Там, где живет огонь. Часть 1 (СИ) - Солдатова Виктория (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
– Но боюсь, господа, что на этом наше собрание не закончено, – продолжил Самаэль, опережая желание некоторых членов совета поскорее разойтись. Бегемот уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу, шумно сглатывая слюну. Кажется, недавняя трапеза его совсем не удовлетворила.
Подойдя к ключу от Врат, отец Алчности протянул к нему руку и точно над лобной долей черепа сжал в воздухе сухие длинные пальцы. Сложные завитки красноватой магии брызнули в разные стороны, словно он сдавил в ладони спелый помидор. Когда он убрал руку над черепом остался образ черного паука с красным крестом на спине. Это была чёрная вдова. Она, словно живая, упала на череп, опасно перебирая мохнатыми лапками.
– Печать Престола... – прошептал Астарот, расширив глаза от удивления.
– Прошу вас, – продолжил Самаэль, отойдя от пьедестала и протянув руку в приглашающем жесте.
– Зачем такие серьёзные меры? Разве кто-то может проникнуть за врата дворца Алчности без ведома его хозяина? – неуверенно спросил Астарот, всё еще не веря своим глазам. Печать Престола – символ, который снять сможет только тот, кто его поставил. Высшая магия, исключающая саму мысль о том, что череп кто-то сможет украсть.
– Каждый из нас должен быть уверен, что ни я, ни кто-то другой не сможет воспользоваться ключом, нарушив наш договор. Этот череп способен изменить всё, к чему мы привыкли. Мир никогда уже не станет прежним, если хоть один из нас коснётся его.
Мурашки пробежали по спине Астарота. Ему казалось, что все вокруг думают сейчас о нём. Но ни одна голова не повернулась в его сторону и ни один взгляд не скользнул по его худому испуганному лицу.
– Решением совета было принято, что лишь Владыка Тьмы имеет право распоряжаться артефактом такой силы.
Напряжённое молчание разлилось по комнате. Пока, наконец, с шумным кряхтением поднявшись с мягкого кресла, к черепу не подошел Бегемот. Он тоже хотел, чтобы всё оставалось на своих местах, и потому с радостью готов был запечатать талисман ведьмы. Внезапно он выпучил глаза, глядя в пустоту, и мелкая дрожь охватила его грузное тело. Большой живот смешно дергался, и щеки развевались ему в такт. Через несколько секунд он вытянул вперёд руки и запрокинул назад голову. Его рот широко открылся, и прямо из горла начала вылезать огромная желтоватая змея. Она, не долго думая, ловко проползла по протянутой руке и, в конце-концов, обвилась вокруг белёсого черепа. Вспыхнув напоследок, как молния в майский день, она заползла в одну из глазниц и там замерла, выставив наружу короткий хвост.
Следующим был Бельфегор. На широком лице было написано недовольство, но движения его были твёрдыми. Оказавшись напротив постамента, принц Похоти засунул в рот пальцы левой руки и слегка присвистнул. Тут же вокруг черепа заклубились облака едкого дыма, полностью скрыв его от присутствующих. Затем туман, переливающийся оранжевыми и зелеными цветами, резко впитался в бледную кость, а откуда-то со дна на голый белёсый лоб выполз черный скорпион. Собственно, там он и остался, превратившись вмиг в магическую печать Третьего Тёмного Дома.
Четвёртым встал Астарот. Его тощая высокая фигура неохотно двинулась к ключу. Он тяжело дышал, видя перед собой маленький магический череп, столь долго занимавший все его мысли. Как долго он мечтал, что завладеет им! И вот теперь он был для него потерян. Это было не честно.
Скрипнув зубами, принц Уныния в очередной раз проклял половину своих братьев, проголосовавших за опечатывание ключа, послал самые чудовищные пожелания в адрес Асмодея и его гнусной мамаши, и принялся за колдовство.
