Все демоны моего мужа (СИ) - Райнеш Евгения (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
— Почему тут совсем не слышно, как поют птицы? — но что ответил мне Шаэль, и ответил ли он вообще, я не помню, так как сразу снова отключилась.
Когда казалось, я больше не вытерплю и шага этого пути, Шаэль остановился и, чуть перехваченным дыханием произнес:
— Мы пришли. Лиза.
Слова донеслись до моего сознания, как сквозь сон, я ничего не смогла ответить, и не смогла открыть глаз. Только почувствовала, что он подхватил меня осторожно на руки, и все сущее опять стремительно закрутилось в воронку по ту сторону сознания.
Глава одиннадцатая. Генрих. За год до событий в Аштараке.
Борьба за близкого человека в некоторых случаях неминуемо переходит в борьбу с близким человеком.
Если кто-то считает, что скандалы — это непременные атрибуты семейной жизни, то может, он и прав. Но в корне не прав тот, кто считает, что они не оставляют никаких последствий. По-моему, нельзя жить, как раньше, если ты видел свою половину с перекошенным от гнева лицом, кидающую в тебя обидные, бьющие по самому больному, слова. Разве можно забыть, что любимый человек может намеренно причинить тебе боль? С этим ощущением загнанного вглубь твоей сущности, скорчившегося в комочек зверька ожидания боли, приходится жить дальше, но это совсем не значит, что его нет. Можно сделать такой вид, но это все равно будет жить в тебе, и вскидывать руки в непроизвольной защитной реакции, как только твоя половина вдруг повысит голос. И это уже не ты. Это защищается зверек ожидания боли.
Так было со мной. После ухода Берты, которая гостила у нас больше недели, я уже не могла спать раздетой. Плотная флисовая пижама стала моим непременным ночным одеянием. Чувство опасности не покидало меня, как бы я ни уговаривала зверька ожидания боли, что это был нервный срыв, и Влад на самом деле, очень хороший человек, мое подсознание не верило мне. Зверек заставлял меня собрать сумку с вещами первой необходимости и держать её спрятанной от мужа в шкафу. Он же заставлял меня засыпать, спрятав под подушку мобильник, паспорт и пластиковую карту. Зверек не доверял моему мужу, все время держал меня в напряженной готовности ожидания боли. И подсказывал, что делать, чтобы свести её к минимуму.
Я старалась, конечно, делать вид, что ничего не случилось.
— Подумаешь, в каждой семье бывают ссоры, — сказал как-то Влад, когда я попыталась поговорить с ним откровенно. К этому времени жгучее ощущение несчастья уже как-то рассеялось в хороших днях, которые шли чередой один за другим. Его ответ дал мне понять, что разговаривать с ним на эту тему бесполезно, просто потому, что он не понимает, что происходит, не видит черноту, сгущающуюся в окружающем пространстве, когда в нем просыпается очередной демон.
Я стала задумываться над многими вещами, которые раньше не приходили мне в голову. Например, о том, почему у Влада нет друзей? В смысле, они есть, с кем-то он перезванивается время от времени, но как-то очень неохотно рассказывает о них. Почему Влад так часто меняет место работы, и рассказывает о своих делах с каким-то недоумением. Он был хороший профессионал, но что-то заставляло людей сторониться его, и работодатели, сначала принимающие его с восторгом, через несколько месяцев пытались избавиться любым благовидным способом. Я знала, что Влад был женат уже до меня, но о прошлой жене он говорил с какой-то странной ненавистью, и я так и не поняла, что же у него там произошло. Хотя очень старалась. Сначала. Я пыталась вытянуть его на разговор, но стала эти попытки делать все реже и реже.
— Однажды я проснулся от того, что она опустила со всей дури мне голову вазу с цветами, которые я ей подарил, представляешь? Разбила мне голову, дрянь, — такие были воспоминания Влада о его прошлой семейной жизни.
Мне же хотелось обезопасить от недоразумений свою семейную жизнь, а не слушать о том, что бывшая жена была сука и пыталась его убить.
Наверное, в каждых отношениях наступает момент «сбрасывания розовых очков», но в моей конкретной ситуации он был каким-то чересчур уж жестким. Хотя Владу казалось, что у нас все просто замечательно.
