Вера. Надежда. Любовь (СИ) - ЛетАл "Gothic & (читать книги полностью TXT) 📗
Да и еще, судя по всему, призрачная дама оказывается чрезвычайно ревнивой особой. А как иначе объяснить тот факт, что она никогда не показывается на глаза мне, лишь ненавязчиво намекая на свое присутствие, но Димку эта сущность пытается выжить всеми доступными ей средствами.
То проскальзывает змеей у него под рукой, когда парень пытается приготовить нам ужин, и то, что планировалось быть съеденным… сюрреалистичным натюрмортом украшает пейзаж кухни. То в самый неподходящий момент вытекает из стены туалета, и, как следствие, вынесенная дверь санузла повисает на одной петле.То внезапно сгущается из воздуха у Димки за спиной, чуть не до смерти пугая парня ледяным дыханием смерти.
— Продай эту квартиру. Продай! — каждый раз умоляет Димка, дрожа в моих объятиях…
Квартиру не продал, а вот с Димкой расстался.
Смешно обвинять в этом мою бестелесную сожительницу, которая стала не просто ненужным предметом в жилище, но и по-настоящему третьим лишним в нашем союзе. Это было необходимо не ей, а мне. Для меня невыносимо тяжело находиться рядом с тем, кто любит, но кого я в ответ не люблю. Сердцу не прикажешь, и трудно ежедневно не оправдывать его ожиданий. Эти отношения выматывали, не принося счастья, и Дима ушел, а ревнивый призрак, словно исполнив свою миссию, затаился до поры где-то в паутинной шахте канализации.
Стрелки часов переваливают за полночь. Завтра рано вставать, а меня все еще одолевают думки, сомнения, никак не давая уснуть. Нет, я не скучаю по любовнику, что-то иное дергает нерв, заставляя сердце биться чаще, вселяя тревогу. Кутаюсь под два одеяла, и все равно вымерзаю, несмотря на то, что на дворе середина лета. В эфемерной надежде погрузиться хотя бы в дрему прикрываю глаза. И тут…
Нечто ледяное сначала робко касается, а следом крепко сжимает лодыжки, а у меня как-то сразу пропадает желание дышать. Надо бы открыть глаза, убедиться, что в квартире, кроме, меня никого нет. Живого никого нет! Но не могу, а хватка вымораживающим тело кольцом перемещается выше.
«Значит, решилась МНЕ показаться? — Сразу понимаю, кто забрался ко мне в постель. — Что ж, будем знакомиться». — Собрав волю в кулак, решительно размыкаю веки.
Белесая колышущаяся дымка, что так явственно напоминает женский силуэт, нависает надо мной в воздухе. Длинные распущенные волосы, словно в невесомости, медленно струятся, черными тенями растворяясь в темноте. Тонкие прозрачные пальцы скользят по моему телу, тянутся к лицу и касаются скул. Кожа тут же покрывается мурашками. Ноздри забивает запах земли, сырости, плесени.
Говорят, призраки невесомы. ПИЗДЕЖ! Словно в опровержение всем общепринятым мнениям, явственно ощущаю вес чужого тела на себе, а еще… даже через пуховые одеяла — мертвенный холод.
Странно, но страха нет. Может, потому что не чувствую от этого туманного сгустка реальной опасности, а может, потому что никогда не боялся мертвых. Чего их пугаться? Живых опасаться надо.
И хоть я и не боюсь, мне ни хрена не хорошо. Потусторонняя сущность давит, удерживая неведомой силой. Я словно подвисаю меж мирами: нашим и ИХ, хоть и бестелесных, но не менее сильных и таких же явственных для меня, как и окружающие в жизни люди. И в этом пространстве я пока беспомощен.
Всегда был убежден, что душа человека ютится в голове, и сейчас нахожу подтверждение своей уверенности. Все тело отключено, превратившись в кусок свинца. Я будто парализован, но «котелок варит», просчитывает варианты, отдает команды: «Шевельнуть ногой. Перевернуться. Скинуть ее с себя».
Знаю, что надо прогнать неупокоенную душу, грубо и от души послав матом, ведь для этого он и был придуман нашими далекими предками, но язык словно прирос к небу. Безмолвно открываю рот, силясь выдавить из себя хоть что-то из великого и могучего, но слышу только собственные мысли: «Кто ты? Откуда взялась? Что надо?».
Будто понимая мои желания, призрак соскальзывает и растворяется во тьме. Сразу спадает оцепенение. Воздух со свистом наполняет легкие. Перевожу взгляд на часы. Три сорок пять. Всего несколько мгновений, а мне кажется, что прошла вечность.
