Art Deco (СИ) - "bitter_mango" (первая книга .txt, .fb2) 📗

— Немного. Я бы сказал — радует. Хотя предпочел бы, чтобы он прежде всего снова поговорил со мной, — Джонатан невесело улыбнулся. — Я не видел его больше полугода. Он просто не пускает меня на порог. Не берет трубку. Марта говорит, что его нет, но я понимаю, что это такая форма вежливости, — вздохнув, он снова сдернул очки и принялся тереть их краем платка. Вид у него при этом стал совсем беззащитный, как у расстроенного ребенка.

— Вы… поссорились? — предположил Мэттью, стараясь не выдать своего волнения.

Сердце застучало быстрее, внутри все сжалось от нетерпения. Любопытство терзало его сильнее голода, хотя он не ел со вчерашнего дня. Оно было сильнее страха перед собственным безумием.

— Не то чтобы, — замялся Джонатан. Надел очки. Покрутил на блюдце чашку, рассматривая свой кофе. — Он отдалился от всех. Мистер Палмер сказал, что с ним Дэвид тоже отказался общаться. Только с бабушкой еще поддерживает связь, но она ничего не говорит мне, кроме того, что все с ним будет хорошо, — в его голосе проскользнуло раздражение. — Марта безупречно следует его распоряжениям и тоже не говорит ни слова! И тут вы!

Мэттью вздрогнул, наткнувшись на пламенный взгляд Джонатана. Отставив чашку на столик, тот подался ближе, так что Мэттью захотелось вжаться в спинку кресла.

— Вы расскажите, что с ним происходит? Вы ведь видите его каждый день! Он в порядке? Как вам кажется?

Из-за толстых стекол очков глаза Джонатана казались крохотными, но смотрели так проникновенно, словно пытались прочесть что-то на его лице, написанное мелким-мелким почерком.

— Я… не понимаю, что вас интересует, — смутился Мэттью. — Я ведь едва его знаю. Я не слежу за ним, — к щекам прилила кровь.

Джонатан энергично кивнул и подался еще ближе.

— Конечно-конечно! Вы — человек новый. Но он доверяет вам, ведь правда? Раз он позволил вам жить здесь. Пусть вы не знаете, каким он был прежде, но ведь вы видите, каков он сейчас.

— Когда — прежде?

Втянув носом воздух, Джонатан откинулся на спинку кресла и постучал себя пальцем по кончику носа, размышляя. Поправил очки. Снова покрутил чашку на блюдце, не взяв ее в руки. Мэттью не торопил его. Ему самому требовалось передышка, чтобы немного собраться с мыслями.

— До того, как погибла Кристал, — произнес, наконец, Джонатан.

В комнате стало очень тихо, только дождь барабанил о стекла. Пепел с сигареты Мэттью бесшумно осыпался на паркет.

— Его сестра погибла? — выдавил он потрясенно.

— В прошлом году, — Джонатан сдернул с носа очки и потер пальцами веки. — Мы катались на яхте. Она выпала за борт. Полиция ее так и не нашла.

Он говорил сухо, медленно, каждое слово давалось ему с большим трудом. Вздохнув, он провел по лицу ладонью, словно собирая с него растерянное, несчастное выражение, затем снова надел очки и обернулся к Мэттью.

— Он не говорил?

— Нет.

Мэттью бросил окурок в пепельницу и потер ладони, ему вдруг показалось, что занемели пальцы. В груди было холодно и тесно. Вопросы, просившиеся на язык, растаяли, оставив после себя сумятицу.

— Они с Кристал были очень близки, — произнес Джонатан, глядя в пространство перед собой. — Боюсь, Дэвид так и не пережил этой потери. Они лишились матери, когда были совсем маленькими, вы знаете?

Мэттью рассеянно кивнул, продолжая рассматривать свои пальцы.

— После этого они жили в Луизиане у миссис Мур, это их бабушка. Весьма своеобразная леди. Я ее всегда побаивался, — в голосе Джонатана прозвучал намек на улыбку, но такой слабый, что Мэттью не был уверен, не почудилось ли ему.

— А отец?

— Мистер Палмер — человек занятой. Его работа здесь. Так что… Так что Дэйви и Крисси всегда были вдвоем. Когда они приняли меня, это было как попасть в какой-то чудной тайный мир. Как мир фей. Как будто только мы знаем какой-то очень особенный секрет или… не знаю, — голос Джонатан увял. Снова сдернув очки, он принялся протирать их, продолжая смотреть в пространство. — Мне их так не хватает.