— Я люблю тебя, — говорил он с неизменной страстью и потаенной горечью на все мои попытки поговорить о том, что с ним и с нами вообще происходит, откровенно. Это вечное неистовое «я люблю тебя» было началом и венцом всему, что случалось в нашей маленькой семье. И словно давало ему право делать со мной все, что угодно.
— Никакой человек не может быть собственностью другого человека, — заметила я как-то на брошенную кем-то реплику.
Мы сидели в одной из тех замечательных летних кафешек под навесом, где столики стоят прямо на оживленном тротуаре. Это спокойное поедание гамбургеров среди бурлящей, непрестанно движущейся людской реки, мне очень нравилось. Эклектика, я любила её. Мягкий шоколад, тающий во рту, и жесткие нейтральные орехи, спокойствие в стремительно несущейся машине, нелепая смешная фраза в трагической ситуации. Во всем этом было какое-то пронзительное чувствование жизни, словно прикосновение к тайне бытия. Наверное, из-за этого странного жгучего ощущения неистовой страсти и нежности на кончиках пальцев, которые вызывал во мне Влад, я и влюбилась в него когда-то совершенно безумно.
Так вот, мы парадоксально наслаждались покоем в самом эпицентре непрестанно бегущих куда-то людей, я лениво потягивала кисло-сладкий лимонад, мешая трубочкой тающие кубики льда в стакане. Мне нравился их тихий прозрачный перезвон.
— Почему это? — Влад сразу напрягся на мой вопрос. — Я хочу быть твоей собственностью, и хочу, чтобы ты принадлежала только мне.
— Я не про измены, Влад, — черт меня дернул затеять этот разговор так не вовремя. — А про внутреннее ощущение свободы.
— Зачем тебе свобода? — Глаза Влада потемнели от нарастающей злости. — Тебе нужна свобода от меня? Ты хочешь расстаться?
Я не хотела совсем говорить на эту тему, но теперь пришлось. Впрочем, сама виновата. Последнее время я в разговоре с Владом тщательно подбирала слова, потому что не знала, какая из моих фраз может поднять демона из глубин мужа. Расслабляться не следовало.
— Просто у любого человека должно быть личное пространство. Иногда нужно побыть одному, подумать, — пыталась я объяснить ему, как маленькому. — Даже сильная любовь не делает двух людей единым целым. Все равно каждый — это отдельная личность. Только со своим индивидуальным жизненным опытом и реакцией на события. Со своими вкусами и желаниями. Со своими предпочтениями. Если помнить об этом, меньше будет обид и недоразумений.
— Почему нельзя думать вместе? — недоумевал Влад. Он говорил все громче, и дыхание у него сбивалось так, что казалось, что он вот-вот перейдет на крик.
— Потому что это ни к чему не приведет. Это невозможно, — я как-то сразу устала от этого разговора. — Впрочем, давай не будем говорить об этом здесь.
— Почему?
— Ты повышаешь голос. Люди оборачиваются. Мне неудобно.
— Ты меня стыдишься? — Влад кричал уже на всю улицу, а я машинально закрыла свое резко покрасневшее лицо листом меню. Все было испорчено. Этот прекрасный летний день пошел коту под хвост. Потому что, чтобы не случилось ещё сегодня, пусть даже самое прекрасное, ничто не сможет затянуть рубец от этого крика, прорезавшего мое прекрасное настроение. Я встала и пошла вдоль по улице, усиленно делая вид, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Ускоряя шаг, свернула на какую-то улочку, потом ещё раз и ещё раз. Мне очень не хотелось, чтобы Влад догнал меня. Я знала, что дома мне придется ответить за эту попытку бунта, но сейчас хотелось только одного — побыть одной, не слышать этих криков. И впервые мне пришла в голову мысль о том, что чудесно было бы просто не возвращаться. Просто быть где-то отдельно от Влада. Это было странно и страшно одновременно.
Одно из чудес города, который я полюбила, и которого, в отличие от Влада, не стала бояться, заключалось, как я уже говорила где-то выше, в постоянных сюрпризах. И в этот раз, немного все-таки заплутав в уже знакомом районе, но, так и не разобравшись в изгибах переулков и тупичков, я вышла в закрытый непроходной двор. Дома были невысокие, прекрасные старые дома, каждый из которых сохранил свою историю и свое, пусть несколько поблекшее со временем, но индивидуальное лицо.