На следующую ночь все повторяется, с единственной разницей, что в этот раз дама не лезет с объятиями. Выплыв из темноты, тихо раскачивается, как занавеска на сквозняке, верным псом «стоит» в ногах до утра и с петухами испаряется, а я, с тяжелой головой и чувством опустошения, словно из меня высосали все силы, проваливаюсь в сон.
Через сутки неживая сожительница решает показать себя заботливой хозяйкой и приготовить мне ужин или, вернее, завтрак. Гремит на кухне посудой, стучит дверцами шкафчиков, и я уже не молчу — от души посылаю «на…» и «в…». В сердцах кричу, что заебала и спать не дает.
Обиделась. Не приходит три ночи. На четвертую сразу чувствую ее приближение. Из темного коридора явственно тянет холодком, и мне даже не надо глядеть на часы. Три сорок пять.
Мысленно подбираю слова, чтобы «вежливо» попросить даму покинуть помещение, открываю рот, и…
— Явилась, не запылилась! Шлялась непонятно где. Шалава подзаборная! Зашил бы я пизду, что тебя — блядину родила. Таких, как ты, надо душить, чтобы по земле не ходили, — выплевывая слова, грязно оскорбляю мою призрачную соседку и… ахуеваю.
Я тот, кто всегда крепко держится за свое сознание, оставаясь даже в экстремальных ситуациях с ясным умом. Я тот, кто даже на гулянках, залив в себя неимоверное количество спиртного, остается трезвым. Более того, когда слышу ЧУЖИЕ мысли, себя не теряю. А тут… Никогда бы так не оскорбил женщину, тем паче мертвую. Это не мое. Не мои слова. Но чьи?
Нечто иное, чужеродное, вторглось в голову, пусть на краткий миг, но полностью поглотив разум.
Мне впервые становится до такой степени жутко, что явственно ощущаю, как шевелятся волосы, и не только на голове. Выпрыгнув из кровати, напяливаю, что под руку попадется. Выскакиваю из проклятой квартиры, ничего не видя перед собой, в ночь…
Дыхание срывается в хрипы, словно я пробежал марафон. По телу катится липкий ледяной пот. В душе смертельный ужас…
— Чур меня… Чур! — нервно всхлипываю, выдыхая древнее заклятие. Непривычная к подобным жестам рука так и тянется осенить меня крестным знамением, применяя единственно действенное в подобных случаях духовное оружие.
Докатился! Но лучше пустить в ход все известные способы защиты, чем ебнуться во цвете лет, прописавшись в психдиспансере или, что еще хуже, впустив в себя потустороннюю тварь, потерять свое «Я», становясь потенциальным клиентом экзорцистов в рясах.
Лишь спустя несколько часов, когда трудяги «Джамшуты» выползают на улицу с метлами встречать солнце, решаюсь вернуться. Не ехать же на работу в спортивном костюме, который я надел впопыхах наизнанку. У подъезда, изображая физкультурника с пробежки, приветствую мЭстное ФСБ в виде бабульки-соседки с собачкой и сам «включаю разведчика». Даже не удивляюсь, узнав про убийство в моей квартире.
— Мужик-то этот, Васькой его звали, а жену Маринка, он и удушил ее. Ночью. А наутро проспалси и понял, чо натворил-то. Сам чуть не наложил на себя руки, да милиция быстро приехала. Любил он ее. А вот по пьяни совсем дурной становился. Вот горе и случилось.
Слушаю и понимаю, что я знаю, во сколько он ее убил. В три сорок пять…
— Какой же я был чудик недогадливый год тому назад. Ведь она, скорее всего, почувствовала во мне силу и приходила за помощью, а я сбежал. — Смотрю с высоты типовой многоэтажки на простирающиеся до горизонта леса и понимаю, что ни о чем не жалею.
Это было правильное решение — расстаться с «нехорошей» квартирой. Может, кто-то и посчитает шиком жить бок о бок с персональным призраком, но только не я. Да и перспектива стать заменой «возлюбленного Васьки» для этой Марины меня не прельщала. Уж лучше по-грибоедовски — в деревню, в глушь, в Саратов, чем цепляться за престижный район столицы и тихо сойти с ума.
Взвесив все «за» и не найдя ни одного «против», оперативно продаю квартиру. А вскоре с удовольствием окунаюсь в тишину и спокойствие небольшого городка за МКАДом, по достоинству оценив все преимущества бизнес-класса новостройки.
