим. Дэниел остался бы человеком.
Но разве я могла закрыть на все глаза? Наверное, тогда отец Дэниела до сих пор издевался бы над ним, а может, уже замучил бы его до смерти. И как было не помочь Дэниелу, когда он вернулся? Он ведь так дорог мне — даже теперь, когда я знаю всю правду.
И все же я отказывалась поверить, что предпочла Дэниела собственному брату.
Когда я впервые за много лет упомянула о Дэниеле в кругу семьи, лицо Джуда исказилось от боли. Тогда я поклялась ему, что буду держаться подальше от Дэниела и его тайн. И что же? Вместо этого я снова привела в наш дом единственного человека, который когда-либо поднимал на брата руку. По моей милости Джуд теперь страдает, медленно погружаясь в пучину страха и гнева.
— Ненавижу тебя, — сказала я сквозь водяную завесу и стукнула мокрым кулаком по стенке ванной, воображая, будто передо мной стоит Дэниел. — Ненавижу, ненавижу!
Ложь. Я вовсе не злилась на Дэниела, хотя знала, что это мой долг.
Я предала своего брата дважды.
Вода остыла, но я продолжала стоять под душем. Ледяные струи больно хлестали кожу, ненадолго заглушая угрызения совести. Наконец я вылезла из кабинки, скорчившись, доковыляла до туалета и рассталась с жалкими каплями жидкости, которые чудом задержались в моем теле. После этого меня охватила такая слабость, что я с трудом доползла до кровати, все еще кутаясь в мокрый халат.
Дом опустел. Все остальные, должно быть, разошлись по своим делам. От давящего безмолвия вновь сдавило виски. Я прикрыла воспаленные глаза, и тишина окутала меня вязким коконом. Временами я проваливалась в забытье, наверстывая упущенный сон, но каждый раз просыпалась измученной и разбитой.
Я провела в постели два дня.
Среда.
Родные оставили меня в покое. К моему изумлению, мама даже не пыталась отправить меня в школу, за что я была ей очень благодарна. Время от времени она подсылала ко мне Черити с едой. Та оставляла поднос прямо у порога, а несколько часов спустя забирала нетронутые тарелки, таращась на меня, как на чумную. Я гадала, вправду ли все поверили, будто я больна. Больше всего меня страшила мысль, что домочадцы знают о моем позорном поступке. Посмею ли я заговорить с Джудом, причинив ему столько зла? Как я теперь покажусь на глаза людям?
После полудня я вдруг услышала звуки из отцовского кабинета, который находился прямо под моей комнатой, и удивилась, как папа оказался дома. По средам в приходе обычно хватало забот, к тому же Джуд проводил там свое социологическое исследование. Я вспомнила, что в последнее время отец просиживал над книгами недели напролет. Что же он делал?
Внезапно меня осенило. В том, что случилось, виновата не только я!
В кабинете.
— Ты все знал, — сказала я с порога.
Папа оторвался от чтения и поднял на меня глаза.
Влетев в комнату, я подскочила к его столу.
— Ты знал, кто он, и все равно привел его к нам! — Я схватила том, на обложке которого тусклым серебром мерцало: «Оборотень». — Вот зачем тебе все эти книги! Ты помогаешь ему.
Какое лицемерие! Всю жизнь родители вбивали нам в голову, что секреты — это дурно, и вот, пожалуйста, главным хранителем тайн оказался мой родной отец.
Я швырнула трактат на стол, опрокинув лампу.
— Ты впутал нас в эту историю, а вовсе не я.
Папа поправил очки, закрыл свою книгу и отложил ее в сторону. Он казался таким невозмутимым, что я чуть не лопнула со злости.
— Я ждал, когда же ты наконец придешь, — сказал он, словно образцовый пастор, увещевающий непутевого прихожанина. — Я надеялся, что ты быстрее решишься, если оставить тебя в покое. Закрой дверь и садись.
Подавив чувство протеста, я послушалась и взяла еще одну книгу, но обнаружила, что ее страницы испещрены непонятными символами, похожими на арабскую вязь.
— Итак, ты хочешь знать, почему я помогаю Дэниелу, — начал отец. — Все очень просто, Грейс, Он сам попросил меня об этом.
— Когда?
— Дэниел обратился ко мне полтора месяца назад. Я готовился к его возвращению.
— Но с чего он вдруг решил вернуться?
— Он разве не сказал тебе?
Небрежно листая книгу, я задержалась взглядом на одной из иллюстраций. Гравюра изображала превращение человека в волка. Жуткую сцену освещала полная луна.
— Он упоминал, что путь в Трентон лежит через художественную школу. Но это ведь только предлог, верно? Холи-Тринити тут ни при чем.
«Дэниел просто внушил мне, что у нас общая цель, лишь бы добиться моего сочувствия».
— Такую легенду мы с ним придумали, — подтвердил папа. — Но это не значит, что Дэниел не хочет поступить в Трентон. Он стремится обрести ту жизнь, которой лишился. — Сцепив руки, отец подался вперед. — Грейс, Дэниел вернулся, чтобы найти избавление.
Я ощутила внутренний трепет.
— А это возможно?
Папа уставился на свои руки.
— Покинув нас, Дэниел разыскал сородичей своего отца и попросил принять его в стаю. Но Урбат, принявшие волчий облик, редко обзаводятся потомством. Это против их природы. В стае позволено спариваться лишь вожаку. Дэниел был живым оскорблением их порядков. — Папа нервно хрустнул пальцами. — Думаю, эти древние существа понятия не имели, что делать с юным Урбат, тем более что он был сыном изгоя. Большинство старейшин отнеслось к Дэниелу с опаской. Альфа-волк назначил ему испытательный срок, взяв время на раздумья. В колонии Дэниел встретил одного человека…
— Гэбриела?
Папа кивнул.
— Гэбриел — бета-волк их стаи, второй после вожака. Он взял Дэниела под крыло или, правильнее сказать, лапу, рассказал ему историю волчьего народа и обучил навыкам самоконтроля, которые оттачивались столетиями. Дэниел носит на шее поистине уникальный амулет. Он помогает ему сдерживать внутреннего зверя и сохранять разум и хладнокровие, оказавшись в шкуре волка. Этому камню много веков. Надеюсь, у Гэбриела найдется еще один… — Папа устало потер щеку ладонью. Под его глазами залегли темные круги.
С тех пор, когда я видела его в последний раз, он еще больше осунулся.
— Гэбриел имеет большое влияние на свою стаю, но даже он не смог убедить других старейшин принять Дэниела. Думаю, воспоминания о его отце были слишком свежи в их памяти… Они прогнали мальчика.
