Мертвый участковый (СИ) - Маракулин Ринат (книги .txt) 📗
Дверь отворилась и в кабинет вошла сгорбленная старушка худощавого телосложения.
-Что надо? - спросил Виктор, осматривая ее.
-Я из колонии освободилась. Сказали, что надо встать на учет.
-Как фамилия?
-Майданова Валерия…
-Майданова?!!!
Виктор внимательно посмотрел на нее. В ее сморщенном малиново-синем лице действительно угадывались знакомые черты.
-Мать - твою мать! Майданова! Однако, что с людьми водка и зона делают! Рассказывай, давно приехала?!
-Три дня назад.
-Документы с собой есть?
-Справка об освобождении.
-Паспорт?
-Еще не восстановила.
-Живешь где?
-Здесь, на Фокина, 113…
-Хорошь мулю валять, мы с тобой оба прекрасно знаем, что этот дом давно сгорел.
-Но я в нем до сих пор прописана.
-Какая хрен разница, где ты прописана. Где ты живешь в натуре?
-На Пушкина, 153
-Это вторая зона. Иди становиться на учет на второй опорный. Принесешь ему справку об освобождении с ксерокопией. Освобождалась досрочно?
-Да. Тогда еще копию постановления суда об условно-досрочном освобождении. Пусть там тебя на учет ставят.
Майданова вышла.
-Это что, твоя знакомая? – усмехнувшись, спросил Новиков.
-Да. - Виктор устало вздохнул, встал из-за стола, достал из нагрудного кармана куртки портсигар, открыв, извлек из него сигарету, достал зажигалку. Звонко чиркнув металлическим колесиком зажигалки, он посмотрел на маленький оранжевый язычок пламени, поднес к кончику сигареты и смачно затянулся. Достав из тумбочки стола маленькую фарфоровую пепельницу в виде милицейской фуражки, поставил перед собой на письменный стол.
-Первый раз мы с ней встретились, еще когда я работал в ППС, - году в девяносто шестом или девяносто седьмом. Мы тогда задержали ее «за пьяный вид» в сквере Танкистов и доставили в райотдел. Тогда она еще была молодая, наглая бабенка, но уже изрядно поддавала. Через пару-тройку лет, - я уже работал участковым, - ее в нашем райотделе привлекли за продажу уксусного ангидрида, - запрещенного к свободному обращению средства, используемого при изготовлении наркотиков. Тогда она уже «подсела на иглу». Вскоре ее осудили, дали «условно». Оказалось, что она уже успела побывать замужем, родила двух детей, развелась, детей бросила, ее лишили родительских прав. Помню, пришел к ней по адресу и охренел: старый частный дом, крыша почти провалилась, снаружи оббит железом, как гараж. Стена со стороны улицы наклонилась. Зашел во двор стучу в дверь, - никто не открывает. Прошел в огород. Огород весь заросший, загажен мусором и всяким хламом. Дверь со стороны огорода не заперта, захожу во внутрь. Света нет, зажег зажигалку. Странное зрелище – дом вроде как брошенный, но не пустой. Потолки низкие, едва головой не стукаюсь. Кругом старая грязная истрепанная мебель, кровать, застеленная грязным бельем. Кругом мусор, и разный бытовой хлам. Подхожу к печи. Возле печи открывается крохотная жестяная дверца, оттуда выглядывает чернявый, кучерявый мужик с усами. Видимо услыхал шаги и выглянул. Давай «гундосить» – «чего это я здесь лазаю?!» Спрашиваю, где тут есть такая Майданова Валерия? Он отвечает, что нет ее тута а он ее отец, она его совсем «достала» и он отгородил для нее часть дома (в которой я стою), а сам живет в другой части. Выписал повестку, чтобы зашла на опорный пункт, когда появится, протянул ему, вышел. Разумеется, она ко мне по повестке не явилась. Следующий раз обходя участок, опять зашел к ним в гости. Стучусь в дверь к отцу. Он выглянул, предложил зайти. Осматриваюсь, его часть дома мало чем отличается, - разве что хлам кругом не валяется и электропроводка есть действующая. Говорит пришла дочь, дрыхнет у него. «Буди – говорю - дело срочное». Выходит Валерия сонная, опухшая, но еще довольно свежая. Вручил ей повестку, разъяснил, что от нее требуется. Смотрю и отец ее присмирел, выпить предложил…
Виктор прошелся по кабинету, поднес правую руку с зажатой меж двух пальцев тлеющей сигаретой к пепельнице и ловким щелчком указательного пальца стряхнул пепел.
