Когда ты перестанешь ждать (СИ) - Ахметшин Дмитрий (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
Я присмотрелся и сказал:
- Кажется, пьют.
Мы помолчали. На первом этаже тоже открыли окно, какой-то мужчина взгромоздился на подоконник и свесил ноги наружу. Он смотрел в сторону леса и переговаривался с дозорным в тёмном окне этажом выше. До нас долетали только отзвуки их голосов. Иногда тому, что внизу, подавали из глубин берлоги Снеллманов бутылку, и он отхлёбывал прямо из горлышка. А потом поворачивался и что-то ел, подцепляя вилкой из салатницы. На посту дозорного тоже нет-нет, да и сверкал стеклянный бок стакана.
- Кушать хочется, - заныл Юсси и заворочался, устраиваясь поудобнее. - Ни у кого нет ничего перекусить?
- Нам тут, может, всю ночь сидеть, - проворчал Джейк. - Ты не взял с собой ужин?
Юсси покачал головой, и я утешил его, что как только придёт время полуночного перекуса, мы поделимся с ним своими запасами.
Мы продолжили наблюдать - теперь уже больше за домом, нежели за лесом. Голокожий зверь с медвежьими лапами ушёл в глубины наших фантазий, напоминая о себе только низким ворчанием, источником которого вполне могло быть шоссе полумилей к западу.
- Зачем мужчины пьют? - спросил я минутой позже.
Ребята молчали. Это был актуальный вопрос. Нам самим предстояло стать мужчинами в обозримом будущем, и, в отличие от курения (курить это круто, просто круто; кроме того, сигаретный дым замечательно пахнет), запах крепкого алкоголя пробуждал в ноздрях вулканы.
- Отец считает, что шотландский виски король всякому пойлу, - сказал Джейк. В его голосе сквозила нотка наигранности, как бывало всегда, когда он повторял чьи-то слова. - Наверное, разбираться в выпивке должен каждый мужчина.
- Как и в табаке, - задумчиво сказал я. - Хотя мой пьёт только кофе с коньяком.
Юсси отчаянно желал поучаствовать в разговоре:
- Мой папаша любит раздавить бутылочку пивка перед телевизором или пока сидит в интернете.
- Это игрушки, мужские игрушки, как оружие, и курево, и машины, - сказал Джейкоб. Он сидел, привалившись к стволу, и крутил в руках карманный фонарик. Джейк был одет в чёрную толстовку с капюшоном, он был лучше всех из нас подготовлен к ночной вылазке. Я одел свою обычную джинсовую куртку, которая в застёгнутом состоянии здорово стесняла движения. А пуговицы уже просились в норки - ночь выдалась достаточно свежая. Юсси так и вообще напялил ярко-зелёный комбинезон, за который Джейк честерил его всю дорогу.
- У моего папы другие игрушки, - сказал я, и рассказал про машину на радиоуправлении и про ракетную установку, управляемую с ноутбука, из которой папа обстреливал нас с мамой, когда мы проходили мимо.
Юсси покатывался со смеху, икая и стараясь удержать особенно громкие звуки в себе, Джейк хранил снисходительную ухмылку.
- Теперь понятно, почему ты так запросто с ним общаешься. Странно, что он ещё не пошёл с нами.
- У тебя мировой батька, - сообщил мне Юс.
Я не стал отрицать. Некоторое время мы провели в молчании.
- Нам нужно поставить своего дозорного, - сказал я, устав смотреть на нос человека в окне. У того, кто дежурил сейчас, был выдающийся шнобель, похожий на кусок лепнины. Украдкой он курил: был виден прикрываемый ладонью слабо светящийся огонёк сигареты. - Что, если залезть на дерево?
- А и правда, - сказал Юсси. - Малыши ведь как-то туда забирались.
- Отличная идея, капрал, - сказал Джейк, прищёлкнув пальцами. - Как она не пришла нам в голову раньше? Уже достаточно темно, и никто не разглядит, кто там лазает по веткам. Подумают на птиц.
Прислонив один из велосипедов к стволу, встав ногами на седло, я легко дотянулся до нижней ветки и скоро пробирался среди душных дубовых листьев. У местных малолетних шалопаев наверняка был свой способ. Может, они вставали друг другу на плечи, чтобы вскарабкаться на великана, а может, просто изучили все ямочки и выступы в древесной коре. За мной последовали остальные; я жестами показал Джейку, как лучше подняться повыше, и прогнал Юсси, который полез было на мою ветку: двоих она может не выдержать.
Мы расположились так удобно, как могли, и стали ждать. Из-за облаков вышла луна, с минуту просверкала, как оброненный кем-то цент, и снова на некоторое время спряталась. Лес становился всё тише, он, брошенный в подвалы средневекового замка глухонемой старик, будто таил в себе какую-то загадку. Ветви берёз, казавшиеся на фоне чёрного неба самой первозданной чернотой, так вмёрзли в ночь, что их не мог расшевелить ни один ветер. С того места, где мы сидели, они походили на скрюченные когти. Дом, напротив, светился, как ёлочная игрушка: будто бы безалаберное настроение, которое насквозь его пронизывало, передалось всем гостям. Оттуда доносились крики, весёлый гогот и звон бокалов.
Меня очень волновало, куда они спрятали медведя. Я имею в виду не настоящего, а абстрактного, из своих голов. Ведь он только вечером занимал все их помыслы, не одна пара рук чесалась содрать с него шкуру, а теперь взял и куда-то подевался. Наверняка у них там, в большом светлом доме, есть мрачный чулан с прислоненной к стене старинной акриловой ванной на львиных ножках, да с пластиковыми вёдрами: вот туда-то эта зверюга и забилась.
А может, просто тихо-тихо убрался из этих лихих голов подальше. Куда? Да вон туда, в тёмную тихую чащу.
- Что ты сказал родителям? - спросил я Джейкоба нашим особенным гортанным голосом. Один парень из общества картографов говорил, что такой голос очень похож на звуки ночного леса, и когда вокруг есть хоть что-то, отдалённо похожее на ночной лес, для чужого уха мы, болтая, будем звучать как бурундучки.
Тот ответил после долгой паузы:
- Отцу всё равно. Пусть даже я пропаду на три ночи подряд, не думаю, что он меня хватится.
- А что мачеха?
- Сказал, что у меня болит голова и что иду спать, а сам слинял через окно. Она никогда не заходит ко мне в комнату.