На миг всё в зале словно замерло. Неестественная тишина окутала присутствующих, все шорохи и скрипы прекратились и исчезли. Свечи перестали потрескивать, а старые кости принцев – скрипеть. Астарот стоял неподвижно пока вокруг них сам воздух не потемнел. Тогда он выпрямил пальцы на левой руке, и стало видно, как черные ногти на ней неестественно удлинились, сделавшись похожими на маленькие стилеты. Глубоко вздохнув, он воткнул их под свою грудную клетку и вынул дымящееся багровое сердце. Оно билось в бледной ладони, изливая на пол тёмную демоническую кровь. И, незаметно для окружающих, его слабые сокращения изменились, что-то мокрое зашевелилось в руке принца, и на месте сердца кровавая летучая мышь развернула свои крылья. Взмахнув ими несколько раз, она взлетела с ладони и, сделав несколько кругов вокруг ключа, отбрасывая на мраморный пол рубиновые капли, села на зачарованный череп, став ещё одной печатью Престола.
– Ну так что, это всё? – спросил Астарот, довольный сложностью своей магии.
– Боюсь, что еще нет, – сказал Самаэль, и ни капли восхищения не вспыхнуло в его глазах. – Надеюсь вы не забыли, что нам не хватает пятой печати, – и он многозначительно посмотрел на Асмодея, до того мирно восседавшего в нише большого полукруглого окна. Он приканчивал бутылку хереса, мечтательно глядя сквозь витражи, ничуть не замечая, казалось, происходящего рядом представления.
– Нет, ну это уже ни в какие ворота... – сказал истерично Астарот, не успев даже отойти от пьедестала.
Асмодей же словно впервые заметил, что в комнате он, оказывается, находится не один. Он оглядел всех присутствующих, и губы его тронула едва уловимая улыбка. Бельфегор хмурился, Астарот дико вращал глазами, Самаэль стоял в напряженном ожидании, а Бегемот миролюбиво поглаживал свой животик.
– Герцог Асмодей, твоя печать по воле княгини Хаоса Лилит в отсутствии принца Аваддона, имеет силу пятой печати Престолов. Я, принц Четвертого Тёмного Дома, прошу исполнить тебя свой долг, – Самаэль говорил твёрдо и чётко. Герцог-полудемон не мог услышать в его голосе даже тень сомнения или неуважения. Стоило отдать должное отцу Алчности – даже если он и видел в сыне Лилит лишь жалкого недодемона, он это тщательно скрывал.
Но Асмодей не сказал ничего. Он лишь опустил голову на секунду, словно задумавшись, а когда поднял, каждый из присутствующих увидел, что сама материя вокруг него завибрировала. Чёрные глаза стали огненно-жёлтыми, когда он поднёс ладонь ко рту и прикоснулся пальцами к ярким губам. Оторвав руку, он, осторожно и не торопясь, направил её в сторону маленького черепа. Крошечный поцелуй сорвался с его ладони и тут же полетел в сторону постамента. Ни капли магии не пролилось мимо в этом идеальном заклятии. Ни один глаз не мог уловить цепь скрепляющих его символов, ни один язык не чувствовал его демонического вкуса. Внезапно в воздухе контур поцелуя начал изменять форму, засиял всеми красками золота, и, сделав оборот вокруг своей оси, превратился в огненного Феникса. С крыльев, перьев, хвоста и клюва полилась сила, наполняющая помещение золотым светом. Сотни заклятий ударили в голову наблюдающим принцам, так чтобы сбить их с толку, не давая разобрать деталей заклинания. И никто из них так и не смог узреть среди всех этих красок сердцевину – заклятие сотворения живого Феникса. Птица села на гладкое темя черепушки, расправила крылья, и, издав пронзительный крик, испустила тысячу золотых искр, наконец, затихнув.
Второй раз оглядел сын Лилит всех присутствующих. Левый глаз Астарота дергался в нервическом припадке, скулы Бельфегора отчего-то свело судорогой, а Бегемот тихо посмеивался, смотря на зависть и злобу первого и второго. И лишь Самаэль с легким интересом разглядывал живого феникса. Это было славное колдовство. Герцог выбрал своим символом дивное и очень редкое существо.
Постепенно один за одним падшие ангелы начали покидать зал. Принц Бегемот, исчезая, совершенно случайно зацепил животом фарфоровую вазу династии Сун, и она с грохотом разбилась. Самаэль, хозяин Дома, тоже не собирался долее задерживаться здесь и исчез вторым. Бельфегор, что-то ворча, погладил свой золочёный молот, висящий на поясе, и, хмуро посмотрев на Асмодея, шагнул в пасть портала. Герцог тоже не намеревался оставаться один на один с принцем Уныния и растворился в воздухе прямо там, где стоял.