-Ко мне Майданова так ни разу и не явилась. Потом ее посадили на СИЗО за грабеж. Нигде не работала, а бабки на наркоту были нужны, результат – на мосту, недалеко от своего дома отобрала у прохожей девушки золотые серьги и бижутерную цепочку. Думала, что тоже золотая. В итоге посадили ее, и за предыдущую судимость добавили. Пришла с зоны через несколько лет совсем другим человеком, излечилась от наркомании, остепенилась, «взялась за ум», - пошла в проститутки. Отец ее уже к тому времени помер, жила некоторое время в его хате со своим сожителем – местным алкоголиком. Когда пошла в проститутки на отель «Шипку», что на Микроне перебралась в проститутскую общагу, рядом с отелем. В Следственном отделе на нее возбудили уголовное дело, а она еще приходила к своей соседке за самогоном, и украла у нее сервиз - стопки для водки, бритвенный набор и статуэтку. Ее опять привлекли, - возбудили дело в отделе дознания. Как-то встречаю ее в райотделе – она приходила на очередной допрос к дознавателю - спрашиваю, а ты в курсе, что вчера твой дом сгорел вместе с твоим сожителем. Она так вся и «в осадок выпала». Подумала, что я прикалываюсь. Посоветовал ей сходить в социальную службу потребовать жилье, хотя бы комнату в общаге… Потом дознаватель, который вел по ней дело, попросил помочь. Рассказал, что чтобы произвести наркологическую экспертизу Майдановой ей нужно пройти осмотр у гинеколога и сдать анализы на ВИЧ и на сифилис. В женскую консультацию ее кое-как сводил, а когда оставалось только анализы сдать на СПИД и сифилис, она исчезла. Поехали мы с дознавателем ее искать на Микрон рано утром, чтобы взять еще тепленькой. Отыскали на краю города дом, где она жила – обычная панельная девятиэтажка. Поднимаемся на девятый этаж, - трехкомнатная квартира. Открывает дверь женщина в нижнем белье. Спрашиваю, где Майданова? Говорит «удрала падла, сами ищем», да еще золотишко прихватила у них на 17 тыщь... На всяк случай заходим в квартиру, проверить. Оглядываюсь кругом - голые стены, по краям кровати и тумбочки. Кругом стоят или сидят дамы уже не первой молодости, изрядно потрепанные, обрюзгшие, вялые – видно, что «с будуна», на вид совсем не привлекательные. Прошлись по хате нигде не видать нашей «подруги»… Так и не нашли мы ее. Прошел год. Следователь, что вела ее дело, как-то сообщила, что Макйданову поймали и «посадили». И вот теперь она опять вышла…
-Так погоди, сколько же ей лет сейчас? – удивленно воскликнул Новиков.
-Она моложе меня. В октябре ей только 31 стукнуло.
-Охренеть! Я думал этой бабке лет под семьдесят!..
-Отсюда вывод – поучительно подъитожил Виктор – не пей, не колись, не садись на зону, не то станешь таким же.
Взяв левой рукой пепельницу, правой рукой Виктор старательно размазал еще тлеющий бычок от сигареты по ее дну…
21.12.2007г. Пятница.
Опять утро. Пятница, последний рабочий день недели. На сегодня как это ни странно отработку района или каких-либо еще «увеселительных» мероприятий не обещали. На субботнее утро тоже ничего не планировалось. Виктор торопливо поднимался по лестнице на третий этаж райотдела. В коридоре, по пути к кабинету участковых, его остановил шедший навстречу Виталик.
-Иди во двор райотдела, строевой смотр объявили.
Выругавшись, Виктор покорно зашагал в обратном направлении.
Строевые смотры при прежнем начальнике РОВД устраивали по утрам каждый понедельник. Для этого всех заранее предупредили, чтобы приходили по понедельник в райотдел не позднее чем в 08.15. Примерно в 08.30 во дворе райотдела собирали весь наличный состав, кроме сотрудников, задействованных в опергруппе или оперативных мероприятиях. Когда приходило начальство строились по подразделениям в четыре ряда. Строевой смотр обычно проводил сам начальник или кто-нибудь из его замов. По команде лица, проводящего смотр, шеренги расходились, после чего начальник с представителями отдела кадров или своим замом обходили ряды и проверяли внешний вид сотрудников, наличие жетона с личным номером, удостоверения, и необходимого для всех набора: расческа, платок, блокнот для записей. Начальник сам был лысый и требовал, чтобы все коротко стриглись. Обычно если волосы у мужчин отрастали свыше 1 см. это уже считалось, что он зарос, и ему объявляли замечание. Иногда проверяли наличие противогазов с табличками на сумках, проверяли способность сотрудников правильно и быстро их надеть. Последнее время стали проверять наличие и комплектацию тревожных вещмешков. Придираться стали даже к медикаментам в аптечке проверяя их сроки годности. Надо сказать, что тревожные вещмешки, и полная их комплектация, согласно доведенных свыше списков должен был осуществлять каждый самостоятельно за свой счет. Обычно это обходилось в несколько сотен рублей. При средней зарплате милиционера 6-7 тысяч, это была все-таки довольно существенная нагрузка.