Мэттью наконец поднял на него взгляд. Губы Джонатана едва заметно дрожали.

— Знаете, она звала меня Джонти, — он вымученно улыбнулся. — Как ребенка. Но мне даже нравилось. Я чувствовал себя своим. Дэйви, Крисси и Джонти. Глупо как, — Джонатан снова надел очки и взял свой остывший кофе. — Простите.

— Все в порядке, — заверил его Мэттью.

Джонатан вздохнул и сделал глоток из чашки.

— Мне не по себе в этой квартире. Еще эти зеркала, — он раздраженно кивнул на огромное белое полотно на стене. Мэттью даже подался вперед от волнения:

— Вы знаете, почему Дэвид их заклеил?

Джонатан пожал плечами.

— Он ведь не говорит со мной. Дэвид сделал это не так давно. Я ждал, что он совсем сменит жилье. Даже надеялся на это. Здесь ведь все о ней напоминает, — он кивнул куда-то сторону закрытого рояля. — Может быть, согласись он на поездку, это бы помогло ему развеяться.

— Да, иногда отъезд… может помочь, — пробормотал Мэттью неуверенно. — Но, может, ему нужны эти напоминания? Иногда будто сами стены хранят в себе память. Для кого-то это ценно. И лишиться этой памяти — еще больнее.

Джонатан, помолчав, сделал еще глоток кофе.

— Вы тоже потеряли кого-то? — спросил он негромко.

— Отца.

— Соболезную, — вежливо отозвался Джонатан. Мэттью кивнул, переведя взгляд на белый квадрат скрытого за бумагой зеркала. Мысли были слишком разрозненны, чтобы собрать их во что-то внятное и отчетливое. Он думал о доме, который скоро сравняют с землей. Ничего не останется, даже память со временем потускнеет. Книжный магазин был бы куда лучшим памятником отцу, чем камень на кладбище.

— Дэвиду отъезд бы пошел на пользу, — произнес Джонатан после паузы. — Но он больше и слышать об этом не хочет. Он… вообще не хочет меня слышать.

Мэттью взял еще одну сигарету. Джонатан молча последовал его примеру. Дождь за окном пошел сильнее, но тучи побледнели, и небо казалось белым, как молоко. В комнате стало чуть светлее.

— Вы давно его знаете?

— Мы учились вместе, — отозвался Джонатан. Его чашка почти опустела, и он поставил ее на столик. — Так что — да. У меня трое братьев, но с Крисси и Дэйви я всегда был гораздо ближе.

Мэттью сглотнул. Горло саднило, будто он подавился гладкой прибрежной галькой. Он думал о Хлое и Еве, и от этих мыслей внутри все сжималось.

— Мне так жаль, — прошептал он севшим голосом.

Дверь распахнулась. Мэттью вздрогнул и едва не прожег пиджак сигаретой. На пороге стоял Дэвид. Впервые на памяти Мэттью на нем был классический брючный костюм, но отнюдь не самого популярного фасона. Пиджак и брюки подогнаны по фигуре, никакой бесформенности. Воротник старомодной рубашки обнимал шею, вместо галстука был повязан изумрудный шейный платок. Носы его туфель блестели от дождя, волосы, собранные в хвост на затылке, распушились.

От одного взгляда на Джонти легкая улыбка на лице Дэвида сменилась совершенно ледяным выражением.

— Уходи, — отчеканил он.

Джонатан медленно поднялся, не сводя взгляд с Дэвида.

— Послушай, пожалуйста,.

— Уходи! — оборвал его Дэвид.

Мэттью вжался в спинку кресла, переводя взгляд с одного на другого, и меньше всего они походили на старых друзей.

— Дэвид, давай поговорим!..

— Пошел вон, Джонти.

Плечи Джонатана поникли. Он бросил незатушенную сигарету в пепельницу и под мрачным взглядом Дэвида вышел из комнаты. Когда дверь за ними закрылась, Мэттью, наконец, отмер и вскочил с кресла. Сердце колотилось. Пусть ярость Дэвида была направлена не на него, Мэттью чувствовал себя виноватым.

Почти бесшумно он вышел в коридор, но Джонатана там уже не было. Дэвид обернулся. Зеленые глаза обожгли холодом.

— Он сказал, что ваш друг, — очень тихо пробормотал Мэттью, отводя взгляд.

— А я сказал, чтобы вы не водили в дом посторонних.

— Простите…

Но Дэвид уже не слушал. Погасив свет в коридоре, он скрылся в своей комнате и бесшумно закрыл дверь.